Депрессия и боль. Два главных составляющих её жизни. Жизни, которую, на первый взгляд, уже никак нельзя изменить. Она закурила сигарету и открыла окно. Когда она начала курить? Давно. Три года назад. Она ненавидела себя за это, но ничего поделать с собой не могла: либо сигареты, либо алкоголь. Из двух зол выбираешь меньшее. В лицо дул жаркий ветер. Он влетал в квартиру, забирал с собой дым от сигарет и улетал обратно. Как же хотелось, чтобы он забрал с собой и её боль. Она усмехнулась. Но что там у неё болит? Сердце? Душа? У неё не было ни того, ни другого. А, может, она ошибалась? Она также как и тогда боролась за справедливость, за право выбора, за право любить. Но она сама не верила в то, за что боролась. И никому она не открывала своего лица. Да и зачем? Она кинула взгляд на столик. Там лежала газета, открытая на середине. «Бездушный политик Бустаманте стал губернатором». Девушка читала эту статью раз двести, казалось, она знала её наизусть. Чёрт! Депрессия и боль. Они заполонили её душу. «Губернатор». А хочет ли он этого? Он перешёл через стольких людей! И через неё тоже перешёл, и этого она ему никогда не простит. Он отнял у неё всё. Абсолютно всё и ей хочется мстить, но она не может. Не имеет права. Он её лишил этого права три года назад. Он ломает её и манипулирует ею, а она ничего не может сделать. Ей хочется мстить, но она не будет этого делать. По крайней мере, не сейчас. У неё нет души, нет сердца. Он отнял их у неё. Он. Депрессия и боль…

~2~
Теперь -
клянусь моей языческой силою!-
дайте
любую
красивую,
юную,-
души не растрачу,
изнасилую
и в сердце насмешку плюну ей!
«Ко всему» Маяковский В.

По ступенькам спускался человек. В халате. За спиной он оставил ещё одну судьбу, на которую было наплевать. С большой колокольни. Девушка. Она ему не нужна. Ему никто не нужен. Никто. У него нет души и сердца. Всё умерло. Скончалось. Потерялось. Или просто кто-то что-то забрал, но не вернул обратно. Так всегда. Когда с кем-то расстаешься, то тебе возвращают большую коробку с твоими вещами и выставляют за дверь, а ты роешься, роешься в этой коробке и понимаешь, что чего-то не отдали. Частичку сердца в лучшем случае, орган целиком – в худшем. А у этого человека ещё и душу отобрали.
«Любую, красивую, юную, –… изнасилую»… Теперь только так и никак иначе.
Женщины – товар.
Парень, наконец, оказался в столовой. Там уже кто-то сидел. Этим «кем-то» оказался его отец. Он читал газету и был явно чем-то недоволен.
- Что случилось?- спросил парень.
- Ты читал?- злость. Газета полетела на стол и приземлилась прямо перед носом молодого человека. «Бездушный политик Бустаманте стал губернатором».
- Заглавие уже впечатляет,- усмехнулся парень.- Не всю прессу купил? Кто оказался неподкупным? «Горькая правда». Интересное название.
- Я закрою их,- сквозь зубы проговорил Серхио.
- Не закроешь,- холодно и как-то цинично бросил отцу молодой человек.
- Да что ты понимаешь?- по привычке бросил старший Бустаманте, но, наткнувшись на презрительный взгляд сына, умолк. Тот же начал читать репортаж. И над каждой строчкой ему хотелось хохотать. ««Губернатором» магазина спиртных напитков. Удивлены? Я – ничуть. От нашего дорогого мэра можно ожидать всего, что угодно. Вот и недавно к нам попала информация, что сеньор Бустаманте открыл на окраине города свой магазин «зелёного змия»…». И так далее и тому подобное.
- Чушь таблоидного издания,- бросил Пабло.- Эта газетёнка пиариться за счёт «нашего дорогого мэра». Отец, расслабься и не обращай внимание. Лично меня это только забавляет. Стараются же люди…
- Пабло, ты не понимаешь…
- Папа, всё я понимаю. Извини, мне пора на работу. Я не могу опаздывать. Надеюсь, кстати, ты объяснишь девушке, что находится наверху, всю ситуацию, а то мне некогда.- Через полчаса Пабло был в мэрии. На него тут же налетели толпы людей. Всем что-то от него надо было, а ему ничего не хотелось делать.
- Мне нужно сделать несколько важных звонков. Всё потом,- жестко сказал парень и заперся у себя в кабинете. Он опустился на стул и устало закрыл лицо руками. Физической усталости не было. Только душевная. Ему было всё равно. Пропал смысл жизни. С того самого вечера…. Хотя кое-что у него осталось. У него – да, а у неё – нет. Пабло схватил трубку и набрал номер.
- Анна? Привет, это Пабло. Как он? Всё хорошо? Отлично… Что?- Бустаманте улыбнулся.- Хорошо, очень хорошо. Да-да, я понимаю. Пока.- Он положил трубку. Ну вот, утреннее таинство закончилось. Пора приниматься за работу. Время искренних улыбок и маленьких радостей прошло, настало время карточной игры. Карты розданы, ставка – жизнь…

~3~
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
Шагать четверкою своих дубовых ножек.
В. Маяковский

Жёлтая пресса. При звуке этого словосочетания многие рты кривятся в презрительной усмешке. Мусор. Но именно там её поняли лучше всего. В этой самой жёлтой прессе. Независимые государственные издания, гордые названия – всё фальшиво. Только лишь маски и деньги. Деньги и больше ничего. Никому ничего не нужно. Выдают только ту информацию, которую разрешат. Свобода слова? В задницу эту свободу. Какая может быть свобода, если на горле ботинок «власть имущих»? А жёлтая пресса никого и ничего не боится. Но верить ей нельзя, ни за что.… Но стоит иногда к ней прислушиваться, ведь именно там и есть правды больше, чем во всех этих государственных газетёнках. Газетёнках. Именно так, презрительно и некрасиво. Нет место правде, той правде, которую хотят миллионы. В жёлтой прессе есть то, что хочет слышать народ. И она даёт им эту информацию. И все знающие люди прекрасно это понимают, а большего ей и не надо.
Она шла быстро, докуривая вторую за утро сигарету. За её спиной болтался небольшой рюкзак, а телефон в руке не переставая звонил. Это редактор. Она не брала трубку, потому что знала наперед, что он ей скажет. Опаздывает. Ну и хрен с ним, пусть штрафует. Ей всё равно. Всё равно. У самых дверей редакции она столкнулась с Пилар. Та испугано посмотрела на неё и отскочила. Вина. Нет, даже не вина, а сочувствие и знание, что ничем не может помочь. Она пыталась. Однажды. Не получилось, а только усугубило ситуацию. Но она не злилась на Пилар, она всё понимала и не злилась. Не Пилар виновата, а она…. Только она, хотя сама себе всегда говорила, что он. Так проще было жить. Жить, не признавая собственных ошибок.
Она влетела в редакцию и услышала лекцию об этикете, о том, что опаздывать нехорошо. А ей плевать, а ей всё равно. Она села за рабочий стол, включила компьютер и залезла в почту. Отзывы о статье уже начали приходить. Она улыбалась. Это мелочь, но приятно. Но она ещё не знала, какую ошибку она совершила, написав эту статью. А ведь она действительно пожалеет…

~4~
А я у вас — его предтеча;
я — где боль, везде;
на каждой капле слёзовой течи
распял себя на кресте.
Уже ничего простить нельзя.
Я выжег души, где нежность растили.
Это труднее, чем взять
тысячу тысяч Бастилий!
В. Маяковский

Наконец, этот день закончился. Можно снимать маску и поставить её в запылившийся угол. Хотя нет, ещё рано. Ему ещё предстоит один звонок. Представив, что скажет, он зло улыбнулся. Так и надо. Именно так. Жестоко, больно, кроваво расправляться со своими врагами. Ненависть. Она жгла его изнутри, заставляя делать то, что он делает. Он ненавидел свою работу, но работал, он ненавидел её, но они были связаны. Навечно, а, может, и нет. Может, настанет такой момент, когда они отстанут друг от друга, но кто-то должен будет тогда проиграть. И это точно будет не он. Он знал это, и она знала. Оба знали. И её мучения, её слёзы и мольбы не трогали его. Ему было плевать. Нет, не плевать, даже приятно. А, может, и нет. Он ещё сам в этом не разобрался. Потом. Он потом над этим подумает, но он не любил над этим думать. В такие минуты броня, которая была у него на сердце, медленно начинала таять. Нечто человеческое всё-таки в нём осталось. Что-то. Любовь, но не к ней.
Пабло открыл дверь своим ключом и зашёл в квартиру. Был жуткий беспорядок, как будто побывали работники американского ФБР и искали важную информацию. Его встретила уставшая Анна.
- Здравствуйте, сеньор Бустаманте. Как хорошо, что вы пришли. Я очень устала.
- Извини, Анна. Я понимаю, зато в воскресенье ты будешь свободна целый день. А вчера я просто задержался на работе и там переночевал,- он врал. Он умел это делать с честными глазами. Научился. Тут в холл влетел маленький светловолосый мальчик.
- Папа!- радостно закричал он и кинулся к Пабло на руки.
- Микки, сынок, здравствуй. Как дела?- взгляд мужчины потеплел, а Анна наблюдала за этим перевоплощением: из монстра в человека. Она наблюдала за этим каждый день или почти каждый. Нянька начала собираться, дабы очень устала, и хотелось домой. От этого маленького монстра она очень сильно уставала. Попрощавшись, она вышла. А Пабло начал расспрашивать своего сына как прошёл его день.
- Очень хорошо,- довольно туманно ответил Микки.
- А почему Анна такая уставшая? Что ты опять натворил?- хитро спросил Пабло. Он знал своего сына очень хорошо.
- Просто пошутил пару раз,- пожал плечами маленький чертёнок.
- Ага, пошутил, до инфаркта её случайно не довел? Что на этот раз придумал, говори?- притворно-строго спросил Пабло.
- Сейчас,- мальчик спрыгнул с колен отца и побежал в свою комнату. Оттуда он вернулся с каким-то чёрным предметом в руке.- Вот,- он протянул свою маленькую ручонку, в ней лежал большой резиновый паук. Почти как настоящий.
- Где ты взял эту пакость?- мужчина поморщился, представив какой визг подняла Анна.
- Мама дала,- похвастался мальчик.
- Когда?- равнодушно бросил Пабло, хотя сам был напряжен.
- Давно. Но я только недавно нашёл.- Мальчик хихикнул. Мужчина расслабился.
- Хорошо, малыш, давай мы с тобой сейчас немного поговорим, а потом ты сразу, без пререканий пойдешь спать. Договорились?
- Да,- Микки кивнул своей кудлатой головой. Что ни говори, а кровь Бустаманте очень сильная: кудрявые русые волосы, голубые глаза. Все эти качества перешли и к Микки. От матери улыбка и задорный характер, а также умение придумывать всякие пакости, доводя няню до нервного срыва. Пабло усадил сына на колени и начал рассказывать о своей работе, нарочно всё гиперболизируя, доводя до смешного. Микки звонко смеялся, но потом начал зевать. Пабло сразу понял, что кому-то пора спать. Бросив взгляд на часы, мужчина удивился: он не заметил, как прошло два часа. С сыном он времени не замечал. Он уложил Микки и поцеловал в лоб, но мальчик не хотел отпускать отца.
- Расскажи мне сказку.
- Ну, Микки, ты уже большой.
- Но папа! Анна всегда рассказывает мне перед сном историю,- Пабло еще некоторое время помялся, но потом сел на кровать сына и начал повествование:
- В некотором царстве, в некотором государстве жили прекрасный принц и прекрасная принцесса. Они была как брат с сестрой. Очень похожи, даже немного внешне. Они строили свои законы, свои правила и сами по ним жили, заставляя и других.
- Они были злые?
- Нет, Микки, они не были злые, но очень-очень капризные. Но вдруг к ним в королевство приехал кареглазый рыцарь со своей названной сестрой. Им не понравилось, что принц и принцесса командуют в этом королевстве, и они начали устраивать бунты и мятежи. Они сломали устоявшиеся законы и правила. Принц и принцесса были недовольны, и началась лютая вражда. Обе стороны были сильные, и неизвестно кто бы выиграл, но тут в дело вмешалась одна сварливая старушка, которую зовут Любовь. Она перемешала карты, и прекрасная принцесса влюбилась в храброго рыцаря, а прекрасный принц в кареглазую бунтарку. Но приехала из заморских стран темноволосая красавица и увела у прекрасной принцессы её жениха. Прекрасная принцесса не смогла пережить такого горя и уехала далеко-далеко в государство под названием Франция в славный город Париж. А кареглазый рыцарь бросил свою темноволосую красавицу и уехал в Мексику, откуда и приехал. И так бы они и жили, если бы в дело не вмешалась другая старушка, имя которой Судьба. Она снова свела этих двух придурков в далеком городе Париже, куда храбрый рыцарь приехал по делам. Они встретились и поняли, что жить друг без друга не могут. И стали жить счастливо. Вот и всё.
- Па, а что стало с прекрасным принцем и кареглазой бунтаркой?
- А это, сынок, другая история, которую я расскажу тебе в другой раз. Хорошо?
- Угу,- сонно сказал Микки.
- Спи. Спокойной ночи.
- Буноноче,- нечленораздельно буркнул Микки. А Пабло вышел из комнаты. Ему ещё надо было позвонить одному человеку. Он взял трубку и зашёл в свой кабинет. Минут десять он смотрел на несчастный телефон, а потом, наконец, собрался с силами и набрал номер.
- Да,- донеслось с того конца телефона.
- Спиритто? Не спишь?
- Издеваешься?- хмыкнула «трубка» и напряженно замолчала.
- Читал твою статью.
- Пабло…- хриплым голосом отозвался «телефон».
- О-о-о, Пабло…. А обычно ты меня иначе как Бустаманте не называешь. Знаешь зачем я звоню?
- Да…
- Молодец, завтра можешь не приходить. Придёшь где-то через недельку или две, как вести себя будешь. Поняла?- жестко, больно, кроваво.
- Но…
- Никаких «но», Спиритто. Надо было думать, когда статью писала. И будь осторожнее. Одно неверное движение и прощай твои родительские права.- Пабло бросил трубку. Ему было больно. Тут он понял, что в комнате не один.
- Папа, тебе плохо?
- Нет, сынок, всё хорошо. Почему ты встал?
- Я забыл спросить.
- Что?- Пабло медленно начал приходить в себя.
- Когда мама придёт?- удар, смерть, боль. Этого мужчина не ожидал.
- Родной, мама очень занята. Она сегодня ТАКУЮ статью большую написала и очень устала. Она потом придёт.
- А-а-а-а,- разочарованно протянул Микки и повернулся, чтобы уйти в комнату. Вид расстроенного сына немного отрезвил Пабло.
- Но если хочешь, то мы сейчас можем ей позвонить и пожелать спокойной ночи,- неожиданно для себя сказал Бустаманте.

~5~
Дайте руку!
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
в щенка смиренном львенке.
В. Маяковский «Юбилейное»

Мир, казалось, начал рушиться, свет померк. Настал конец света. Больше ничего не существовало. Надо было что-то делать. Рука до сих пор сжимала трубку телефона, которая секунду назад произнесла смертельный приговор. И он обжалованию не подлежит. К сожалению. Чёрт! Слёзы злости и отчаяния катились по щекам, но сама она не издавала не звука. Она понимала, что дальше так продолжаться не может. Что-то надо делать. Но вот что? Как же она его ненавидела! Всей душой. Ненавистью пропахла вся её квартира. Ненависть к Пабло Бустаманте уже становилась её паранойей. Но она была бессильна. Бессильна перед ним. Осталось только упасть перед ним на колени и завыть. Убить в себе остатки гордости, которые каким-то чудом вообще в ней жили. Это, наверно, инстинкт самосохранения сработал. Три года! Три года он её мучает, каждый раз придумывая новые пытки. Но что-то слишком часто он стал говорить о лишении её родительских прав, которые она с трудом ещё сохраняла. Ей стало страшно. Очень. Она понимала, что надо рискнуть. Она должна поставить на карту всё. Поставить и сбежать. Сбежать от этого тирана. Стал ли он похож на отца? Нет, не стал. Его отец просто душка по сравнению с Пабло. Пабло – зверь. Голодный до ненависти, злости и мести. Он ей мстит, и она знает за что. Знает. Вдруг трубка ожила и начала противно пищать. Мариссе ни с кем не хотелось говорить, но всё же она ответила. То, что она услышала, повергло её в шок.
- Мама?- Марисса глубоко вздохнула и закрыла глаза. Прекратившиеся уже слёзы, побежали вновь.
- Да, Микки. Здравствуй, родной. Как твои дела?
- Очень хорошо. Я очень по тебе скучаю, мама.- Материнское сердце сжалось в конвульсиях и застонало.
- Я тоже. Ты даже представить себе не можешь как.
- Мне папа сказал, что ты устала. Он сказал, что ты писала какую-то большую-большую статью.
- Ну не такую ж и большую,- отозвалась Мари. Ей было всё равно, о чём разговаривать с сыном. Главное, что разговаривать. В это время в трубке послышался смешок. Марисса поняла, что Микки разговаривает по громкой связи.- Но я действительно очень устала. Я очень устаю на работе.
- Мама, а когда ты придёшь?
- Скоро, мой хороший, скоро. Вот освобожусь маленько и сразу навещу тебя. Ты же самое дорогое, что у меня есть. Самое родное. Я тебя люблю больше всех на свете. И никогда не забывай об этом. Слышишь?
- Да, мама. Я тебя тоже люблю и очень скучаю.
- Так, всё, желай маме спокойной ночи, а то сейчас уже пол-одиннадцатого. Анна нас убьёт,- в разговор вклинился Пабло.
- Спокойной ночи, мама.
- Спокойной ночи, Микки.- Послышалась возня и гудки. Не удосужившись отключить аппарат, Марисса разревелась.

~6~
Слава. Слава, Слава героям!!!

Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.
В. Маяковский «О дряни»

Хотя, возможно, не совсем о дряни, но о высшем свете – точно. Царство фальшивых улыбок. Оно манит, когда не видишь всего, когда глаза ослепляет золото и власть, но оно отталкивает, когда понимаешь, что за всем этим скрывается. Царство лжи. Но и тут можно встреть нормальных людей, правда, не часто. Пабло ещё таких не встречал. Когда с утра он увидел приглашение на своём столе, он поморщился. Если такое лежит на столе, значит быть надо обязательно. Уж его-то секретарша разбирается в таких вещах. Идти не хотелось, потому что дряней видеть всегда неприятно, а общаться – тем более. Но надо. Положение обязывает. И он пошёл. Сразу ослеп от всей этой яркости и пафоса. Сразу пошёл разговаривать с нужными людьми, чтоб потом смыться пораньше и к сыну. Чтоб не видеть всех этих рож. «Опа! Вот чёрт! Ей, где вы там, важные люди? Куда все подевались? Не оставляйте меня с ней наедине. Не хочу!»- Пабло заметил в толпе знакомую фигуру. Уж её-то он здесь увидеть не ожидал. Никак. Пабло пытался смешаться с толпой, но через полчаса она всё равно к нему подошла. Не могла не подойти.
- Здравствуйте, сеньор Бустаманте. Не ожидала я вас здесь увидеть. Вы не любитель.
- Да, вы правы. Здравствуйте, сеньора Колуччи. Как ваши дела? Как муж? Почему вы здесь без него?
- Его тошнит от всего этого, да и меня, кстати, тоже,- Соня как всегда была прямолинейна.
- Так что ж вы здесь делаете?
- А вы?- Пабло хмыкнул. Что ж 1:1. Счёт пока равный.- Как работа? Нагретое отцом место не давит?- мужчина вскинул брови. Всё-таки она ему нравилась. Несмотря ни на что.
- Нет, но вы же знаете, что у меня есть и другие хлопоты.- Лицо Сони стало похоже на маску. Удар не прошёл мимо сердца. 2:2. Счёт равный. Оба проиграли. В этой войне никогда нет выигрышей. Только боль. Именно боль он хотел ей причинить. Сколько же она не видела внука? Полгода, кажется. Она уже потеряла счёт времени.- Пять лет всё-таки, доводит няню до нервного срыва,- продолжил Пабло, наблюдая за реакцией бывшей тёщи. Хотя тёщи никогда не бывают бывшими.
- Да, наверное, в мать. Хотя отец тоже умеет играть на нервах,- женщине с трудом удалось взять себя в руки.
- Это комплемент?
- Воспринимайте как хотите. Желаю удачи, сеньор Бустаманте,- она уже развернулась, чтоб уйти, но её нагнал его голос.
- Хорошо, что вы не пожелали мне провалиться сквозь землю,- все вздрогнули как от резкого звука. Откровенность и правду здесь никто не любил. Она резала слух. Лицемерие же его ублажало. Соня улыбнулась, но не ответила. Ей это нравилось. Если бы не отчаянное положение, то это бы приподняло ей настроение. Пабло проводил женщину взглядом. У неё есть чему поучиться. Парочка пластических хирургов сделали своё дело, поэтому она не особо изменилась, с тех пор, как они с Мариссой закончили колледж, но того девчачьего задора уже у неё не было. Душой она всё-таки постарела. Несмотря на отчаянное финансовое положение, одевалась она со вкусом. Видимо, Мия помогала или были какие-нибудь запасы. Пабло не винил себя. Он предлагал, а она отказалось, больше это не его дело. В конце концов, он ни в чём не виноват. Мужчина вздохнул и принял решения. Ох, уж слишком он добрый в последнее время. Надо завязывать. Не делай людям добра – не получишь зла. С некоторых пор это его девиз. Он вышел на улицу и вздохнул свежего воздуха, хотя свежим его можно было назвать с большой натяжкой. Да и чёрт с ним. Пабло ждал. Наконец, Соня вышла.
- Завтра после шести. Адрес ты знаешь,- слова он выпалил на одном дыхании.
- Спасибо,- прошептала женщина и прошла к своей машине. Когда она обернулась, то машина Пабло уже удалялась. Соня проводила её взглядом. На глазах женщины заблестели слёзы. Ей почему-то казалось, что ещё не всё потеряно. Может быть, может быть…

~7~
Ну, это совершенно невыносимо!
Весь как есть искусан злобой.
Злюсь не так, как могли бы вы:
как собака лицо луны гололобой -
взял бы
и все обвыл.
В. Маяковский «Вот так я сделался собакой»
Злоба. Хотя нет, злобы нет. Вся куда-то подевалась, но вот всё крушить хотелось. Пабло искоса смотрел на сына, притворяясь, что читает книгу. Он ждал, а в голову лезли самые разные мысли. Соня. Это она ввела его в такое состояние. Он уж и забыл о ней. И вот вчера встретил и понял, что не забыл. Не забыл и всё ещё злится, хотя уверяет себя, что это дела давно минувших дней. Но не на Соню он злится. Её-то он как раз понимал, точнее нет, не так, она его понимала. Всего один раз взглянула с подозрением, но скорее так, чтоб держать марку. Она ведь типа его недолюбливала. Потом, правда, долюбила, но она же актриса, в конце концов. Она привыкла роль играть до конца. Правда, сейчас она его, действительно, ненавидит. Но ему это не так важно. Ребёнку он сообщил, что придёт бабушка, и тот с нетерпением ждал. Пабло просто боялся, что Микки Соню не узнает. Тогда будет неудобно, причём Пабло, а он любил чувствовать комфорт. Не всегда ему это удавалось. Наконец, в дверь позвонили. Микки первым подбежал к двери, но не открыл. Пабло его приучил, что дверь он сам никогда открывать не будет. По крайней мере, пока не подрастёт. Бустаманте встал, подошёл к двери и распахнул. Естественно, там стояла Соня. Она слабо улыбнулась и поздоровалась.
- Бабушка!- это был, конечно, Микки.
- Родной мой, здравствуй,- воскликнула Соня, обнимая внука.- Вот только не называй меня бабушкой. Разве я похожа на бабушку?- Ребёнок подумал, а Соня напряглась.
- Нет.
- Ну и слава Богу,- вздохнула с облегчением сеньора Колуччи. Пабло проводил тёщу в детскую комнату, предложил чай и кофе, получил отказ и пошёл к себе в кабинет. Общению он решил не мешать. Хотя когда приходит Марисса, он обычно сидит неподалёку и наблюдает. Это напоминает мазохизм, но Пабло Мариссе не доверяет. Или может этому есть и другие причины. Он не знал. Пабло постарался выкинуть всё из головы и принялся за работу. Это помогло отвлечься. Около половины одиннадцатого в кабинет вошла Соня.
- Я уложила Микки,- сказала она и замолкла. Пабло ничего не ответил, а продолжал делать вид, что ему жутко интересно, что написано в этих чёртовых бумагах.- Пабло, мы можем поговорить?
- О чём?
- О том, что произошло, о Микки, о тебе, о Мариссе. Ребёнку нужна мать, и ты не хуже меня это знаешь.
- Отец ребёнку тоже нужен. Ещё ребёнку нужна семья. Всё правильно, но и ты, Соня, не смогла дать чего-то своей дочери. Ты не стала жить со Спиритто и с Андраде, кстати, тоже. Хотя Марисса какое-то время этого очень хотела. Ты не пошла на поводу у долга. Может, это и не правильно, но ты поступила так. Мы не будем углубляться в методы воспитания, которыми пользовалась ты, но лично я знаю, как воспитывать сына и твою дочь.
- Ты её не воспитываешь, ты её ломаешь,- возразила женщина.
- Может это и так, но и она меня ломала. В конце концов, то, что ты видишь – это лишь следствие, а причины стоит искать не здесь и не сейчас.
- Пабло, ты был хорошим парнем.
- Да, парнем я был хорошим, но мне уже почти тридцать один год. Поздно взывать к совести, которой уже нет. Я думаю, что тебе стоит согласиться с этим. Мне очень жаль, что ты в этой истории пострадала, но ничем не могу помочь. Ты никогда не одобряла выбор своей дочери. Похоже не зря.- Пабло встал, намекая, что разговор окончен.
- Но ребёнок-то тоже не виноват,- сделала последнюю попытку Соня.
- И что теперь? Вместе мы жить не можем, поэтому либо он живёт у меня, либо у неё. Арифметика проста. Жизнь так распорядилась.
- Не жизнь, а ты,- резко возразила сеньора Колуччи.
- Возможно. Хотя это как посмотреть. В конце концов, не я разрушил наш брак.
- Это ты подал на развод.
- Важно не это. Важно почему я принял такое решение. И сына, кстати, я у неё отбирать не собирался. Это она выплюнула мне в спину, что Микки я не увижу, если подам на развод. Она объявила мне войну, а я лишь принял её условия.
- У тебя изначально был перевес.
- Конечно, мне как адвокату в то время было легче, но перевес был на её стороне. Она мать.
- Вот именно! Мать. Ключевое слово,- у Сони началась истерика.
- Да, в наше время слово «отец» обесценилось, но вот взять хотя бы Мию…
- Да, она жила без матери, но она страдала. И ты прекрасно это знаешь.
- Знаю, но у неё матери не было вообще, а у Микки она есть, хоть и приходящая. Тем более Мия девочка, им мать нужнее. А Микки не надо объяснять, как пользоваться тампонами.
- Но любовь и ласка…
- Любовь и ласку Микки получает с лихвой. Будь уверенна. И женское внимание он тоже получает.
- Ага, от няни.
- Анна любит Микки, а он любит её. Что ещё нужно?
- Мать.
- Соня, хватит. Это бессмысленный разговор. Он ни к чему не приведёт.
- Я вижу. У Бустаманте совести нет,- с грустью констатировала Колуччи.
- Хороший вывод. Ты сейчас иди и выпей чаю, а потом поедешь с моим шофёром, а то сама ты вести не в состоянии.
- Справлюсь как-нибудь без ваших советов. Чао!- и улетела, оставив за собой аромат французских духов и недовольства. Пабло лишь усмехнулся. В любой ситуации Соня Рей (именно Рей) ведёт себя одинаково.

В голове одни вопросы
И ни одного ответа.
Наконец всё изменилось:
Разделилось до и после.
Я ловлю себя на мысли:
Кто я без тебя?
Tokio «Кто Я Без Тебя»

Да, жизнь разделилась для неё на «до» и «после». До развода и после. И она ненавидела это «после». НЕНАВИДЕЛА!!! Как и его. Пабло Бустаманте. Она его раньше очень сильно любила, поэтому сейчас так сильно ненавидела, хотя…. Кто бы остался равнодушным в такой ситуации? Кто бы не ненавидел? Вот.
- Вот так и живем, что сдохнуть хочется,- грустно констатировала Марисса.

~9~
Лошадь сказала, взглянув на верблюда:
"Какая гигантская лошадь-ублюдок".
Верблюд же вскричал "Да лошадь разве ты?!
Ты просто-напросто - верблюд недоразвитый".
И знал лишь бог седобородый,
что это -
животные
разной породы.
В. Маяковский

Возможно, в этом была их проблема с Пабло. Они были разной породы. Кошки разной масти. Хотя Мариссе иногда казалось, что если Пабло и сравнивать с какой-нибудь кошкой, то это точно должен был быть сфинкс. Мари хмыкнула. Такой же холодный. Женщина шла, оглядываясь. Сегодня она наплевала на работу, сегодня она хотела осуществить свой план, который вынашивает уже больше недели. Сейчас или никогда. Как ни банально. Уже издали она увидела Анну. Сделав вид, что увлеченно читает газету, она наблюдала за ней и сыном. Ждала. Напряжение внутри нарастало. Появился даже какой-то азарт. Чувствовала она себя как героиня боевика. Вот только героини боевика размахивают оружием, кричат нечленораздельно и чёрт его знает, чем ещё занимаются. Она же сидела как мышка и ждала момента. И вот момент настал. Марисса быстро сложила газету. Она давно наблюдала за ними, беря на работе отгул, и знала, что Анна исчезает куда-то минут на пять, а потом возвращается и они с Микки едут домой. Сейчас или никогда.
- Микель!
- Мама!- мальчик бросился к ней. Она его подхватила и спросила:
- Микель, ты поедешь со мной?
- Да!
- Тогда пошли,- она быстро пересекла парк, потом посадила сына на заднее сиденье, сама села за руль и рванула в неизвестность.
В это время вернулась няня. Не обнаружив Микки, она не особо забеспокоилась: он иногда пугал её так. Исчезал минут на пять, а потом возвращался, когда она уже получала пятый инфаркт. Она сделала вид, что усиленно ищет. Минут через пятнадцать это ей надоело.
- Микки, хватит уже. Мне надоело. Выходи. Мы потом поиграем в прятки. Нам пора домой. Слышишь? Микки! Микель Бустаманте немедленно прекратите безобразие! Я пойду спрашивать у твоих друзей. Ребят, привет. Не видели, куда Микки убежал?
- Видели,- ответила маленькая хорошенькая девчушка.- Его мама забрала.
- Кто?
- Анна, здравствуй,- к своему ребёнку подошла симпатичная темноволосая женщина.- Ты кого ищешь?
- Микки,- выпалила Анна.
- Так его же забрали уже. Я думала, что это ты попросила. Он сам к ней побежал. Симпатичная такая женщина, невысокая, с короткими тёмно-рыжими волосами. Мы здесь её часто видели, вот только ты никогда не замечала. Я ещё всегда удивлялась, что она здесь делает. Сюда обычно с детьми приходят. А когда Микки к ней бросился, то вообще растерялась. Пришла к выводу, что она тебя контролировала.
- У Микки нет матери.
- То есть как?
- Нет, ну есть, конечно, но мальчик живёт с отцом и редко общается с Мариссой. И то под присмотром отца. А его отец меня убьёт.
- Да не расстраивайся ты так. Может, отец сам попросил, чтоб она забрала Микки.
- И меня не предупредил? Тем более, если бы ты знала в каких они отношениях! Я не шучу, Палома. Отец Микки меня убьёт. Он очень важный человек и очень… очень жестокий.
- Тогда беги.
- Поздно. Сюда идёт его водитель.- И действительно, к ним шёл плечистый молодой человек, одетый во всё чёрное, наплевав на жаркий день.
- Анна, я тебя долго ждать буду? Хватит трепаться. Хватай Микки и марш в машину. Сама же трындишь: у него расписание.
- Микки…
- Что?
- Похитили…
- Что??!!!

~10~
Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
В. Маяковский.
Что такое шестое чувство и где оно хранится? Почему считается, что интуиция присуща только женщинам? Чувство беспокойства не даёт (простите за тавтологию) покоя. Заставляет думать о нём. Последний раз это чувство было у него как раз в тот вечер. Он знал: что-то должно случиться. Ну просто обязано и никуда от этого не деться. Тот вечер. Как же сложно забыть! Не выкинуть из памяти, как ненужный хлам. Что там говорил Фрейд по этому поводу? Самое тяжелое наша память запирает на замок? Может, у него память какая-то неправильная? А сердце-то как ноет! Больно, больно, больно, больно… Звонок! Неужели у него на мобильном такая противная мелодия?
Пабло извинился и вышел, наплевав, что сам недавно орал на подчинённых, что они в рабочее время болтают по сотовому.
- Да! Я слушаю.
- Сеньор Бустаманте?- У Пабло сжалось сердце.
- Что случилось?
- Микки похитили,- голос Анны был очень испуган.
- Что??!! Кто?- Пабло решил, что он задал глупый вопрос, но Анна ответила.
- Ваша жена. Бывшая…
- Марисса? Чёрт! Где ты и когда это произошло?
- Мы в парке гуляли. Я оставила Микки играть с детьми, а сама пошла за Матиасом. Мы так всегда делаем. Минуты через три-четыре вернулась. Микки не было. Это было полчаса назад.
- И ты только сейчас мне позвонила? Ты дура! Они, наверно, уже до Африки добрались, а ты мне только сейчас звонишь. Позвонила бы ещё завтра!
- Но… я… думала…
- Не напрягайся. Сейчас за тебя думать буду я. Дай мне Матиаса.
- Шеф?
- Бегом в аэропорт. Может, ещё успеем перехватить. Если нет, то оставишь там людей и по схеме. Понял?
- Не первый раз замужем.
- Вот и отлично. О каждом шаге будешь докладывать мне. Я съезжу в одно место, потом к журналистам и в полицию. Анну поручи кому-нибудь отвести ко мне на квартиру. Я с ней потом беседу проведу. Усёк?
- Да.
- Про автобусы не забудь. А лучше прямо сейчас кого-нибудь пошли.
- У нас не рота солдат, а ограниченное количество человек.
- А мне плевать. Как хочешь, так и выкручивайся.- И Пабло отключился. Он собрался в рекордно-короткие сроки и, прихватив парочку человек «из своих», рванул к Мариссе на квартиру. Не обнаружив там, естественно, никого, он помчался к Соне. Дверь ему открыла горничная. Она только открыла рот спросить «кого изволите», но Пабло не дал ей и слова сказать, отпихнул и ворвался в дом. В холле на диване сидела Соня со своим сыном и что-то ему объясняла. Услышав шум, она повернулась к Пабло.
- Сеньор Бустаманте, какая честь.- Мужчина подлетел к ней и навис как коршун.
- Отвечай, где она!
- Кто?
- Твоя дочь.
- На работе, наверно,- в голосе Сони проскользнул страх.
- Один в редакцию. Живо,- это Бустаманте к парням своим обратился.- Значит, она тебе ничего не сказала? Или ты врёшь?
- Ты о чём?
- Твоя любимая доченька, а именно Мариссита, похитила МОЕГО сына и сбежала с ним куда-то. И я сейчас выясню куда. Это я тебе обещаю. Если она позвонит тебе, то передай ей, пожалуйста, что если я её найду, то она тут же распрощается со своими родительскими правами, с Микки и с Аргентиной. Если с Микки что-то случится, то я её убью. А если она сама мне вернет сына, то я подумаю над смягчающими обстоятельствами. Всё ясно?
- Насчет «убью» не очень…
- А что тут может быть непонятного? Пулю в висок и прощай Марисса,- холодно сказал Пабло, развернулся и, получив отчёт «чисто», покинул гостеприимный дом Колуччи, оставив за собой страх и убитую надежду на светлое будущее.

~11~

Нервы —
большие,
маленькие,
многие!—
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
В. Маяковский.

Страшно, страшно, страшно. И уже, вроде, прыгнула и уже летит, но всё равно страшно. И конца нет этому страху. Всё поставила на карту, всё. Она не имеет никакого морального права проиграть, иначе – смерть. Но выигрыш уж слишком сладок. Спит рядом на неудобном сидении. Утомился. Он с ней! Он рядом! Она может в любой момент протянуть руку и дотронуться до его маленького лобика, убрать оттуда светленькие волосики. Кудрявые-кудрявые как у отца. Отец. Он уже, наверно, в курсе. Ищет по всему Буэнос-Айресу. Не ищет даже, а рыщет. Носом землю роет. Но она уже давно в самолёте. Сначала в Англию, а потом на поезде в Испанию через Францию. Почему в Англию? Потому что время вылета самолёта почти совпало со временем похищения. Была бы Австралия, то полетела бы туда, но Мариссе повезло. Пабло их не найдет. Фальшивые документы. Он их не найдёт. Осталось только ребёнку всё объяснить. Объяснить, что папу он больше не увидит. Потом. Как-нибудь потом…

~12~

Море уходит вспять
Море уходит спать
Как говорят инцидент исперчен
Любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете
И не к чему перечень
Взаимных болей бед и обид.
В. Маяковский.

Неделя без сна. Неделя без еды. Неделя беспробудного пьянства. Неделя без сына… Мэр города «заболел» и оставил на посту своего помощника, который тут же воспользуется положением. Но Пабло плевать. Ему нужно другое – ему нужен сын. ЕГО сын. Глотая горький виски, Бустаманте думал о том, где он сейчас, что с ним. А, может, у них нет денег, и он недоедает. Как же Пабло был зол на Мари. Как же он сейчас её ненавидел. Хотя он к этому чувству уже привык. Он ненавидел её давно, а сейчас готов был просто убить. Она не имела права! Не имела! Что он сделал, что она так поступила? Не с ним, Пабло, даже, а с ЕГО сыном? К какой среде обитания она хочет его приучать? Пабло пару раз уже красочно представлял себе, что он сделает с Мариссой, когда они встретятся. Пусть даже, не дай Бог, это будет через много лет. Она всё равно поплатится рано или поздно, но Пабло, несмотря на пьянство, всё равно делал всё, чтобы было «рано».
Размышления Бустаманте прервал звонок в дверь. Пабло подлетел и рывком открыл её. На пороге стояла… Мия!
- Мия Колуччи?!!!!
- Агирре,- поправила блондинка и улыбнулась.- Может, впустишь?
- Да-да, конечно. Проходи,- хозяин растеряно заморгал.
- Пабло, у тебя такая реакция, как будто ты приведение увидел.
- Почти. Ты из Парижа? Когда прилетела?
- Вчера прилетела. Могу я сесть? Чай-кофе не предложишь?
- Да, извини, но я просто очень растерян. Анна!- из детской вышла запуганная девушка.
- Здравствуйте, сеньора.
- Чай, кофе и так далее, и тому подобное. Объяснять не надо?- Анна вздрогнула, но головой помотать всё же догадалась. Через секунду она исчезла на кухне.
- А чего это она у тебя такая запуганная?- спросила Мия, устраиваясь поудобнее в кресле.
- Она меня немного боится сейчас. Ну рассказывай: зачем приехала, где Ману и как там у него,- Пабло сел на диван не далеко от Агирре.
- Мы с Ману собираемся переезжать обратно в Буэнос-Айрес. Я приехала, чтобы разведать обстановку, купить или снять квартиру или дом, а Мануэль улаживает свои дела в Париже. Я перевезла уже часть вещей… но ты же знаешь меня! Тут не пять и даже не шесть чемоданов. Хоть частный самолёт нанимай!- Мия засмеялась и с благодарностью приняла чашку чая, принесённую Анной.
- Представляю. Я очень рад!
- Да и Франко с Соней помогать будет легче. После того, как папа разорился, то всё легло на наши с Ману плечи. И забота о них тоже.
- А как Роберта?
- Замечательно, вот только пошла вся в отца: такой же несносный характер. Что ни день – то бунт. Это не надену, туда не пойду. Вроде всего семь, а такая… ух!
- Этого стоило ожидать. Не думаете о втором?
- Думали,- Мия хитро улыбнулась.- И это ещё одна причина переезда в Байрес.
- Беременна?- догадался сообразительный Пабло.
- Да!- Пабло подскочил к подруге и обнял её.
- Поздравляю. Как же я за вас рад!
- Я тоже очень рада. Соня вчера весь вечер рыдала,- тут Мия запнулась.- Пабло, может, ты все-таки мне объяснишь, что произошло? От Сони вчера ничего вразумительного мне добиться не удалось. Я даже не знаю толком, из-за чего вы развелись! И, если честно, не понимаю ничего!- Пабло подумал, что если он выговориться, то ему, может, станет легче. В любом случае Мия не отстанет. Пабло взглянул на Агирре. Она очень изменилась и не изменилась вообще. Стала более взрослая, появилась грация и открытая сексуальность. Как и прежде длинные светлые слегка закрученные волосы, немного детское и наивное выражение лица. Кажется, что маленькая девочка просто старается казаться старше своих лет. Но в то же время серьёзность и даже жёсткость читалось в её позе. Пабло понял, что Мия не одобряет его и еле-еле сдерживается, чтоб не наорать. Просто понимает, что обладает далеко не всей информацией и не может судить. Пока.- Ну так что?
- Я расскажу,- Пабло собрался с духом и начал свой непростой рассказ, переживая каждый миг заново.- Это началось три с половиной года назад. В то время у моего отца начались очень большие проблемы на работе: ему открыто намекали о пенсии. Естественно, обещали достойную сумму, но ты и сама понимаешь, что это далеко не то. Кресла мэра у него давно уже не было, но кое-какая власть осталась. У него начало происходить переосмысление жизни. Он понял, что практически остался один. Ни один из его сыновей с ним не общался, женщины у него не было, короче, полный аут. Он был зол, и ему захотелось хоть что-нибудь себе вернуть. А точнее кого-нибудь, ещё точнее – меня. Но у меня была другая жизнь: жена, ребёнок, работа любимая (я тогда работал адвокатом). Я был счастлив. Мне было не до отца. Сначала он делал всё, чтобы мне отдавали все «безнадёжные» дела, но у меня обнаружился просто какой-то талант! Я не проиграл ни одного дела! Добивался смягчающих обстоятельств там, где грозили вышку! А то и вообще оправдательный приговор! Именно тогда-то Марисса и повела себя странно. Вместо того чтобы радоваться за меня, она хмурилась и злилась. Я не понимал почему, но не особо задавался этим вопросом. Тогда я старался гнать от себя все свои невесёлые мысли. Потом, через какое-то время, мой отец с твоим столкнулись на какой-то вечеринки. Если вспоминать подробности, то Серхио взъелся сначала на Соню, но потом подошёл Франко, и началась борьба титанов. В этот момент отец и решил, что последним его делом перед уходом на пенсию…
- Будет разорить Франко,- подсказала Мия.
- Да. Именно так. Он копал очень долго: слал проверку за проверкой, рыл носом землю, но Колуччи был чист как стекло. Уж я-то об этом позаботился. Я знаю своего отца и мне известны все его методы. Как ты знаешь, я к тому времени был личным адвокатом твоего отца и был в курсе всех дел. Но тут случилось непредвиденное: налоговая нашла кое-что такое, что просто не должна была найти. Тогда, когда все уже расслабились, Серхио нанёс последний удар. Все были в шоке. Об этих бумагах знали только двое: твой отец и я.
- Но как?
- Никто не понимал. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что в первую очередь подозрения попали на меня. Был вариант, что Франко сам по-глупости кому-то ляпнул, но Колуччи был уверен, что нет.
- Неужели они поверили?- Пабло нахмурился. Ему, безусловно, было неприятно вспоминать.
- Главное не это. Главное то, что поверила Марисса. В тот вечер у нас состоялся интересный разговор. Точнее она говорила, а я обтекал. Она припомнила мне всё: и мои успехи на работе, и подозрительные, по её мнению, звонки, и непонятно откуда бравшиеся деньги. Точнее, это ей было не понятно, а вот мне очень даже. Также она припомнила мне колледж: Паолу, спор с Томасом, похищение на выборах председателя ученического совета, попытка изнасилования после её веселого видео. Всё. Абсолютно всё. Не мало было и из совместной жизни: то, что я без её ведома выбрал Микки имя, мои задержки на работе, моё невнимание. Она, оказывается, недополучала внимания от меня! И вообще, она решила, что я выигрываю такие «успешные» дела благодаря отцу, а за это «продаю» Франко. Вот такие интересные вещи она мне выдала. Единственной моей фразой в тот вечер было то, что я подаю на развод. Она собрала свои вещи и вещи Микки и умотала к матери.
Всё бы так и осталось, если бы Соня не уговорила Франко нанять частного детектива, чтоб узнать настоящего предателя. Она не верила в мою причастность. Он быстро выяснил всё.
- Кто?
- Родриго. Правая рука твоего отца. Он давно работал на конкурентов. Серхио это узнал и начал Родриго шантажировать. Тот специально начал искал документы. Он знал, где искать. И нашёл.
- А что после этого сделала Марисса?
- Она пришла и сказала: «Извини». Я сказал, что она мне не доверяет, и так не может продолжаться. Она согласилась, но сказала, что Микки она заберет себе, и я его не увижу.
- Но почему она так сказала?
- Она была злая, потому что я её не простил. Она думала, что я передумаю разводиться. Но я устал от неё, от её недоверия, от её постоянных сцен ревности. И я не смог простить ей её слов и тот злополучный вечер. Я сказал, что мы ещё посмотрим кто кого. Я оказался сильнее. Потом занялся политикой, стал ещё более влиятельным, и даже обязательные выходные она потеряла. Видела она Микки только тогда, когда я этого захочу, а не по закону.
- Но это жестоко,- возразила Мия. Она не знала, кого винить, а кого оправдывать. Она не знала, как сама бы поступила на месте Пабло. Но она знала, что Марисса страдала. Иначе бы она ребёнка не увезла.
- Я знаю, Мия. Но я ненавижу Мариссу, и мне всё равно.

~13~

Значит — опять
темно и понуро
сердце возьму,
слезами окапав,
нести,
как собака,
которая в конуру
несет
перееханную поездом лапу.
В. Маяковский

Вправо-влево, вправо-влево, вправо-влево. Именно так маятник дорогих английских часов отсчитываю секунды, минуты, дни и недели. Издаваемый ими звук капал на нервы. В пустой квартире тишину нарушало только это равномерное тиканье. Туда-сюда, туда-сюда. А где результаты? Где? Хотя, результаты есть. Пабло знал, что Марисса улетела в Англию по фальшивым документам. Мария де Кармен и Микель де Кармен. Но Пабло этим не был доволен. Облазить всю Англию. А если она рванула потом ещё куда-нибудь? Там у него нет такого влияния, как здесь, в Буэнос-Айресе. Как же надоели ему эти часы! Пабло поднял руку с пистолетом. Раздалось несколько оглушительных выстрелов. Часы замолкли навеки. Старинные английские часы бесславно закончили жизнь. Раздался телефонный звонок. Всё-таки надо сменить мелодию!
- Да!- тишина.- Я слушаю.
- Пабло…- в руке дрогнул пистолет, палец нажал на курок, но патроны кончились, и раздался только лёгкий щелчок.- Я в Испании, в Барселоне, в отеле «***». Приезжай.- И повесила трубку.

~14~

Грядущие люди!
Кто вы?
Вот - я,
весь
боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души.
В. Маяковский.

Да, писать завещание – это как раз по ней. Только это ей и осталось. Ну что ж… Она изначально знала, на что идёт. Она знала что будет, если проиграет. И она проиграла. Но как-то слишком быстро всё произошло. И ещё это чувство вины. Если бы она не была доведена до отчаяния, если бы не сделала этот опрометчивый шаг, если бы, если бы, если бы…. Чувств не осталось: только страх. Он поглотил её мозг, он подчиняет себе все её инстинкты. Он заставляет делать её опрометчивые поступки. Всё что могла, она сделала. И не осталось даже маленькой толики надежды на спасение.
Марисса заставила себя спуститься по лестнице: ей надо было предупредить консьержку, что к ней придут. И тут она увидела их. Они уже стояли в холле гостиницы и пытали бедную женщину вопросом, в каком номере обитает сеньора де Кармен.
- Шеф, вон она,- Матиас заметил её первой. Пабло обернулся. А Мариссе стало страшно просто до ужаса. Она резко развернулась и, поддавшись, инстинкту побежала к себе в номер. По шагам сзади она поняла, что Пабло бежит за ней. Резко открыв дверь в номер, она вознамерилась её тут же закрыть, но мужской ботинок этому воспрепятствовал. Дверь резко открылась, отбросив Мари вглубь комнаты. Пабло с бешеными глазами подлетел к бывшей жене и со всего размаха ударил её по лицу. Она каким-то чудом упала на диван, хватаясь за разбитую губу.
- Где МОЙ сын?- завопил разъяренный мужчина, но Мари не могла ему ответить из-за накатившего страха и разбитой губы. Пабло одним шагом преодолел пространство, разделяющее его с Марисситой, и одним рывком поставил её на ноги.- Где он?- Пабло потряс женщину за плечи. Тут на его плечо кто-то положил руку. Бустаманте обернулся и увидел Матиаса. В руке тот держал какой-то листок. А на нём было написано следующее: «Твой сын в надёжных руках. Звони мужу и без глупостей. Никакой полиции. До встречи». Пабло от неожиданности выпустил Мариссу.- Что это значит?
- Это значит, что у вора украли ворованную шапку.
- Чёрт!- Пабло старался быть спокойным. Он бросил взгляд на Мариссу.- Так. Принеси успокоительного, закажи ещё один номер для себя. Я буду жить здесь. Впиши меня сюда. Вызови наших людей, объясни им ситуацию.- Пабло лихорадочно думал, что ещё нужно сделать, но мозги не варили.- Ладно, пока всё. Иди.- Матиас вышел, а Пабло сел рядом с Мариссой и ждал, пока она обретёт способность говорить. Ждать пришлось долго, даже успокоительное не помогало. Наконец, на вопрос может ли Марисса соображать, та ответила положительно. Пабло взял себя в руки: уж очень ему хотелось избить её до полусмерти.
- Рассказывай.
- А тут и рассказывать-то нечего. Как только мы сюда приехали, я сразу начала искать жильё и работу. Микки оставляла с соседями по номеру. Очень хорошие пожилые люди. Два дня назад оставила, а они не уследили. Прихожу, вижу – записка. Всё.
- Как в Испании могли узнать про Микки?- задал вопрос Матиас.
- Из-за Бустаманте,- поморщилась Марисса.- Он на каждом центральном канале Аргентины развесил фотографию Микеля. А здесь спутниковая антенна!
- Логично,- сказал водитель Пабло.- Значит, похититель – кто-то из живущих здесь или персонала.
- Консьержку я расспрашивала: Микки не выводили через главный вход.
- Значит либо Микки здесь, что вряд ли, либо его вывели через дверь для персонала.
- Обыскать каждый номер?- спросил Пабло.
- Нам не позволят. Можно заплатить кому-нибудь, достать одежду обслуживающего персонала и под предлогом смены белья прочесать каждый номер. Но мы можем нарваться на самого похитителя, если он из этого самого персонала.
- Попробовать стоит. Лучше, если это сделает кто-то из наших парней, причем можно просто устроиться на работу. Никто даже не поймёт в чем дело. Или сказать, что его временно поставили кого-нибудь заменять. Займись этим делом, но не сам.- Вдруг Пабло замолчал и посмотрел на дверь. Под ней лежала записка. Матиас рванул в её сторону, рывком открыл дверь и оглянулся:
- Никого.- Он поднял лист бумаги.- «Молодец, что приехал. Жди дальнейших указаний. С твоим сыном пока всё в порядке».
- Дай сюда,- Пабло сам перечитал анонимку.- Сволочи. Но мы их найдём.

Страсти крут обрыв —
будьте добры,
отойдите.
Отойдите,
будьте добры.
В. Маяковский

Что чувствуешь, когда над головой летает хищная птица? Например, беркут. В Казахстане, допустим, их много. Они летают там над головой людей, питаются на помойках. Их там много, но их никто не боится. Или почти никто. На самом деле страх перед ними есть. У маленьких детей. Им просто сказали, что эта птица хищная и всё. А выглядит она тоже устрашающе. Летает, не махая крыльями. Маленькая девочка смотрит на эту птицу и с ужасом ждёт, что та накинется на неё и своими острыми когтями вопьётся в лицо, выцарапает глаза. Страшно. Вот и Марисса с ужасом ждала, что Пабло вопьётся ей в лицо. Она знала, что как только они найдут Микки, Пабло уедет, оставив её здесь одну. И что она будет делать? Что? А если они Микки не найдут? Она себе этого никогда не простит.
- Я тоже тебе этого не прощу,- Марисса поняла, что последнюю фразу сказала вслух.- Похитить ребёнка, вырвать его из привычной среды, увести в чужую страну. Ты чем думала?- Пабло начал закипать. Его мучило бессилие. Уже три дня его парни ищут по всему отелю его сына. Да что там! По всей Испании. Результаты есть, но их ничтожно мало.
Марисса сейчас понимала, что ей терять нечего, поэтому решила, что теперь она может сказать Пабло всё.
- Сказать чем я думала? Я вообще не думала. Отчаяние думало за меня. Ты отобрал у меня сына и всё чаще заговаривал о лишении меня родительских прав. Я испугалась. Очень. И сбежала. Это ты виноват. Ты во всё виноват.
- Да, правда, я всегда во всём виноват. Одна ты – ангел. Оскорблённая личность: ребёнка у неё забрали. Ой, ой, ой. Правильно я тебе не доверял. Правильно. Ты лживая и подлая тварь.
- Как будто ты лучше.
- Это ты сделала меня таким. Точнее ты всегда видела меня таким. А сейчас я просто ношу маску, которую ты же для меня и смастерила. И знаешь, она мне нравится.
- Да, тебе нравится унижать меня и оскорблять. Тебе нравится, что я в твоей власти.
- Да, нравится. Потому что раньше я всегда был у тебя на побегушках. А ты никогда мне не доверяла. Подозревала во всех смертных грехах. В изменах, в том, что работаю на своего отца. Во всём. Ещё ты не умеешь прощать. В тот вечер ты мне припомнила всё. Абсолютно. И колледж, и нашу семейную жизнь. Все мои ошибки, которые, как говорила, простила. Ан нет! Ни фига! Ты всё всегда помнишь. Ты – злопамятная дура.
- Ты слишком часто делал мне больно.
- А ты – нет? За свои ошибки я извинялся, ползал на коленях, вымаливал прощения, а ты никогда не признавала то, что была неправа. Один человек не может быть во всем виноват. А у тебя, по всей видимости, выходило, что я – Дьявол во плоти.
- Сейчас ты им как раз и являешься,- бросила Марисса, вскакивая с дивана. Пабло подошёл к ней.
- Да, но мы говорим не о «сейчас», а о «тогда». Тогда я тебя любил и хотел, чтоб ты мне верила, а сейчас я тебя ненавижу и мне всё равно на то, что ты обо мне думаешь. Мне хочется делать тебе больно, как ты когда-то делала мне.
- Как же я тебя ненавижу!- Марисса сама поразилась силе своей ненависти.
- Знаешь, дорогая, это чувство взаимно. Мариссита, детка,- Пабло даже как-то ласково начал убирать волосы у Мариссы с лица и заправлять их за ухо.- Как же ты не понимаешь, что в жизни мы всегда расплачиваемся только за свои грехи, а не за чужие. И это решил не я, а судьба. Она, злодейка.- Марисса пыталась отойти, но Пабло удержал её другой рукой, стальной хваткой обняв за талию.- Куда же ты? Мы же ещё недоговорили?
- Мне не о чем с тобой разговаривать,- сквозь зубы процедила Мари, пытаясь вырваться. Пабло лишь улыбнулся её попыткам, плотнее прижав к себе.
- Почему это?- Пабло улыбнулся ещё шире. Но в этой улыбке не было ни тепла, ни искренности, какой-то звериный оскал. Бустаманте нагнулся и впился в Мариссины губы своими губами, а поцелуй этот был такой же безжалостный, как и улыбка. Марисса поморщилась. Из разбитой ранее губы побежала кровь. Пабло оторвался от девушки, опять усмехнулся и слизнул капельки крови с её лица. Марисса не удержалась и плюнула бывшему мужу в лицо. Лицо Пабло застыло. Он свободной рукой достал из брюк платок и вытер фейс.- Ты за это заплатишь, Мариссита. И советую тебе больше так не делать, ты же захочешь попрощаться с сыном, не правда ли?
- Ублюдок,- покачала Мари головой.- Как же я тебя ненавижу.
- Я тоже,- прошептал Бустаманте и подтолкнул Мари в сторону спальни.- Иди.
- Нет,- Марисса испугалась.
- Иди,- Пабло повёл Мари за руку и кинул на кровать, а сам оказался сверху. Он целовал ей шею, плечи, грудь. Одежда трещала, не выдерживая унизительного обращения. Марисса вздрагивала и тихо охала, когда Пабло неосторожным движение впивался в нежную кожу зубами, оставляя следы. Следы унижения и боли. Унижение и боль. Марисса лишь могла впиваться ногтями ему в плечи, оставляя глубокие царапины на коже. По царапине после каждого грубого движения, а грубыми были все. Мариссы впервые познала все «прелести» изнасилования.
- Марисса, ты сводишь меня с ума, даже когда лежишь бревном,- Пабло поцеловал Мари в шею, та же отвернулась, закусив и так покалеченную губу. Тут в дверь поступали. Пабло накинул на их тела простыню и попросил войти. Настроение это Мари не прибавило. Вошёл Матиас. Увидев представшую перед ним картину, он выпучил глаза и старался не смотреть на девушку.
- У нас грандиозные успехи. Есть три адреса. По одному мы можем съездить сегодня. Остальные два обрабатываются. Вы с нами?
- Да,- Пабло улыбнулся.- Дай нам десять минут.- Было видно, что мужчина чувствует себя просто королём положения, показывая какую власть он имеет над этой женщиной. Матиас вышел. Пабло резко встал.- Собирайся, ты тоже поедешь.- Мари тоже встала, Пабло бросил на неё взгляд и впервые пожалел о своём поступке: на теле женщины были видны ещё пока не расцветшие синяки. Но Паблито тут же отогнал от себя эти мысли.

~16~

Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
В. Маяковский

За окном день сменялся ночью. Красное солнце заходило за горизонт, унося с собой самый ужасный день в жизни Мариссы. Адрес оказался пустышкой, и они ничего там не нашли. Пабло куда-то смылся, оставив её в машине с Матиасом. Тот на Мари старался не смотреть. А ей было всё равно на то, что он думает. На душе и так было хреново. Хотелось помыться и вдоволь поплакать. Ещё хотелось курить, но сигарет не было. Все остались в номере. У Матиаса просить бесполезно – он не курит. Как же плохо! Марисса заставляла себя не вспоминать сегодняшний день, но мысли всё время уносили туда, а перед глазами вставала одна и та же картина. Мари поморщилась. Вдруг она услышала голос.
- Здорово он тебя,- это был Матиас.
- Лучше не бывает,- Мариссе не хотелось говорить.
- Я знаю, почему он это сделал.
- Я тоже,- усмехнулась Мари.
- Нет, не знаешь. Он любит тебя,- Марисса рассмеялась.- Правда, любит. Потому и трахает, что любит. Но ты его обидела, и он старается сделать тебе больно. Ты даже не попросила тогда прощения.- Марисса недоуменно посмотрела на «правую руку» своего бывшего мужа.- Он когда выпьет слишком разговорчивый,- пояснил тот.- У тебя ещё есть шанс. Попроси у него прощения. Попробуй.
- Ну, конечно, после того, что он сегодня сделал, я буду просить у него прощения. Ты за кого меня принимаешь?
- Как знаешь. Я думал, что ради сына ты готова на всё.- На этом их разговор закончился.

~17~

Проклятая!
Что же, и этого не хватит?
Скоро криком издерется рот.
Слышу: тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот,—
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
В. Маяковский
Ночью слух обостряется. Слышно даже те звуки, которые неслышно днём, как бы тихо не было. Это закон. И иногда этот закон хочется засунуть… куда подальше. Некоторые звуки лучше не слышать вообще. Звук. Сердце разрывается на части. Звук. Начинает болеть голова. Звук. Хочется кричать, но ты делаешь вид, что тебе всё равно. Но стараешься не шевелиться, чтобы не обнаружить того, что не спишь. Звук. Чёрт! Он уже не может этого терпеть. Вскакивает, надевает халат и уходит. За закрытой дверью Марисса уже перестает сдерживать себя и ревёт по-настоящему, даже не представляя, как это задевает парня, что выбежал из комнаты. А тот парень бежал. Куда-нибудь, подальше от её всхлипов. Куда-нибудь. Подальше. В бар. Напиться и забыться. Стереть чувство вины и злости. На себя за то, что он такая скотина, на неё за то, что она всё это терпит от него, на судьбу за то, что она так с ними обошлась. Бокал за бокалом, бокал за бокалом. И ненависть уже давно сменилась на… А может и не было никакой ненависти? Может, она ему приснилась? Может, он до сих пор любит её? Может, может, может.

Осталось две главы... Не судите Пабло строго...

~18~

Звереют улиц выгоны.
На шее ссадиной пальцы давки.

Открой!

Больно!

В. Маяковский

Поиски увенчались успехом. Вскоре Микки нашли. Оказалось, что это действительно были люди из работников отеля. Пабло со своей компанией засобирались домой, потому что Микки срочно требовалась психологическая помощь.

Ну вот и всё. Она ожидала такой конец. Вот и всё. За это время она пережила все унижения, которые только может пережить человек. Вот и всё. Больше у неё ничего не осталось. Он всё у неё забрал и надежду тоже. А ведь она последовала совету Матиаса! Да! Но Пабло тоже не дурак. Он всё понял и сказал ей об этом. Она не могла ничего сделать. Она не могла отрицать. Но она понимала, что сама во всём виновата. Раскаяние через три года? Да это же смешно! И он это понимал, и она понимала. Это конец и больше ничего не осталось. Это конец. Песня закончилась, аплодисменты стихли. Всё. Начали посещать мысли о суициде. Возможно, так лучше… но… она не хотела, чтоб её сын потом говорил: «Моя мама покончила с собой». Нет, это было бы унизительно. И, возможно, это её и останавливало. Она не хотела этого. Не хотела. Всё.
В комнату зашёл Пабло. Марисса никак не отреагировала.
- Что лежишь? У нас самолёт через два часа.
- И мне что, попрыгать?- безразлично бросила Марисса.
- А ты в Аргентину не хочешь?
- В смысле? Ты же не хотел меня брать?
- Не хотел,- спокойно ответил Пабло.- Но я вижу, что ещё не все потеряно у тебя. Ты понимаешь, что сама виновата, и я вижу, что это было и до этой поездки. Я прощаю тебя, Марисса. Прощаю. Ведь я-то умею прощать. Собирайся.- И вышел, оставив Мариссу думать над его словами.

~19~

- Папа, а что стало
С прекрасным принцем
И кареглазой бунтаркой?
- Они сделали много глупостей,
Но потом жили долго и счастливо.

Пабло вышел из комнаты Микки, ведя за руку Мариссу. Он тихо закрыл дверь.
- Марисса…- прошептал он, целуя её в шею. Женщина вздрогнула: она всё ещё помнит. Сердце Пабло сжалось.- Марисса, прости меня. Прости, прости.- Он упал на колени и уткнулся ей лицом в живот. Она запустила ему в волосы пальцы и прижала к себе. Она скоро и простит и забудет. Она докажет ему, что тоже умеет прощать. Докажет прямо сейчас. В конце концов, она его тоже любит. Не смотря ни на что. Она готова ему простить всё. Странная штука – жизнь. Она сама рассаживает всех по своим местам, сама раздает карты и назначает ставки. И она одна знает, кто проиграет в следующей игре.

Конец.