От текилы в ее голове сделалось пусто, легко и весело. Тело расслабилось, стало мягким, послушным и требующим движения. На следующие полчаса местом ее пребывания стал танцпол. Она хорошо двигалась, плавно, размерено, чудесно чувствуя музыку. Девушка любила музыку. Музыка отвечала ей взаимностью, преображала, нежила и ласково пускала по своему течению. К ней периодически кто-то подходил, пританцовывая, притирался, что-то говорил, но она словно не замечала ничего вокруг. Зато замечал Пабло.
Он все смотрел на нее, с трудом отводя взгляд, и то лишь для того, чтобы взглянуть на часы. Он даже не пил. Очередной взгляд на часы повлек за собой подъем и поход в самую гущу толпы. где он решительно нашарил руку девушки и дернул ее за собой к выходу.
- Я отвезу тебя домой, - сказал он.
Эффект неожиданности сработал, так парень даже успел вывести Мариссу на улицу, когда наконец она опомнилась. А он тем временем уже шел к стоянке, выискивая одновременно свой автомобиль.
- Бустаманте! Какого ты тут руки распускаешь! Эй.. я тебе что, тряпичная? Я не сяду в твою машину даже под страхом смерти, слышишь? Мать твою, отпусти меня, кому говорят!
Просто игнорировать ее и дальше не имело никакого смысла, а местами становилось просто опасным. Парень начал закипать.
- Как же ты меня все-таки достала. Я тебя сейчас отпущу, развернусь и уеду, поняла? А тебе тут ничего не светит кроме группового изнасилования. Ты меня лучше не зли, оставлю ведь, пополнишь свой сексуальный опыт! – Пабло решил почему-то, что с ней обязательно произойдет что-то подобное, оставь он ее здесь.
- Какое тебе, на хер, дело до моего опыта! Я тебе ясно сказала: «вали».
Парень на мгновение задумался, а потом с досадой проговорил
- Я не могу вот так тебя тут оставить. Ну не могу, к своему глубокому сожалению. Ничем хорошим для тебя это не кончится, и я никогда себе не прощу. Лучше отвезу тебя домой…. и заткнись! – понимая, что ситуация преглупейшая, Пабло, тем не менее, решил идти до конца.
- Пабло! Кто дал тебе право распоряжаться моим временем и моими планами! – девушка зло смотрела на парня, - Иди, куда шел, подцепи кого-нибудь и уезжай...
Парень договорить ей не дал, тоже разозлился, чуть не взвалил себе на плечо. Но поставить ее на землю пришлось почти сразу.
- Ты можешь, мать твою, угомониться хоть на время, а? На секунду дай вздохнуть. Все с тобой надо делать на пределе человеческих возможностей. Сказали тебе: «успокойся». Ну что, окружающим прикажешь, шприц с транквилизатором с собой носить? Не вырубать же тебя хуком…
- Ха! Паблито, я сюда пришла не за тем, чтобы лицезреть твою кислую мину и выслушивать твои советы и измышления по поводу моего упрямства и дурного характера, ясно? Это, блин, какой-то закон подлости, что я постоянно встречаю тебя, насмешка судьбы! Ишь ты, чувство благородства у него взыграло!
- Спирито, я сейчас позвоню Соне, пусть она тебя забирает и везет домой. Повезет она тебя наверняка к себе. И я думаю, что не ошибусь, если скажу, что тебе от нее явно достанется.
Она поняла, что говорит Пабло серьезно, это всколыхнуло в ней на секунду невиданную волну ярости, но сил выразить это не было, поэтому она лишь процедила, - Я не собираюсь домой, Паблито. А ты мне не нянька, - сказала это так, что имей тон физическую сущность, мог бы убить на месте. А сказав, решительно развернулась и направилось было назад.
- Черт с тобой, Спирито, - вдруг вздохнул Пабло, останавливая ее, - Я еду на вечеринку, поехали, там безопаснее. И это мое последнее слово! – уже было приготовившись отбивать ее нападение, молодой человек безмерно удивился последовавшему через секунду ответу.
- Хрен с тобой, поехали. Надеюсь, там будет текила, - ярость улетучилась столь же быстро, как и появилась. усталость, желание просто отдохнуть и выпить, в конце концов, пересилило желание до посинения спорить с молодым человеком, столь беспардонно и нагло влезающим в ее дела.
- Будет, будет, - почему-то с облегчением проговорил Пабло и проследил, как она садится в машину.
Дверь им открыл симпатичный брюнет, очень тепло поздоровался с Пабло и вопросительно-приветливо уставился на Мариссу, слегка приподняв правую бровь.
Пабло проследил за взглядом друга, улыбнулся и, небрежно махнув сторону своей попутчицы, сказал, - это Марисса, моя одноклассница, я ее случайно встретил.
- Одноклассница…? - заулыбался парень,- очень приятно, - сказал он девушке и слегка сжал ее ладонь. Жест получился каким-то интимным, и чтобы разрушить неловкость Марисса спросила про текилу.
