Глава 2
The door is locked now, but it's opened if
you're true.
«The Unforgiven II», Metallica
Она ненавидела мыть посуду, но каждый вечер становилась на зелёную пластмассовую скамейку и включала воду. Пабло ел из одноразовых тарелок, она давно перестала питаться дома, поэтому приходилось брать с полки чистые стаканы, кружки, блюдца и окунать их в мыльную пену. Всё доведено до автоматизма: после четвёртой тарелки она начинала бить. Ненависть, скопившаяся в запястьях, отдавалась тяжёлым звоном разбивающегося стекла. Но он не слышал. У него были девки, футбол и прочие универсальные глушители. Повальный эгоизм Бустаманте никогда не являлся неё тайной, но когда этот эгоизм превращался в издевательство… вкус горечи. Он давно на неё не реагировал: битьё посуды как очередная попытка обратить на себя внимание ни к чему не привело. Марисса сходила с ума от одиночества. Считала дни, часы, минуты, сбивалась на секундах. Слишком придуманный рай оказался чужим. Смешная ошибка реальности: забросить двух идиотов в их мечту, чтобы посмотреть, как они оттуда выкарабкиваются. Хотя к Пабло было применимо прилагательное «счастливый»: неплохая карьера и десятки проституток контингента «не старше 14-ти» сказались самым подходящим образом – Паблито сиял цинизмом и высокомерием. А она… Отсутствие образования и желания отозвались старыми джинсами и смущённой репликой: «а это моя жена» с акцентом на «это». «Да, милый, сейчас ты безупречен». И только вечерами, одинокими как для него, так и для неё, она срывалась. Осколки разлетались в стороны, сухим дождём сыпались на пол. Потом, ночью, она босиком шла через кухню в комнату, чтобы заглушить одну боль другой. Ночью он на неё реагировал. Хотя, скорее, из чувства ответственности.
Безмятежность стука дождя давила на сознание. Он впервые за вечер вышел из комнаты. «Ах, да, милый, не ко мне… там же твои фотографии». Мари цеплялась за эту единственную ниточку, связывающую их. Купила себе несколько золотых колец. Чтобы быть рядом с ним хотя бы так.

Глава 3
She lay beside me, but she'll be there
when I'm gone.
«The Unforgiven II», Metallica

Дверь была не заперта. Мари осторожно пробралась к ванной сквозь развешанные снимки.
- О, мой милый мальчик, ты меня опередил. А я так хотела быть первой. Подвинься, ладно? Нет, тебе придётся подвинуться. Вот так. Ничего, что я в одежде? Мы так давно не разговаривали. Знаешь, а мы к этому шли. Только в моих снах ты пил снотворное. Прости, я недооценивала тебя. Но, знаешь, ты тоже хорош: ты должен был сделать это после меня, вроде как от горя и отчаянья. Получается, теперь я на твоём месте? Ладно, может нам там будет проще. Хотя, если ты так же будешь молчать, я не представляю, куда нас засунут. Есть что-то дальше непонятно существующих ли миров? пожалуй, канализация. И твои фотографии. Я придумала: мы будем жить в них, раз уж мы непрощённые. Ты не против? Молчи-молчи, раз умер первым. Я всё решила. Куда ты дел лезвие?

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг