Она стояла, задрав голову, высматривала что-то в густом сплетение туч, ждала очередной живительной капельки. Вода струилась у нее по лицу, смывая всю боль и обиду последних месяцев. Но тяжелый груз с души вода смыть не могла, не научилась ещё, а жаль… Ноги насквозь промокли, одежду было впору выжимать, с волос текла вода, но разве это важно? Марисса наслаждалась каждой минутой, каждой секундой своего пребывания на улице среди деревьев, которые ее понимают, среди туч, которые ей помогают, среди безмолвствия, которое ее не отягощает. Дождь кончился, а девушка продолжала стоять, задрав голову, надеясь, что ещё секундочка и дождевая туча вернется, но, видимо, она ушла безвозвратно. Она опустила голову, размазала по лицу остатки макияжа и направилась в колледж – в тюрьму ее мыслей, внутренне боясь встречи с ним.

Он следил за ней из окна своей комнаты, следил за каждым движением ее ресниц, за каждой капелькой, которая мягко опускалась на ее лицо, которая нежно касалась любимых губ. Он понимал ее, как никогда, хотя почему? Он всегда ее понимал, просто он раньше этого не осознавал, а теперь понял, хоть и поздно. Он проводил руками по стеклу, вырисовывая пальцем каждый изгиб ее тела, внутренне представляя, что прикасается именно к ней, а не к этому холодному стеклу. Он видел, как закончился дождь, как она понуро побрела к входу. Он даже не задумывался о своих действиях, он лишь машинально схватил теплый плед и бросился встречать её.

Она вошла в колледж, на секунду обернувшись, словно прощалась со свободой и со своими «друзьями», и переступила порог злосчастной тюрьмы. Она дрожала от холода, еле-еле поднимала ноги, чтобы подняться по лестнице. Преодолев первый пролет, она внезапно почувствовала, как тепло заструилось по ее жилам, почувствовала что-то пушистое и мягкое на своих плечах. Она в блаженстве закрыла глаза. Но ноги отказали ей, и она от усталости рухнула вниз.
«Что? Я упала, почему не больно? И почему я так быстро прилетела? Почему я не слышала звук падения? Я умерла?» - она открыла глаза и увидела прямо над собой его.
-Ты, - прошептала она.
-Я, - подтвердил он.
-Отпусти, - она попыталась подняться, но ноги до того ослабли, что отказывали хозяйке, тогда в знак протеста она скинула плед с плеч и победоносно посмотрела в глаза нежеланному «спасителю».
-Замерзнешь, ведь, - мягко прошептал парень и посадил Мариссу на ступень лестницы, после чего поднял плед и укутал девушку.
-Мне не нужна твоя помощь, - прохрипела Марисса, гордо посмотрев на парня.
-Да у тебя озноб! Давай я тебя отнесу в комнату, - мягко предложил Пабло.
-Не нужно, - ответила Марисса настолько твердо, насколько возможно.
-Я тебя все равно отнесу, тебя ноги не держат, ты сама не дойдешь, - резонно заметил Пабло.
Марисса посмотрела на оставшиеся десять ступенек, которые отделяли ее от комнаты, затем взглянула на Пабло. Гордость все-таки перевесила, впрочем, как всегда, она сняла плед и поползла, в буквальном смысле этого слова, вверх. Пабло с грустью посмотрел ей вслед, встал и пошел по лестнице на свою половину. Марисса оглянулась, но, не увидев знакомой фигуры, устало опустилась, думая как бы подняться. Она увидела плед, который блондин забыл либо из-за своей рассеянности, либо специально, но ей было все равно, она протянула руку к пледу и укрылась им, закрыв в блаженстве глаза.
-Пабло, - прошептала она, - вернись, помоги мне, ты мне нужен. Но он её не услышал, хотя, наверное, притворился, что не услышал, так как он стоял наверху, смотрел на нее, чтобы убедиться, что та в безопасности и преодолела злосчастные ступени.
-Пабло, вернись, - шептала Марисса, как заведенная, голос ее становился все глуше и глуше. Она закрыла глаза и сползла на лестничный пролет. Именно в этот момент к ней подбежал Пабло и поднял ее на руки.
-Мне не нужна помощь… ты вернулся, - бредила она.
-Я вернулся и не брошу тебя, - пообещал блондин и понес девушку в комнату, укутав ее покрепче, чтобы та хоть как-то согрелась. Хотя, зачем-то понес ее на мужскую половину.

-Бустаманте, что это у вас? – вопрошал Блас, глядя на что-то, обернутое пледом в руках у Пабло.
-Это? Моя потная одежда, я специально ее укутал, чтобы запах не распространился, - невинно хлопая глазами, ответил блондин, - дать посмотреть, но только учтите, она так пахнет, что я боюсь, многим не понравится.
-Нет спасибо, - зажал нос староста, - иди, Бустаманте.

Пабло, радостно улыбаясь, пошел по коридору, остановился возле своей двери, оглянулся, не подсматривает ли староста. Убедившись, что никто не смотрит, Пабло открыл дверь и вошел в комнату. Он опустил Мариссу на кровать, а сам подошел к тумбочке и начал искать жаропонижающее.
-Я не нуждаюсь….спасибо….помоги мне…. – шептала Марисса.
-Сейчас, сейчас, - судорожно перебирал тумбочку Пабло, - Нашел, держи, - он поднес стакан с лекарством к губам девушки и аккуратно влил содержимое в горло.
Марисса проглотила лекарство, свернулась калачиком и засопела.
Он нежным касанием убрал волосы с ее лица, провел рукой по щеке, мягко посмотрел на нее и прошептал.
-Ты прости меня, но даже не надейся, что я тебя брошу. Даже не думай. Я тебя не брошу, даже если ты будешь молить меня об этом на коленях. Я просто этого не хочу и не сделаю, да и сердце не позволит.

«Что это? Где я? В раю? Почему вокруг темно и страшно? В раю такое не может быть! Я в аду? Нет, это не ад! Да я вообще не умерла. Но где я? Почему так темно и страшно, так одиноко и тоскливо? Я ничего не вижу, я одна, мне страшно. Где все, где хоть кто-нибудь. Почему никого нет, почему сердце бьется, как сумасшедшее? Спаси меня, забери отсюда! Свет, тут слишком темно, мне нужен свет, мне страшно, я не хочу умирать…»
-Я не хочу умирать… - ворочалась она.
-Ты не умрешь, не умрешь, я не позволю, обещаю, - прошептал он.
-Спаси, тут темно…страшно…одиноко, забери…спаси… - бредила Марисса.
Он лег рядом с ней и крепко обнял, девушка понемногу успокоилась и крепко заснула. А он всю ночь охранял ее сон и, когда она начинала бредить, обнимал ее, давая ей почувствовать, что она не одинока.

-Ну, так вот, а она мне говорит, мол все было расчудесно и… - что было дальше Гидо не договорил, а остановился как вкопанный, уставившись круглыми от удивления глазами на потрясающую картину, - Пабло…вы это…нет…ну…не обязательно…ну как, - парень не мог составить целые предложения.
Томас в этот момент протирал глаза, надеясь, что это сон.
-Ущипни меня, - потребовал он, - Ай, больно же.
-Тихо, разбудите, - прошептал Пабло.
-Устала, ещё бы, - саркастически заметил Гидо.
-Извращенец, - зашипел Пабло, - у нее жар.
-Она просто вся горела, а если б ты донес ее до женской спальни, она бы сгорела, - уточнил Гидо.
-Нет конечно, просто я не могу находиться с ней в ее комнате.
-А она с тобой может? А если придет Блас, ты об этом подумал?
-Да, все нормально.
-Вопрос номер два, - подал голос Томас, - где будем спать мы, здесь? Воображаю ее завтрашнюю реакцию, быть нам, господа, битыми.
-Поспите, пожалуйста, в спортзале.
-А Бласу мы что скажем?
-Скажите, что комната провоняла моими вещами, которые я вчера в прачечную отнес.
-Он поверит?
-Голову даю на отсечение! А теперь идите, не мешайте ей.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

-Анна, сок, пожалуйста, - Пабло протянул буфетчице деньги.
-Держи, - девушка забрала деньги и протянула парню бутылочку холодного сока.
-Спасибо, - поблагодарил он и направился к столику.
«Так всегда, правда? Интересно, когда я буду в гробу лежать, она тоже вспомнит спор? Уже полгода прошло, а она никак забыть не может, хотя, я ее понимаю, но я же извинился. Гордая слишком. Мне до такой степени надоели наши с ней отношения, я запутался, я не понимаю себя? Я уже не верю, что люблю ее, я уже ни во что не верю…»
-Ну как, - Пабло открыл глаза и увидел перед собой две пары глаз, которые жаждали рассказа о прошлой ночи.
-Никак.
-Что значит никак, - возмутился Гидо, - вы не это…ну…
-У нее был жар, а я не такой, чтобы пользоваться ей, когда она в бреду!
-Ну а потом, она тебя поблагодарила.
-А как ты думаешь, даже если, я её от смерти спасу, она найдет способ все испортить.
-Обидела, - сочувствующе протянул Томас.
-Нет, в общем мы опять поругались.
-Почему?
-Из-за спора.
-Опять, слушай, пойдем проветримся, сегодня же выходной! Пойдем в клуб, оттянемся с девчонками!
Пабло уныло посмотрел на дверь, надеясь, что вот-вот появится Марисса. Но вошел лишь Диего - самая ненавистная личность для Пабло на данный момент, - парень Мариссы.
-Где Мариса?
-Понятия не имею, - соврал Пабло
-Диего вышел из кафетерия
Молчание.
-Пойдем, мне и вправду пора развеяться, - Пабло подошел к двери, дернул за ручку….и….

А в это время.
-Я нуждаюсь, правда….очень… - шептала Марисса.
«Он так поступил, я никогда не думала, что он может быть таким, я никогда не верила, что он такой…такой… он охранял меня, когда мне было плохо, защищал от страшных снов… Я люблю? Да, но прощу ли? Почему в мире существует столько «но»? Почему существует гордость, которая мешает людям быть счастливыми? Мне надо поговорить, сказать ему столько…столько всего…» - она накинула злосчастный плед и вышла из комнаты парней.
Она шла по коридору, искренне надеясь, что через пару секунд все будет замечательно…но…извечное но…
-Сеньорита Спирито, куда вы в таком виде? – вопрошал Блас.
-А что? – невинно спросила Марисса.
-Посмотрите на себя.
Марисса осмотрела себя и ужаснулась: она была в легкой ночнушке, неизвестно как на ней оказавшейся; и в пледе, накинутом на плечи. Она потеплее укуталась в плед.
-И… - злобно вопрошал Блас.
-Да… ну… да пошел ты! – не нашлась Марисса, а поэтому решила оскорбить человека, тем самым, введя его в ступор. Она бросилась бежать, пока Блас не понял, что она сделала.
-Э…а…э… - Блас был в шоке.
Внезапно из кафетерия выбежал Диего, увидев Мариссу, он бросился к ней и заключил в свои объятия.
-Где ты была? Я вчера весь вечер тебя искал, - он даже не пытался отпустить Мариссу.
-Отпусти…мне надо…мне надо… - пыталась вырваться Марисса, но безрезультатно.
Диего еще крепче обнял хрупкую девушку, затем немного ослабил хватку и сказал: «Ты не представляешь, как я волновался» - заключил он, далее последовал поцелуй, желанный лишь со стороны Диего.

Именно в этот момент Пабло и вышел из кафетерия, вышел бы он раньше или позже, не было ли такой боли в груди. Но злодейка судьба подстроила все именно так. Пабло от удивления округлил глаза, Марисса, его Марисса, целовала другого, а его, человека, который охранял ее, она попросту послала. Адская боль разлилась по всем кровеносным сосудам парня, смешалась с кровью, казалось уже навсегда. Сердце бешено стучало, казалось, оно сейчас выпрыгнет. Глаза наливались слезами, он просто дрожал от неимоверной боли, которую причинила ему она, который раз. Он задрал голову, чтобы ни единая слезинка не пролилась из его глаз, чтобы никто не увидел его реакции на поцелуй. Пабло, гордо смотря вперед, прошел мимо парочки.
Марисса открыла глаза и увидела его, увидела, как он изо всех сил пытается держать себя в руках. Она оттолкнула Диего и бросилась за парнем, который надменно шел вперед, не обращая внимания на крики Мариссы.
-Пабло, стой…нам надо…поговорить – она бежала, вернее, старалась бежать, но она была слишком слаба, чтобы догнать Пабло. Внезапно ноги подкосились, и Марисса рухнула вниз.
Тот слышал все крики Мариссы, но он сжал руки в кулак и сдерживал себя, лишь бы не обернуться и не показать свою слабость, услышав звук падения, парень остановился как вкопанный.
«Подбежать, она упала, ей нужна помощь, нужна. Мне больно…мне больно….я не должен» - он обернулся, но, увидев Мариссу, сидящую на полу, с глазами полными мольбы; он резко отвернулся и продолжил свой путь.
Марисса устало закрыла глаза и маленькая соленая капелька выкатилась из глаза, и медленно скатилась по щеке, оставляя за собой след горя и обиды.
К ней тут же подбежал Диего, поднял ее и понес на женскую половину. Зайдя в комнату, он аккуратно опустил ее на кровать и вышел из комнаты.
«Подумать только, и Пабло и Диего были обижены на меня, но блондин отнес меня в свою комнату и помог мне пережить боль. Диего же отнес меня в мою комнату и оставил тут в одиночестве… Когда мне плохо мне помогает только Пабло, когда мне хорошо, Диего рядом… я люблю Пабло, я знаю, и он знает…но…извечное но… - преграда на пути к счастливой жизни.»

16:30
-Ну ты как? Развеялся, - спросил Гидо, лихо отплясывая с раскрашенной девицей.
-Нет, мне все равно, - прокричал в ответ Пабло, отплясывая рядом с такой же девицей.
-Ой, а мне-то как хорошо, - сообщил Томас, танцуя неподалеку.
-Сядем, - предложил Гидо, и троица со своими девушками сели за столик, - пойдем что ли к Пабло.
-Я не против, - сообщила одна из девушек, прижавшись к Пабло, мысли которого занимал лишь поцелуй Мариссы и Диего.
-Ну, пойдем, - уныло протянул Пабло.

17:00
Пабло повернул в замке ключ и отворил дверь.
-Вот, моя скромная квартира, - торжественно сообщил он.
-Тут места на всех хватит, - подмигнул Гидо девушкам.
-Хочу наверх, - заныла девушка, подмигивая блондину, - Паблито, пойдем наверх.
-Хорошо, безразлично сообщил Пабло, и повел девушку на второй этаж.
-Как здесь красиво, она подползла к Пабло, сидящему на другом конце огромной кровати и прижалась к нему.
-Роберта, что ты делаешь?
-Намекаю о своем желании, - она обвила руки вокруг его шеи и начала расстегивать пуговицы на его рубашке.
-Роберта…
-Да, - игриво отозвалась девушка, продолжая нехитрое занятие.
-Я не хочу…
-Как… не хочешь меня…
-Нет, я хочу спать, отвали, - грубо ответил Пабло и лег на кровать.
-То есть, - Роберта была в шоке.
-Я не хочу, я не ясно сказал?
-Но…
-Если ты хочешь с кем-нибудь переспать, иди к Гидо, его на всех хватит! – отрезал Пабло, вскочил с кровати, подошел к выходу.
-Вот ключи, я в колледж, - он кинул ключи на стол и хлопнул дверью, а Роберта в недоумение сидела на кровати, застегивая блузку, которую она успела предварительно с себя снять.

Он брел по улице в неизвестность, он просто шел, думал о случившемся за последние день. От него шарахались прохожие, ему сигналили автомобили, а он, казалось, не слышал всех этих протяжных гудков и злобных выпадов прохожих. Он пинал пустые банки из-под различных напитков, толкал ногой стеклянные бутылки. Он уже не понимал, где идет, он был в самом бедном районе Буэнос-Айреса. Внезапно он увидел кучку подростков в грязной, потрепанной одежде.
-Эй, парень, ты чего у нас забыл, - крикнул один из подростков, судя по всему, главарь.
-Ничего, просто иду.
-Это наша территория, пошел вон!
-Вам жалко, я ничего у вас не возьму!
-У нас и брать-то нечего! А у тебя, судя по всему, есть, чем поживиться, - ребята ухмыльнувшись, вынули из-за пазухи дубинки и другие устрашающие инструменты.
-Что вам от меня надо, что я вам сделал?
-Пожалуй, дело в несправедливости. Тебе все, а нам ничего! С несправедливостью надо бороться.
Пабло вспомнились слова Мариссы по поводу несправедливости.
-Возьмите, - блондин достал из кошелька все деньги и кинул их подросткам.
-Э, нет, может это не все!
-Хорошо, бейте меня, - безразлично сообщил Пабло.
-То есть, - опешил главарь, такого с ним ещё не было, - тебе все равно?
-Да, мне терять нечего?
-Как, а деньги, а положение в обществе?
-А зачем они мне, деньги, как и положение не главное в жизни…
-А что главное?
-То, чего у меня нет, я отдал вам деньги, что вы ещё хотите…
-Что главное, - настаивал главарь.
-Любовь…
-Тьфу ты, а я-то думал, любовь….дерьмо эта ваша любовь! Никто никогда меня не любил, я не чувствую себя ущербом… даже родители терпеть меня не могут, они только красть меня посылают, у них денег не хватает, чтобы нажраться!
-И меня не любили… И родители тоже… только мама, но она уехала, а отцу на меня наплевать, ему главное кресло мэра.
-Твой отец мэр? Чего же тебе не хватает?
-Родительской любви, ее любви…
-Парень, любви не существует, все мы эгоисты и никто не может любить, всем лишь бы себе…
-Но я люблю…
-Знаешь, не забивай голову и живи полной жизнью, наплюй на любовь, она сама пройдет, я тебе точно говорю!
-Я не могу…
-Послушай знатока, хочешь сигаретку?
-Я не курю…
-А стоило бы, хочешь, научу.
-Давай, терять нечего.
Главарь протянул ему сигарету и показал, как нужно затягиваться. Пабло попробовал, и закашлялся…
-Так всегда сначала, ты привыкнешь, - усмехнулся главарь, - кстати, меня Мауро зовут.
-Пабло.
-Вот и познакомились, давай затягивайся, а вы, ребята, идите погуляйте!
Подростки кивнули и вышли из переулка.
-Знаешь, стоит забыть о своей девице, она тебе не дала? – продолжил Мауро.
-Причем тут это…кхе…Я просто ее люблю за то, что она есть, а не за то, что она дает или нет, – закашлялся Пабло.
-Я никогда не видел такой любви, все тут немного о другой любви представление имеют.
-А ты?
-Мне это не надо, такая любовь мне не нужна, другой не существует. Все просто!
-Существует, - Пабло вновь затянулся.
-Где?
-Везде, просто надо поверить, - Пабло докурил и бросил окурок, - дай ещё!
-Понравилось, держи, - Мауро протянул ему пачку, - возьми всю, у меня ещё есть, в крайнем случае у ребят стрельну, мы все курим.
-Спасибо.
-Так что делать будешь?
-Не знаю, наверное, буду любить, невзирая ни на что.
-Знаешь, Пабло, я тебя уважаю!
-МАУРО!!! – раздался протяжный крик спившейся женщины.
-Мама, - угрюмо констатировал Мауро, - мама, у меня нет денег!
-Как нет? – возмутилась пошатывающаяся фигура, которая еле-еле плелась к двум парням.
-Я не дам тебе больше денег! – твердо ответил Мауро.
-Как не дашь, - женщина опешила.
-Я больше не позволю тебе пить! Отец сдох, я не позволю тебе сдохнуть! Я…как это…
-Люблю тебя, - прошептал Пабло, затягиваясь.
-…люблю тебя! – закончил Мауро.
В глазах женщины заблестели слезы, впервые за много лет, она услышала от сына слова любви.
-Дай денег… - прошептала женщина.
-Никогда, - твердо сказал Мауро и повел женщину домой, - спасибо, - крикнул он Пабло, - спасибо, друг!
-Не за что! – ответил Пабло, взял пачку и зажигалку и пошел в колледж, - я тебя тоже уважаю…

Марисса сидела возле его двери, ждала его. Она твердо знала: он придет, а когда не имеет значения. Он придет! Она высунула руку из пледа и взглянула на часы: Девять часов вечера, его уже так долго нет, целый день, а она как дура сидит и ждет его под дверью. Ждет, когда он придет, ждет, чтобы объясниться… Она уже окоченела от холода, ещё бы, ведь она даже не переоделась, так и сидела в ночнушке и в пледе.
Мимо несколько раз проходил Блас, но, заметив грустные глаза Мариссы, спешил удалиться.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

Пабло брел по коридору, то и дело, натыкаясь на учеников, которые в ужасе шарахались от него (настолько от него пасло сигаретами).
-Что за вонь, - возмутился Блас, - Бустаманте, вы обкурились?
-Нет, - честно ответил Пабло, он и вправду не обкурился, он просто слишком много курил.
-Вас ждет Спирито, но за это вы получите наказание!
-Как ждет…
-Сидит и ждет! Около двери, поспешите, она совсем окоченела!
Он в недоумение уставился на Бласа.
-Идите, Бустаманте, она замерзла! – подтолкнул Блас ничего непонимающего Пабло к лестнице.

Он побежал по лестнице, хотя в глубине души был уверен, что это глупая шутка.
-Марисса, - воскликнул он, заметя комочек, завернутый пледом.
-Ты вернулся… - прошептала она осипшим голосом.
-Ты же замерзла, больная, ненормальная, ты же заболеешь!
-Почему несет сигаретным дымом?
-Я курил…
-Зачем?
-Не важно, - он поднял ее на руки и занес в комнату.
-История повторяется, - еле улыбнулась она.
-Зачем ты тут сидела?
-Тебя ждала.
-Диего надоел, - в сердце вновь впилась тоненькая, но от этого не менее острая иголочка.
-Нет, думаю, он меня бросил…
-Жаль…
-Почему?
-Диего лучше, чем ещё какой-нибудь придурок, к примеру, Иван!
-Мне надо поговорить…
-О чем? О споре? Не собираюсь, я извинялся! Ты не хочешь понять, что я человек и ошибаюсь!
-Нет…
-Тогда о чем?
-Первое, откуда у меня…кхе…ночнушка, - закашлялась Марисса.
-Я попросил Мию тебя переодеть, твоя одежда была мокрая, а это вредно.
-Мию…
-Да, я тебя не трогал, - отрезал он, укутал ее потеплее, затем подошел к окну, распахнул его и закурил.
-Не кури… пожалуйста…
-А что?
-Не надо, не кури…это вредно…
-Тебя заботит мое здоровье?
-Да, тем более сигаретами боль не заглушишь, не исправишь ничего.
-Мне нечего исправлять, даже спор, если б я не спорил на тебя, я бы не понял, что ты для меня значишь! Я понял это только тогда, когда мы расстались… А боль можно заглушить, на пару мгновений, но можно!
-Но ведь заставить ее исчезнуть нельзя, - прошептала она.
-Да, нельзя, ну лучше уж так, чем постоянно чувствовать эти «уколы» боли…
-…я должна тебе сказать кое-что…
-Говори, - он безразлично смотрел на проезжавшие мимо машины, на дым, вырывавшийся из массивных труб заводов, на прохожих, на небольшие тучи, которые затягивали небо, на первые капельки дождя, которые упали на сухую землю и подарили ей живительную влагу.
-Знаешь, я хочу извиниться, за то, что не хотела верить тебе… я верила тебе, но…вечное «но» мешало…
-Твоя гордость, - усмехнулся он.
-Да, ты знаешь?
-Я тебя так хорошо знаю, - горько усмехнулся он.
-Ты не знаешь одного…я…кхе-кхе…я …люблю….тебя… - прошептала Марисса, надеясь, что он простит, бросится к ней, и они будут счастливы.
-Знаю, - устало проронил Пабло, не отрывая взгляда от окна, - знаю я, что любишь, знаю, что твоя гордость не простит меня никогда.
-Я спрячу гордость, правда, спрячу далеко, чтобы больше не мешала… - пообещала она.
-Не ври, ты не сможешь. Гордость – часть тебя, ты не сможешь простить всех моих ошибок, ты почему-то думаешь, что я идеален.
-Нет, ты не идеал, но меня это не волнует…
-Неужели, - недоверчиво посмотрел он на Мариссу, - ты меня не волнуешь больше…
-Да, смотри, - она скинула с себя плед, с большим трудом поднялась с кровати и подошла к Пабло.
-Сядь, дура, ты больна, тебе нельзя! – закричал, как безумный Пабло.
-Нет, не сяду, - она подошла к окну, села на подоконник и высунула голову на улицу, чтобы живительные дождевые капли окропили ее волосы…
-Сядь, - он в бешенстве выкинул окурок, схватил ее и втащил в комнату. После он взял тот самый плед и крепко прижал к себе, пытаясь согреть.
-Видишь, - дрожала Марисса, - волную, и ты меня волнуешь, я люблю тебя, правда…
-Вижу, что ты дурочка, - улыбался он, прижимая к себе все крепче, - вижу, что любишь, вижу, что люблю, иди…ляг…
-Простил…
-Да, а ты… - «надо уметь прощать».
-Давно, - «надо уметь прощать» - улыбнулась она и легла на кровать. Он нежно укрыл ее пледом и поцеловал.
А сам подошел к окну, достал было пачку, но потом засунул опять в карман. Он взглянул на улицу, ожидая увидеть унылый, серый мир, но нет… Машины, словно остановились, заводы словно исчезли… Семь разноцветных полосок перекинулись через улицу, а в маленьких капельках живительного дождика отражалось солнце, которое выглянуло из-за туч и озарило серый мир яркими красками, давая понять, что жизнь не стоит на месте, и после черной полосы обязательно будет белая…

Эпилог.
-Мауро, - кричал Пабло.
-О, Пабло, я и не надеялся, что ты придешь, - улыбнулся Мауро.
-Вот сигареты, - протянул Пабло изрядно помятую пачку.
-Что помогла?
-Что?
-Это счастливая пачка, она всегда помогала мне красть… обычно у меня много получалось выкрасть, когда в кармане эта пачка.
-Она мне тоже помогла, я помирился с ней…
-Мне она не нужна, я больше не буду курить, и красть, я стараюсь, хотя, знаешь, это не просто!
-Помирился с мамой?
-Не совсем, но все идет к этому.
-Она бросила пить?
-Ты смеешься, нет конечно, ещё рано! Но я буду стараться, если хочешь, то обязательно сделаешь! Я даже работу нашел, дворником буду, правда, мы скоро съедем в другой пансионат, мы больше не увидимся…
-Жаль…
-Да жаль, ну спасибо тебе.
-Спасибо твоей пачке, - улыбнулся Пабло и помахал Мауро на прощание. Он твердо знал, что многим обязан этому оборванцу, он обязан этим разговором, которым он убедил не только его, но и себя, в необходимости любить. Он убедил и себя и его, что любовь в жизни занимает первое место. Он знал, что своего сына он назовет Мауро, в честь этого парня, которого он больше никогда не увидит, но встреча с которым помогла ему понять жизнь. Надо уметь прощать, иногда надо переступить через гордость, переступить через это маленькое «но», которое иногда мешает нам жить полноценной жизнью.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг