- Здравствуй, Пабло! Как поживаешь?
- Здравствуй, спасибо, хорошо. А ты?
- Я тоже неплохо. Ну счастливо тебе!
- И тебе.

- Ну что вы довольны? – Прошипела разгневанная Марица.
- Доволен. – Мансилья хитро улыбался, глядя как Пабло и Марица хмуро смотрят друг на друга исподлобья и дышат, как после 100-метровки. – Вот так вы должны разговаривать всегда.
- Что?
- Что?
- Если я еще раз услышу ссору между вами, вы до конца семестра останетесь без выходных.
- Но, Сантьяго!
- Я все сказал и повторять дважды не намерен – Мансилья прошел между ними.
Они стояли молча пока учитель не скрылся за поворотом в другом конце коридоро.
- Это все из-за тебя придурок! – впиваясь ногтями в руку бедного Пабло.
- Дура! На хер было выставлять меня идиотом перед всей школой.
- Дорогой тебе это не грозит: никому не под силу выставить тебя идиотом больше, чем ты есть на самом деле... – Марица говорила шепотом ему на ухо, подойдя на опасно близкое расстояние.
Несмотря на то, что от запаха его парфюма у нее кружилась голова, она все равно гордо повернулась и хотела было уйти, но не успела. Пабло схватил ее и вывернул руку за спину. Но к его большому сожалению, он не рассчитал, что после таких маневров она окажется слишком близко к нему и от этого все что он ей «ласково» хотел сказать, улетучится из головы.
- Подожди...
Чем-то они напоминали змей, которые шипением выражают свою любовь друг другу. Но змеи по-другому не умеют, а вот почему люди уподобляются животным, когда достаточно сказать 6 слов в сумме... не могут сказать ни одни ученые.
- Пабло, отпусти меня! Совсем рехнулся?
- Нет, радость моя, рехнулась ты! Если посмеешь выкинуть еще что-нибудь подобное тебе будет гораздо больнее, чем сейчас – Пабло сильнее сдавил руку, причиняя тем самым больше боли себе, чем ей.
- Больнее ты уже не сделаешь... – Марица молилась, чтобы не дрогнул голос, так как слезы уже начали застилать глаза.
«С каких пор я стала такой слезливой?»
Пабло ожидал чего угодно, но только не этого, поэтому слегка ослабил хватку, чем Мари немедленно воспользовалась. Она освободилась от его «объятий» и поспешила прочь от этого голубоглазого торнадо, который не задумываясь прошелся по ее сердцу, разрушая все на своем пути.
Бороться с этими навязчивыми потоками она уже не могла, но и идти ей было не куда: в комнате Лухан, а может и Луна, сразу начнут приставать с расспросами, комната отдыха набита веселыми одноклассниками, по коридорам ходят слишком много людей, в том числе и Он, да и Бласу не хотелось показывать свои слезы.
«В туалете плакать пошло...» - думала она и сама не понимала с чего это взяла. Ноги сами несли ее, а вот куда, знало только сердце, разум отказывался это принимать.
А вот и дверь...
- Привет, Барби!
- Спиритто, немедленно выметайся из моей ко... Марица, ты плачешь? Что случилось?
- ...
Слезы душили ее, и вряд ли она смогла бы произнести что-то членораздельное, даже если бы очень хотела.
- Хотя, не важно! Иди сюда!
Мия усадила ее на кровать и накрыла теплым розовым пледом. В другое время Марицу бы стошнило от одного цвета, но сейчас для нее не было места надежнее, уютнее и теплее, чем это розовое царство.

- Ты не хочешь рассказать, что случилось?
Мари подняла на нее мокрое лицо. Мия сидела на полу рядом с кроватью и гладила ее по волосам. Марица слегка покачала головой: «Нет»
- Может хочешь чаю?
Она слегка улыбнулась
- Сейчас принесу. Твоя мама научила меня делать успокоительный чай – это такая чудесная вещь – защебетала Мия.
Снова улыбка
«Да, что с ней!» - Мия уже 2 часа сидела с ней и гладила по голове, как маленького напуганного ребенка. Кажется слезы, наконец, иссякли.
Мия выбежала из комнаты и понеслась в буфет. А Мари прикрыла глаза. Мысли навязчивыми стайками нападали на нее, и она не успевала отбиваться. Вот так, отгоняя их от себя, она неспокойно уснула.

Тишину нарушил стук в дверь.
- Мия, я принес запись с новой мелодией. Можно?
Ответа не последовало. Дверь открылась и в комнату осторожно зашел Пабло.
- Мия... – Он оборвался на полуслове, так как в этот момент взгляд его упал на кровать, на которой лежал маленький розовый комочек. Только с одной стороны выглядывала копна красно-рыжих волос и половина бледного лица Спиритто.
- Марица?! В комнате у Колуччи?
«Что она тут делает?»
И только подойдя по ближе, Пабло заметил, что ее лицо все еще блестит от невысохших слез. Он услышал, как кто-то пытался открыть дверь (с полным подносом горячего чая это было не так-то просто сделать). Бустаманте бросил диск на ближнюю к нему кровать и быстро поднялся на второй этаж, при этом думая: «Интересно, а я не мог просто уйти, отдав Мии диск?!» Но было уже поздно.

На первом этаже:
Луна помогла Колуччи открыть дверь и зашла вместе с ней.
- Но почему она не пришла к нам с Лухан?
- Не знаю, Луна! Я подумала, что вы поссорились... она уснула...
- Она так и не сказала, что случилось?
- Нет, но мне кажется я догадываюсь...
Пабло старался не упустить ни одного слова, хотя девочки говорили очень тихо, он ловил каждое их слово.
- Что? Опять Он?
- А что еще? Марица плачет только из-за него.
- Но она сказала нам, что никогда и ничего не чувствовала к нему, а просто играла с красивой игрушкой...
- И ты поверила? Никогда не замечала, как загорались ее глаза, когда он был рядом? Как она ходила с блуждающей улыбкой на лице после встреч с ним?
- Знаешь, я думаю она правильно сделала, что не пошла к нам...
- ???
- Лухан бы его убила... Она уже давно на пределе...
- Ну знаешь...! Пабло сам виноват! – На втором этаже кто-то подавился воздухом. - Я бы совершенно не возражала, если бы она чуть-чуть его покалечила.
- Обо мне говорите?

Марица уже минуты три слушала шепот подруг. С каких пор она стала причислять Колуччи к подругам? Наверное с тех самых, когда Мия не выгнала ее за порог, а уложила к себе на кровать после всего, что они друг другу сделали. Они тем самым перешагнули эту черту ненависти и непонимания, взявшись за руки и не сговариваясь договорились никогда не отпускать друг друга...
- Марица, ты проснулась! Это мы тебя разбудили? Мы не хотели! Хочешь чаю? На, попей, легче станет!
- Мия зачем спрашивать, если тебе все равно не нужен ответ?
Мия укоризненно посмотрела на нее...
- Ладно, извини... Давай свой чай! – Марице неожиданно стало истерично весело от того, что ее «любовь» все это время была написана на лице и по нему читали все кто хотел, кроме него...Он так и не понял...
- Мари, мы просто гадали почему ты плакала...
- И попали в самую точку... – на втором этаже послышалось какое-то движение, но никто из девушек не обратил на это внимания, все они сидели спиной к лестнице...
- Значит это из-за него?
- Он ненавидит меня... Я не могу больше смотреть в его глаза и видеть там только ненависть, мне больно... Больно от того, как он обошелся со мной, я чувствую себя использованной вещью, которую выкинули за ненадобностью... Только сердце этого, к сожалению, не понимает...
Марица возможно перестала бы говорить, если бы посмотрела на Луну, которая сидела уставившись в одну точку. Но она смотрела на Мию... А такой занимательной точкой был Бустаманте, который стоял на лестнице и смотрел на Мари, пока она говорила...
- Луна, что с тобой... – Спиритто проследила за ее взглядом и... подавилась чаем, который только что отхлебнула.
Мия тоже повернулась посмотреть какое привидение увидели ее подруги («С каких пор я считаю Спиритто подругой?»).
- Пабло! Что ты делаешь в моей комнате?
Но Пабло не отвечал, он сверлил взглядом Марицу, которая уже откашлялась и ее бледное лицо стало принимать оттенок первой весенней зелени.
- Девочки, можно вас попросить выйти?
Марица мертвой хваткой вцепилось в руку Колуччи. «Только не оставляй меня, не оставляй меня с ним!»
- Нет, Пабло, выйдешь ты, а мы останемся или говори, что хотел при нас.
- Мия! Мне нужно поговорить с ней... Выйдите сами или я вас выставлю за дверь...
- Полегче на поворотах! Это моя комната!
- Да мне плевать! – Он настолько резко это сказал, что пугливая Луна выскочила за дверь, а Мия встала, закрывая собой Марицу.
- Мия, извини, но ты меня вынудила.
Пабло подхватил Мию на руки и вынес из комнаты, затем зашел и закрыл дверь на ключ.
- Марица, все что ты говорила – правда?

- Марица, все что ты говорила – правда?
- Я не имею привычки врать подругам...
Сердце у него радостно дернулось и побежало сообщать остальным органам счастливую весть, но провалилось в правую пятку, услышав продолжение
- ...но пришлось соврать, чтобы они не узнали истинную причину моих слез.
- И какова же «истинная причина»?
- Я... я только что рассталась с парнем...
- С каким еще парнем?
- До тебя доходит, как до жирафа... С моим парнем! Две руки, две ноги, голова...
- Кто он?
- Какая разница? Мы не афишировали наши отношения и не будем афишировать разрыв! И вообще, какого черта ты меня допрашиваешь?
Но он не успел ответить... В дверь настойчиво постучали.
- Марица, быстрее открой дверь!
- Мия, мне кажется или у тебя истерика?
- Марица, быстрее!
- Сейчас.
Спиритто подошла к двери, но ключа на месте не оказалось.
- Мари...
- Подожди!
- Поздно...
- Почему?
- Сеньорита Колуччи, почему вы стоите под дверью своей собственной комнаты?
«Бл**ь! Блас, ты как всегда очень кстати!»
Мари повернулась к Пабло, который до этого стоял с самодовольным видом и вертел ключи на пальцах, но услышав Бласа, бросил ключи Мари и, переливаясь всеми оттенками бело-желтого, бросился на второй этаж.
- Я...
- Колуччи, не тяните с ответом...
Но на счастье Мии в дверях стояла Марица, правда в одном лифчике (от чего у Бласа и Мии глаза повылазили из орбит)
- Блас! Ты как всегда во время! Это я закрыла дверь!
- Я догадался. – Хмыкнул он. – Во-первых, что ты делаешь в комнате Колуччи, во-вторых, закрывать дверь запрещено правилами, в-третьих, почему ты в таком виде?
- Во-первых, что я делаю в комнате Колуччи, это наше с Мией дело – Блас удивленно уставился на растерянную Мииту. – Во-вторых, я закрылась, потому что хотела... – на втором этаже снова кто-то подавился воздухом - ...переодеться, а сюда вечно кто-то заходил, вот поэтому я в таком виде... мне в очередной раз помешали.
- Спиритто, зайдите в комнату и оденьтесь! – Блас как мог отводил глаза от груди Марицы – И не закрывайтесь больше, тем более в чужой комнате.
- Есть, шеф! – Марица отдала честь, затянула в комнату Мию и хотела закрыть дверь, как из-за поворота вывернул Гидо, крутящий в руке какое-то письмо. Он остановился и уставился на Марицу.
- Лассен! Что вы делаете на женской половине?
- Я... я... Мар... я
- Что я? Заело?
- Я пришел передать Мии письмо.
Марица выхватила письмо из рук бедного парня, который хоть и любил «большую» грудь, но и на маленькую засматривался чаще... И закрыла дверь перед носом обоих.
- Как я испугалась!
- Спокойно, Колуччи! Без обмороков! Тебе письмо!

- Почему ты меня не выдала? – спросил Пабло, спускаясь с лестницы, но увидев «одежду» Марицы так и застрял на середине.
- Потому что...
- ???
- Потому что, если бы Блас нашел тебя здесь мне бы тоже досталось, а теперь выметайся отсюда....
- Но...
- Паблито! Мы уже договорили! До свиданья...
- Что за письмо? От кого?

- Что это за письмо? От кого?
Она захлопнула дверь и посмотрела на Мию, которая так и не вскрыла конверт.
- Мия... – Мари помахала рукой перед ее лицом и пару раз щелкнула пальцами – ноль эмоций... – Мия!
На этот раз она перешла к более действенным мерам и потрясла ее за плечи.
- Мия!
- Да...Что?
- Что? От кого письмо? Хотя извини, это не мое дело. Я пойду. – Марица взяла кофточку и вышла из комнаты.
Через полминуты за ней влетела Мия.
- Нет, Марица, помоги мне пожалуйста...
- ???
- Это почерк Ману, и я... боюсь вскрывать его.
- У вас что-то случилось?
- Мы расстались... Давно уже.
- Да!? А я не заметила? Хотя репетиций не было, но... почему?
- Я не знаю...
- Дай мне! – Мари забрала письмо и открыла его. – На! Читай!
- Прочти сначала ты...
- Мия, но это же ТВОЕ пи..
- Марица, я тебя очень прошу...
- Ну хорошо.
Марица быстро пробежала глазами текст – да такую сторону Мануэля она видела впервые.
- Я думаю тебе Надо это прочесть...

- Я думаю тебе надо это прочесть...
Мия дрожащими руками взяла письмо, и с каждой новой строчкой глаза ее округлялись все больше и больше. Вот что в нем было:

«Когда-то, не так уж и давно, но люди вряд ли сейчас смогут вспомнить когда именно... на берегу чистейшего самого красивого в мире озера, в маленькой уютной норе жила Собака. Огненно-рыжая с черными пятнами на боках и длинной шерстью – по описанию немецкая овчарка. Люди, видевшие ее, задавали себе один и тот же вопрос: «Что делает в Северных лесах Амазонки немецкая овчарка?» И ответа не знал никто. А он был прост: один человек, живший километрах в пятидесяти от того места страстно любил охоту. Не понятно, кто убедил этого человека, что лучше чем немецкая овчарка ему для охоты породы не найти. Так эта Собака оказалась в Южной Америке. Но как ни старался ее Хозяин, он не смог привить ей «любовь» к убитым птицам и животным и поэтому она стала ему не нужна. Он увез ее подальше от своего дома и привязал к дереву в глубине леса. Сутки просидела Собака под деревом, преданно ожидая своего Хозяина, но он не пришел. Начался сильный тропический ливень. Собака сидела не шелохнувшись, но позже она поняла, что никто уже не придет, никто не погладит ее по голове, не потреплет за холку и не даст поесть. Она стала пытаться разорвать довольно толстый брезентовый поводок и через час собачьих стонов, которые разносились по всему лесу, ей это удалось.
Окровавленная шея нещадно болела, но она этого не замечала, она носилась по лесу, разрывая шкуру о острые сучья... На третьи сутки она упала...
Упала без сил и желания подняться, найти себе еду... без желания жить. Собачий ум при этом ни на минуту не отключался: «Разве могу я, идеально созданное природой живой существо, умереть... да что там умереть... сдохнуть от изнеможения ради человека? Нет, не ради...Из-за подлого, мерзкого, грязного, расчетливого и бессердечного человека?Нет!»
Когда она попыталась встать, ей показалось, что ее безжалостно били целые сутки – такая боль была во всем теле. Но тем не менее она встала и, поскуливая, пошла исследовать лес.
Вряд ли бы выжила эта Собака, если бы не одно чувство, которое в полной мере может либо спасти, либо разрушить...
Собака ела какие-то травы, одной ей было известно для чего... Через некоторое время она нашла озеро с такой вкусной водой и нору, вполне пригодную для жилья... Она посчитала это идеальным местом для существования. Так она и жила...
Однажды Собака тащила к себе в нору только что пойманного кролика, как совершенно неожиданно на ее пути встал Волк. Собака засмотрелась на великолепие и грацию волка и не заметила, как он подошел совсем близко – так они познакомились.
Я немного ускорю события, чтобы тебе не надоело читать, милая моя девочка...
Волк влюбился в Собаку, а она отвечала ему взаимностью. Они по-прежнему жили в норе, расширенной для скорого потомства. И жили бы счастливо и дальше, если бы не одно но...
А НО это было очень большим и слишком веселым для такого маленького и незаметного слова.
Как-то раз Хозяин, знакомой тебе Собаки, решил заняться своим любимым делом – поохотиться.
Собака сразу же узнала еще по запаху, что к ее самой любимой, самой дорогой норе подходит самый ненавистный человек на свете. Она выскочила из укрытия и ощетинилась, закрывая своим телом вход. Хозяин, естественно, не узнал Собаку (люди вообще быстро забывают, то что не хотят помнить), да он и не думал, что Собака до сих пор жива, поэтому он посчитал, что перед ним очень глупый волк необычной окраски...
Он выстрелил... В этот момент слева на него кинулся Волк, но к сожалению он успел подставить нож и распороть ему грудь...
Они выдохнули и закрыли глаза одновременно, и из их тел вырвалось сияние, которое соединилось во едино и улетело высоко в небо. Сияние это многие зовут Любовью.
В этот момент в Мехико родился малыш, который еще при своем рождении был обречен на смерть от любви к богине...»

Пока Мия читала, по лицу градом катились кристально-чистые крупные горошины не высказанных слов...
- Он обречен на что?!!
И не дожидаясь ответа, она вылетела из комнаты с такой скоростью, что листы на столе у Марицы взмыли в воздух и рассыпались по всему полу.
Марица села на кровать, подняла упавшее письмо и начала читать...

Мия летела по коридорам школы, абсолютно не соображая куда... Главное она знала: зачем! В комнате Мануэля не оказалась, зато рядом с комнатой оказался Блас... Странно, но впервые в жизни Мии Колуччи было наплевать на то, как она выглядит... Туши давно не осталось на ресницах – она вся была размазана по лицу, волосы растрепаны... Она не слышала, что кричал Блас ей в след, что-то про наказание и мытье туалетов... Она просто бежала дальше, заглядывая в каждую комнату...
Через час безуспешных поисков Мия села по середине лестницы и зарыдала, как та побитая Собака, горько, но беззвучно...

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг