Пряности. И шоколад. Ты чувствуешь дыхание у себя на ключице и удивляешься, почему это именно ты. Почему ты? Ты не отличаешься от остальных, ты такая же...
Он говорит, что ты – особенная и выводит на животе странные узоры. И тебе кажется, что это магия... Почему бы еще тебе таять, как воск?
Странная магия. Без палочки и слов. Ты поддаешься... Теперь всё иначе. По-другому. Теперь ты не такая как все. Ты другая. Ты в тысячу раз лучше и законно вознесена на пьедестал. Он удивляется, оставляя влажные следы на твоей ключице и на соблазнительной впадинке на плече. Почему он? Он ведь такой как все, даже не дотягивает до тех неиссякаемых десятков кавалеров, что кружат возле тебя... Почему он?
И если ты не могла тогда ответить на такой же вопрос, потому что не была им любима, то он может запросто провести параллели и понять, что во всём виновата месть. Он банально списывает всё любовь. Фатальный вывод. Однажды осознанно сделав тебе больно, он надеется на что-то большее. Он не ловит себя на мысли, что после этой ночи ты, наверное, убьешь его во сне, как вполне нормальная роковая женщина. Кухонным ножом. Он спокоен. Ты досталась ему, как подарок судьбы.
Тебе хорошо и ты не думаешь, что сделаешь завтра. Кухонным ножом, бейсбольной битой, раритетным револьвером... какая разница?
Он не первый. Но он последний.
Ты просто платишь им за то, что они сделали с тобой...
Он говорит, что ты – особенная и выводит на животе странные узоры. И тебе кажется, что это магия... Почему бы еще тебе таять, как воск?
Странная магия. Без палочки и слов. Ты поддаешься.
И только ночь знает, как ты ошиблась... На утро ты узнаёшь, что это был такой забавный план. И первый красавец школы долго отплёвывался после твоих поцелуев, долго отмывался после секса с тобой. Как будто ты была насквозь грязной. Как будто то, за что ему заплатили, того не стоило. Как будто вы**ать тебя было сверх сложной миссией. О Богиня, как жестока твоя ирония.
А все тыкают пальцами и смеются. Ставят подножки и выкрикивают гнусные оскорбления. Ты кривишься и пытаешься спрятать лицо в волосах. Но твоё лицо на плакатах по всей школе спрятать нельзя.
Громче всего смеется королева школы. Красавица с золотыми волосами. Она ненавидела тебя с самого начала, потому что своим присутствием ты имела неприятность «испортить пейзаж». Ты ведь была не такой, как она. И это стало поводом, хотя он и не требовался. А потом...
Они заставили тебя поверить, что ты особенная. Что ты популярная. Что у тебя есть друзья. Что ты – главная. И только потом, когда падать было слишком высоко, со всей силы бросили вниз.
Ты рыдала и резала вены. А когда не вышло, поклялась отомстить.
Ты просто платишь им за то, что они сделали с тобой...
Он не первый. Но он последний.
Ты влюбила в себя даже ту самую сучку-королеву-школы, которая сыграла немаловажную роль в этой милой шутке. Убежденную натуралку-католичку. Красавицу и умницу. Ты всё чаще представляла, как это, втоптать её золотые локоны в грязь... И да, тебе всегда было всё равно с кем спать, с мужчиной, или с женщиной.
Влюбила. Вые*ала. Выбросила.
О да, она смотрела на тебя и видела его... А он стоял за спиной и рассказывал...
Ты никогда ничего не чувствовала, когда спала с ними. Но с ней спать было противно. Она была слишком сладкой девочкой, без намёка на сексуальность. Просто общепринятый идеал красоты. Ничего живого. Ты удивилась.
Несмотря на это, ты не хотела её убивать, совсем не хотела. Она сама приползла к тебе на коленях и сказала, что сделает для тебя всё.
Ты дала ей в руки инкрустированный рубинами кольт и улыбнулась. Докажи.
Она сама вышибла себе мозги.
Ты тут не при чём.
Просто ты никогда не забудешь завораживающее сочетание её золотых волос с тёмно-красной кровью на полу. Ах, она больше жизни боялась испортить причёску.
Пряности. И шоколад. Ты горькая и отчаянная, и тебе всё равно, что будет потом. Тебе всё равно, что вся полиция города ищет загадочного маньяка. Ты не знаешь, как они определили. Не все были застрелены. Были еще утопленники, повешенные, умершие от страха, тока, аварий, не считая самоубийств...
Остался один. Тот, который своими руками убил тебя. Не буквально. Тот, что сейчас лежит рядом.
Тот самый, особенный, принц, молчаливо коронованный единогласно. Любимый. Ты ведь почти разучилась...
Ты будишь его и выталкиваешь за дверь, прямо так, без ничего, выбрасывая следом вещи.
Девушка, осуществившая его фантазии, заразившая навязчивой идеей быть с ней улыбается за захлопнутой дверью. Ему ничего не остаётся, кроме как сходить с ума.
Он барабанит в дверь кулаками и кричит, что ты не можешь так с ним поступить. Но ты можешь. Он ведь смог.
А через пару недель он, как и покойная королева школы, о, пусть земля ей будет пухом, приходит и становится на колени. Клянется сделать всё что хочешь. Только позволь ему быть рядом. Ты знала, что так будет, правда? Никто еще не смог устоять. И никто не сможет.
Ты даёшь ему кольт. Он колеблется.
Ну что ж.
Ты забираешь свою любимую дорогую игрушку и отступаешь к стене, указываю пальцем на дверь.
Он обнимает твои ноги, но ты непоколебима.
Он берет кольт, приставляя его к виску, всё еще думая, что это только проверка. А когда ты подходишь и кладёшь свою руку сверху револьвера, он думает, что победил.
Но ты лишь ласково помогаешь ему нажать на курок.
Красные следы придают особую изысканность твоему персидскому ковру.
Ты улыбаешься, потому что знаешь, что теперь всё. Больше никто никогда не будет смеяться, а о тех, кто успел это сделать, ты уже позаботилась...
Ты горькая и отчаянная, тебе всё равно, что будет потом.
Потому что на старом пыльном вокзале тебя ждёт твой принц, потому что ты свободна, потому, что ты отомщена.