А Пабло лишний раз убедился в каком-то необъяснимом действии, что Спирито оказывает на лиц противоположного пола, совершенно ничего для этого не делая. Вдруг почему-то стало грустно. Он направился вглубь квартиры, периодически ловя чьи-то приветствия, отвечая на них, захватывая протянутые стаканы, поднимая их в знак приветствия, подставляя щеки для поцелуев, перекидываясь парой слов со знакомыми, - ночная жизнь выходного завертелась разноцветным калейдоскопом лиц, напитков, разговоров и музыки.
В квартире был огромный балкон. Там часа через полтора он и нашел Мариссу, мирно лежащую на импровизированном диване из матраца и большой кучи разномастных подушек. Она курила в одиночестве дынный кальян и, судя по всему, была пьяна. Грустный задумчиво-отсутствующий взгляд, расслабленная поза. Он плюхнулся рядом и повернулся к ней лицом.
- Ну, как дела, Спирито?
Она скользнула взглядом по нему, выражение лица не изменилось, просто теперь она смотрела на него.
- Молчишь, - полуутвердительно, полувопросительно проговорил блондин, а потом вдруг разозлившись отсутствию реакции, встал, схватил ее за руку и потянул на себя со словами, - Иди, потанцуй, взбодрись, Спирито. Хватит тут валяться, что люди подумают.
Это вывело ее из состояния оцепенения, и она сосредоточенно, но без агрессии (что удивило Пабло, ибо его выпад, однозначно, заслуживал грубого ответа) посмотрела прямо в его глаза.
- Я не могу танцевать, - сказала она, - Стоять-то толком не могу, - и попыталась высвободить руку.
- Я тебя поддержу и поведу, - ухмыльнулся Пабло. Ему вдруг очень захотелось ее помучить, и еще, почувствовать ее близко.
И он легко, не прилагая никаких усилий, поставил ее как куклу и потащил в комнату. Она вяло отбивалась и тихо, с мольбой говорила что-то о том, что не может сейчас, что у нее нет настроения и сил. Но он не слушал. Танец длился недолго, девушка спокойно давала себя вести, несколько раз чуть не упала, потому что ноги и правда ее не слушались, а он садистки наращивал темп, требуя от нее невозможного. За это время Пабло почему-то окончательно на нее разозлился, вспоминая, как волшебно она двигалась еще два часа назад в клубе, а девушка вдруг резко высвободилась, и неуверенно шатаясь, побрела назад на балкон. Он не стал догонять ее. Этот танец и тепло ее тела, такого близкого и такого далекого почему-то совершенно расстроили и озадачили парня. Постояв с минуту в нерешительности, он тряхнул головой, отгоняя какие-то непрошенные мысли, и поплелся в сторону бара.
Еще через час он снова нашел ее на балконе, она лежала все на том же месте, словно и не покидала его. На этот раз он просто упал рядом, потому как был пьян, закрыл глаза и уловил запах, который исходит от нее, запах дыни, детского крема и, едва ощутимо, каких-то цветов. Странная смесь, удивительно приятная. Голова была пустая, в горле, черт знает почему, стоял ком. А она молчала, и он слышал ее дыхание. Рука непроизвольно потянулась к ней, и ладонь легла где-то под грудью, отчего девушка всем телом вздрогнула и подобралась. Пабло открыл глаза и встретился взглядом с ее собственным, немного недоуменным и смущенным, потом парень улыбнулся каким-то своим мыслям и притянул ее к себе, нашаривая губами ее губы. Губ он сразу не нашел, потому уткнулся в ее шею и ухо, которые тут же проверил языком. Она потихоньку начала отстраняться от настойчивого молодого человека, но алкоголь наделил его какой-то нечеловеческой силой. В конце концов, он дотянулся все-таки до губ девушки, языком ища ее язык, и встретив его, в конце концов. Она часто и резко задышала, стала отбиваться яростней, но сил и правда не хватало. А он заводился все больше и больше, прижал ее собой к подушкам, правую руку расположил под ее белой майкой и исследовал, изучал ею все ее тело, перебирая рукой от шеи до живота и к пояснице, пощипывая и поглаживая кожу. Уже не сопротивляясь, она принимала его прикосновения, отдаваясь сладкому чувству принадлежности Ему и нужности Ему же. Отвечала ему и забывалась, вспоминала его, увязала в нем, как в брусничном конфитюре: и сладко, и горько одновременно… Да и много нельзя.
Он что-то нашептывал, отрываясь от ее губ на мгновение, заглядывая ей в лицо, на котором видел то болезненную гримасу неуверенности, бессилия и отчаяния, то гримасу же наслаждения и на секунду безграничного, пугающего доверия.
Дальше рука решила расстегнуть девушке джинсы и нырнуть в них, как только это произошло, Марисса, собрав все силы, отпихнула его и хриплым срывающимся голосом прошептав, - Бутсаманте, пьяный ублюдок, - бегом направилась прочь, на ходу застегиваясь.
Ощущение счастья, посетившее его от близости девушки внезапно оборвалось, голова гудела, но он сейчас был гораздо трезвее, чем казалось, поэтому выругавшись и дождавшись, когда сможет нормально идти, он поспешил за ней и выбежал в холл, а затем и на улицу…

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

Вот и все, собственно))
The end

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг