***

Первый раз за долгое время смотрю на себя в зеркало: ужасное зрелище. Где-то я уже это видела, когда-то давно. В прошлой жизни? Никаких эмоций на лице, полное отрешенность к окружающему, лишь бешенные карие глаза. Где же я это видела?
За долгое время осмотрела свою квартиру: пустая. Все продала, чтобы найти ещё белого «счастья». Нужны ещё деньги. Нужно мое «счастье»…
Нужны его сладкие губы, сильные руки, голубые глаза и самоуверенный взгляд…
Но он больше никогда не вернется, я уже не та, которую возможно он когда-то хотел, может быть, даже любил. Я уже не тот человек. Я убийца. Убила человека. Убила себя. Разрушила свое внутренне «Я».
Не важно, уже ничего не важно.

***

- Что же ты сделала с собой, доченька?- даже слезы родной матери не трогают исколотое сердце шприцами с героином.
- Убила,- мой голос отпрыгивает от холодных, серых стен ударяет по перепонкам, больно раня.
- Но зачем?! Скажи: за что ты так со мной, с отцом?!- её истерический крик оглушил меня, я зажмурилась и закрыла уши руками.
- Спроси у него,- четко, холодно и больно.

***

Грязные волосы спадают на лоб, руки трясутся в предвкушение новой дозы. Пять лет – срок большой. Три года на героине, плюс ещё два года «на нем».
Клин клином вышибают. И то не до конца.
Ко мне подсела моя сарая знакомая, мы обменялись: она мне - героин, я ей– деньги, и с сияющей улыбкой, почти прискакивая, я побежала домой залечивать свои любовные раны.

***

Капюшон от серой, старой кофты был наброшен на голову и я, трясясь от холода и ломки, ждала свою подругу.
- Жди, сейчас,- она всегда так внезапно появлялась, что я уже привыкла и не вздрагивала от неожиданности.
- Дай мне, вот деньги!- не вытерпев, закричала я, но она шикнула:
- Подожди, я посмотрю, сейчас здесь богатенький Буратино пройдет, тебе тоже доля деньжат перепадет или тебе лучше сразу героином?
- Героином,- кивнула я.
Часто приходилось видеть, что сейчас будет. Богатенького Буратино, случайно забредшего в этот район, сначала изобьют до смерти, причем так, что попытаются не испачкать костюм кровью, чтобы потом тоже продать. Когда несчастный умрет, дальше все просто: бумажник, кредитки…
Показалась жертва, сердце просто взбесилось, я его узнала. Он, как всегда, был неотразим.
- Нет,- я попытался кинуться туда, но пять острых коготков впились мне в кожу:
- Стой! Испортишь дело – ничего не получишь!
- Я не дам его убить, - противилась я, вырываясь и наблюдая, как к нему подошли парни, уже давно знакомые мне.
- Если помешаешь, то больше никогда и ни от кого не получишь героин, я тебе это обещаю, - её глаза, которые уже давно потухли и не казались такими живыми, как в первую нашу встречу, что делали её больше похожей не труп, грозно сверкнули.
Я не смогла бы без него. И без героина.

***

Два пакетика с белым порошком лежали на полу, я сидела в углу, глотая безвкусные слезы, задыхаясь, когда под дверь просунули конверт.
Я на коленях доползла до него и раскрыла.
«В его смерти виновата ты. Он хотел забрать тебя оттуда, но его убили тамошнее воры. Это ты виновата»
Две с половиной дозы за раз ведут к смерти.
Неважно. Я убийца, уже. Два раза чувствовала кровь на своих руках.
Неважно.
Легкая слабость разлилась по телу, и я словно полетела в небо навстречу ему, где он улыбался и смотрел на меня в привычной для него манере: сверху вниз.
Но теперь не было привычного удара о землю, я продолжала лететь, но почему-то пролетела ворота с красивой надписью «Рай», где махал мне он, попадая в ворота с ярко красной надписью: «Ад».

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг