Они жили вместе уже год. Уже год она просыпалась утром в тёплой постели, с любимым человеком под боком. Уже год он просыпался один, во всё ещё тёплой постели, думая, что она ушла. Но она почти сразу заходила в комнату с чашкой ароматного кофе в руках. Уже год она каждое утро приносила ему в кофе в постель. Приносила каждое утро, без опозданий, в одно и то же время, и однажды ему это даже надоело. И он давился ароматным, хорошо приготовленным кофе просто по привычке...
Этим утром она не принесла ему кофе в постель. И он этому очень удивился.
Он встал, натянул джинсы и пошёл в холл, где увидел свою девушку наедине с чемоданом. Тем самым, жёлтым, с которым они пришла однажды в его квартиру.
На секунду он даже испугался.
Она подняла глаза, услышав его тихие шаги, но не встала и даже не улыбнулась.
Он молча подошёл и сел рядом. Через минуту он опять встал, прошёлся пару метров и вдруг рассердился и грубо заговорил.
- Ну, и чего ты от меня ждёшь? Думаешь, я буду валяться у тебя в ногах, просить остаться? И зря ты достала свой идиотский жёлтый чемоданчик! Я не намерен тебя останавливать или спорить с тобой! Надоело, слышишь, надоело! И не строй из себя ангела! Думаешь, жалкая чашка кофе по утрам делает из тебя мою жену?! – задохнулся он.
Пабло выдохнул, отдышался, но остался стоять над Мариссой.
Она посмотрела на него глазами затравленного зверя. Видимо, ей и самой было нелегко.
Она вдруг тихо и медленно заговорила.
- Я ухожу...
- Зачем?.. – почти равнодушно спросил он.
- Так надо... Так не может всегда продолжаться... – она опять опустила глаза.
- Что не может продолжаться? Я не понимаю... – он правда недоумевал. Он считал, что любой девушке хватит того, что он просто не гонит её, позволяет оставаться рядом.
- Всё это... Так просто не может быть... – она немного помолчала и наконец спросила, - Скажи мне, Пабло, ты любил меня когда-нибудь?
- Мне казалось, что любил...
- А за что?
- Не знаю... Может за хорошую фигуру, может за то, что ты могла поддержать беседу, утешить в трудную минуту... А ещё... ещё за чашку кофе по утрам...
- А как же моя душа, Пабло? А почему не просто за то, что я есть?
- Что ты такое говоришь? Все люди – есть, существуют. Но ведь не реально любить всех просто за это...
- Нужно было любить не их всех, а меня. Но, хватит об этом. Мы, кажется, прощались...
- Прощались. Только я всё ещё не понимаю, что тебя не устраивает?
- Как это что?
- Мы живём в одном доме, спим в одной постели, полезно проводим время... Мы друзья...
- Мы вместе, но ты не любишь меня...
- Но ты меня устраиваешь. Разве этого мало?
- Мало...
- Но раньше тебе было достаточно того, я согласен быть с тобой...
- Раньше... Пойми, я выросла, Пабло... Мне нужно или всё, или ничего. Всего ты дать мне не хочешь...
- Не могу...
- Не важно. Прощай.
Он больше не в силах был что-то сказать, а она, горько вздохнув, подхватила свой жёлтый чемодан и, обернувшись напоследок, шагнула через порог, что бы больше его никогда не переступать.
Пабло стоял молча, только молящее смотрел на неё. Но она лишь покачала головой и этим дала понять, что это конец.
Больше она не оборачивалась, боясь показать свои слёзы. Она же никогда не плакала. По крайней мере, никто этого не видел. И даже теперь, когда она уже ничего не видела от слёз, застилавших глаза, Мари не обернулась и не остановилась. Она продолжала нести чемодан, лишь немного согнувшись под его тяжестью.
Если бы Пабло выглянул в окно, он увидел бы Мариссу, которая лёгкой поступью, утяжелённой чемоданом, уходила из его жизни.
Но он не выглянул... Просто он даже с закрытыми глазами, сидя на кресле в дальнем углу, видел её, шагающую по улице. Он не видел только слёз на её глазах. Но он и не мог их видеть.
Пабло отлично знал, что они ещё встретятся, и, может даже, опять будут вместе... Но не сейчас. Только не сейчас. Всему своё время, а их время, видимо, ещё не пришло.

Глава 2
The sun-dial’s dream.

Мари приехала на свою старую квартиру, которая вот уже год пустовала. Там всё было по-прежнему, только покрылось сантиметровым слоем пыли. Она даже улыбнулась, увидев на столе раскрытый детектив. Она тогда читала его просто так, ей даже интересно не было. Просто нужно было чем-то занять мозг, который выдавал каждую секунду по мысли, от которой мурашки бегали даже по внутренним органам... Потому она читала стихи Неруды, дешёвые детективы и даже классику. Хотела взяться за Войну и Мир, но потом подумала, что ещё не совсем сошла с ума и взялась за Габриеля Гарсию Маркеса.
Тогда Пабло приехал к ней, забрал её жёлтый чемодан и, перекинув её через плечё (за что потом очень дорого заплатил), понёс в машину. Она долго кричала и била его по спине, а потом додумалась хорошенько долбануть его коленкой в солнечное сплетение. Больно, но действенно...
Она усмехнулась воспоминаниям, но тут же побледнела...
Пабло... Его голубая рубашка на стуле, которая так и осталась тут, ведь он не позволил Мари приезжать сюда. Может, боялся, что она сбежит, и он останется без кофе по утрам? Это было бы смешно, если не было бы так горько.
You and me,
We used to be together,
Every day together always…

Мари упала на пыльный стул и больше не смогла думать...
С Пабло было не лучше. Он окончательно понял, что Мари ушла только утром, когда в очередной раз не получил законной чашки кофе утром. Тогда он особо не задумался, почему так больно стало дышать. Всегда больно, когда прошлое, которое тебя вполне устраивало, уходит. Пабло не подумал об этом и списал боль на какую-то болезнь. Но к врачу, конечно, не обратился. Обычно его вызывала Марисса, которая беспокоилась о нём больше, чем он сам...
Тем холодным апрельским днём они начали жить друг без друга. Не скажу, что так было лучше. Но это был следующий шаг, следующая ступенька. Так нужно было... Просто для того, что бы понять и принять мир таким, каким он есть.
Марисса уже поняла это. Она сложила его рубашку в пакет и оставила под порогом квартиры, в которой она ещё совсем недавно жила. Постояв перед дверью пару минут, она нажала на звонок и тихо зашла за угол. Она не видела, что было потом. Только услышала: «Прости меня». Наверное, он понял, что она всё ещё стоит где-то рядом. Однако за угол он не пошёл и, наверное, не захотел видеть её. А, может, опять побоялся?
Тогда всё очень изменилось. Он учился жить без неё, а она без него.
Мариссе холодная постель совсем не нравилась. Но ещё больше её бесило то, что некому было готовить кофе по утрам, ведь сама она кофе не пила.
Пабло же наоборот просыпался в тёплой постели, и каждый день выгонял из своей квартиры очередную шлюшку. Как ни странно, ему это совсем не нравилось. Кроме того, ни одна из них не носила ему кофе в постель...
Они 4 раза сталкивались на улице, из которых 2 раза даже не заметили этого. Остальные 2 раза её сердце нашло привычное убежище в пятке, а его дыхание опять перехватило, и вдыхать снова стало больно. Но он опять списал это на какую-то болезнь...
Ежедневная жизнь Мариссы описывалась парой-тройкой автоматических действий: встала-умылась-поела-пошла_на_работу-вернулась_с_работы-поела-помылась-легла_спать. И так каждый день. За исключением выходных, когда этот скудный график пополнялся походами в супермаркет. А ещё иногда, как редкое исключение, имели место походы по магазинам, что бы обновить одежду, или в салон, что бы подстричься. Всё.
У него всё было и того проще. Он только работал, ел и спал. Причём понятие «спал» включало в себя: спать с девушкой и просто спать.
Так они жили, ни на что не надеясь. Однако, это что-то пришло, а точнее нагло вломилось в их жизнь в лице их же друзей – Мии и Мануэля Агирре, супругов в смертельной ссоре, которые мириться не хотели и каждый переселился к другу своего пола...
Мия заняла своим гардеробом большую часть квартиры Мари, чем жутко её возмутила, а Ману на 10-й день стал жутко действовать на нервы Пабло.
Решение появилось спонтанно: нужно просто помирить их. Но и тут нужна была помощь союзника. А кто может стать лучшим союзником, чем товарищ по несчастью и бывший, по совместительству?..

Глава 3
Make it up in 60 seconds.

Она уже несколько часов бродила около телефона, не решаясь взять трубку и набрать знакомый номер. Несколько цифр... Как код на медицинской карточке, как штрих-код на упаковке любимой шоколадки от Мауксион, как цена любимого платья Мии, которое висит сейчас в шкафу Мариссы, рядом с не одним десятком своих дорогих собратьев, рядом с которыми убого ютятся немногочисленные наряды хозяйки шкафа. Она никогда не любила вещи, которые мнутся, потому покупала в основном трикотаж, который складывала в комод. И потому шкаф её всегда был почти пуст, если не считать пару-тройку элитных брюк и юбок. Элитных лишь потому, что они занимали всё место шкафа, как звёзды в Голливуде, которые предпочитают огромные особняки, что бы иметь больше личной территории. Теперь же эти самые элитные брюки и юбки возмущались тесноте, созданной вещами Мииты, которая без предупреждения ввалилась однажды в её квартиру со слезами на глазах и пятью чемоданами за спиной.
Когда Марисса кивнула, в знак согласия на то, что Мия останется здесь, она тут же утёрла слёзы и стала подкрашивать глаза водостойкой тушью. Мия всегда оставалась собой...
Теперь, когда она часами занимала телефон, изливая своё горе Вико и Фели, которые не смогли её приютить из-за отсутствия места, Марисса готова была запустить этим самым телефоном Мие в голову, что бы та хоть на недельку перекочевала в больницу, подальше от её квартиры.
Однако она же жутко поцапалась с Ману... Бедная девочка, только-только свадьбу сыграли и вот, на тебе... Прогонять её было бы как-то негуманно. И Мари терпела, терпела, терпела... А потом подумала, что вытолкать её отсюда сможет только примирение с мужем. А союзником в этом случае мог стать только тот, у кого он живёт. Пабло?
И, всё хорошенько взвесив, она решила позвонить ему. Но подойти к телефону всё ещё не решалась.
И вот, на очередном повороте у столика, на котором телефон и стоял, она, наконец, подняла трубку, что бы позвонить, но гудков не услышала. Потом она почему-то сказала «алло» и услышала в ответ своё же осипшее эхо. Только повторяло оно мужским голосом. И до неё дошло, что она подняла трубку как раз на первой секунде звонка, когда сигнал телефона ещё не успел раздаться.
Оказалось, Пабло звонил по той же причине. Ману, вечно бьющийся в истерике похуже Мииной, уже настолько достал его, что Пабло готов был убить его. Но выгонять его было как-то, опять-таки, не гуманно, потому был только один способ от него избавиться – сплавить его законной супруге.
Они решили не продолжать этот разговор по телефону и встретиться в их излюбленном кафе.
«Libra»... Сюда они ходили почти каждый день. Они любили сидеть за маленьким столиком, пить горячий шоколад и думать. Она думала об их отношениях, а он о - новом авто. И однажды, в этом кафе, за чашкой горячего шоколада у неё родилась идея уйти. Ещё неделю она думала об этом, а на седьмой день решилась.
Вот и сейчас они сидели за столиком и обсуждали идеи помирить Мию с Ману. Пока идей было мало, да что там мало, практически ни одной! Но, потом светлая голова Пабло выдала неплохую идею, с которой Мари даже согласилась.
Они уже всё обговорили, но почему-то не расходились. Ну, ладно Мари, она ведь любила Пабло. Но сам Пабло... Однако они сидели и сидели, ничего не говоря, только смотрели друг другу в глаза. После получасового марафона взглядов Марисса всё-таки опустила глаза.
- Хватит. Мне пора идти. Сделаем всё, как договорились, - тихо сказала она, поднимаясь.
- Я позвоню? – спросил Пабло.
- Нет.
Она взяла сумку и собралась уходить, но Пабло задержал её. Он взял её за руку, потянул к себе и поцеловал. Глаза непроизвольно закрылись, тело двинулось навстречу телу. Но Марисса вовремя остановилась.
- Нет, Пабло. Не делай так больше.
- Но почему?
- Мы даже не друзья. Даже не партнёры. Это всё временно. Помирим Мию с Мануэлем, и на этом наши общие дела закончатся. Пока.
Она вырвала свою руку из его руки и быстро вышла из кафе. Он обессилено опустился на стул и ударил кулаком по столу...

Глава 4
What you see is what you get.

Вернувшись домой, Марисса застала Мию плачущей на полу в ванной. Ей так и не удалось ничего вытянуть из неё, кроме одного единственного слова «Мануэль». На этом словарный запас её сводной сестры закончился. Чем он довёл Мию до слёз, Мари так и не узнала. Пришлось опять позвонить Пабло...
Но он не просто не знал ответа, он сам недоумевал, почему Мануэль закрылся в ванной и вот уже час крушит там всё и матерится. Сам Пабло его оттуда выманить не смог и теперь, скрипя сердцем, слушал звуки бьющегося стекла и дрожащих стен. Ничего толкового он ей так и не сказал, а после очередного удара Пабло быстренько попрощался с Мари и побежал в ванную, подозревая, что разбилось его любимое зеркало – двухметровое великолепие в современной металлической оправе. Это была гордость Пабло. Он когда-то давно где-то купил его. Почему оно ему так приглянулось? Даже сам Пабло этого не знал. Однако, оно вот уже 3 года занимало своё почётное место.
Теперь Пабло со всех ног бросился в ванную с намерением выломать дверь, если придется. Он ещё совсем немного надеялся, что Ману пожалел бы его.
А Марисса в это время слышала только дикие вопли сестры, а если подумать, что от Мииного ультразвука трещат зеркала и бокалы, то что можно было сказать о барабанных перепонках Мари? Да и сестру было жалко... Ну не совсем же она бессердечная... Где-то всё ещё валяются осколки её сердца, которые пока могут чувствовать. Она не раз склеивала его «Моментом», но очередной булыжник, брошенный Пабло, опять и опять разбивал его, пока от него не осталась горстка мелких осколков, которые и клей не брал... Но, для таких моментов, когда ничего уже не помогает и хочется повеситься, у Мари было припасено своё средство всех времён и народов: новая косметика хорошей марки.
После новой пудры от Кристиан Диор, туши от Живанши и двух помад от Пупа и Жаде, она почти успокоилась. Полностью высушил её слёзы лак от Салли Хэндсон.
Мия сразу стала пробовать это всё на себе и не то, что перестала плакать, она игнорировала свой мобильный и даже рассказала Мариссе анекдот про блондинок, над которым сама и посмеялась. Ну, уж такой быстрой реакции Мари никак не ожидала...
Кроме всего остального, Мия ещё и выдала ей, что рядом с ней она чувствует себя «мягким сладким пончиком», а «рядом диетические коржи бегают» в лице Мариссы, потом она добавила «не хорошо» и села на диету.
Мари была в шоке, но, если хорошо подумать, после того, как она ушла от Пабло, она резко похудела, ведь готовить было не для кого, а для себя – просто лень. Да и есть совсем не хотелось. Депрессия? Возможно, но результат налицо – рёбра, которые можно пересчитать, острые скулы, минус два размера...
Хорошее в этом находила только Мия, которая считала, что так проще покупать вещи – совсем маленькие размеры не так быстро раскупают...
Но, и практически нормальное поведение Мии, её зацикленность на себе, внушали некое недоверие. Она пыталась шутить, веселиться, но это так уж и хорошо у неё получалось. В ней, наконец, что-то изменилось. Может, её обычная маска, наконец, дала трещину... Но хорошо ли это? Мия побоялась измениться, потому всё ещё пыталась остаться прежней. Днём она часто смеялась, шутила, даже ходила по магазинам. Но теперь её не радовали обновки, не манили витрины Dior и Gucci, а подушка не высыхала к утру. Её саму это начинало пугать. В её, забитом статьями из модных женских журналов, мозгу стали появляться мысли, которые опровергали всё то, что она считала правильным. Теперь она думала, что все её бывшие проблемы, вечные походы по магазинам, тупые статейки глянцевых журналов, слёзы из-за поломанного ногтя, диеты, салоны красоты и вечное нытьё – просто мелочи, ерунда, ничто. «Есть в жизни вещи поважнее...». Эта фраза, произнесённая Мией, напугала не только Мариссу, но и её саму. Мия Колуччи быстро менялась. Слишком быстро. И Марисса это замечала... Теперь проблема примирения супругов была скорее делом чести, нежели проблемой просторности шкафа Мари или любых других неудобств, включая вечно занятый телефон и душ...

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

Тот день был отмечен в её карманном календарике кружочком. Сегодня она должна была поговорить с Мануэлем, Пабло и Мией. С каждым, конечно, по отдельности. С Ману о том, что пора действовать. С Мией о том, что пора прощать, а с Пабло... А с Пабло по привычке. Ей особо не о чем было с ним говорить. Ну, а возвратиться она согласилась бы только при условии, что он сам её об этом попросил или хотя бы сказал три коротких слова. Хотя, как аналог она бы приняла и «да пошла ты». Хотелось чего-то определённого... Но, всё же, Пабло она решила не звонить. Не выпрашивать же его послать её на 3 весёлых буквы!
Потому сначала Мари решила позвонить Ману. В последнее время он находился в непрерывной депрессии, практически не вылазил из квартиры Пабло, который, в свою очередь, пустился во все тяжкие.
Наверное, ему надоела не только ситуация с Ману, но и вся его жизнь. И он решил разнообразить её. Знакомился, пил, гулял, коротал ночи у новых знакомых девушек, а потом слушал их вопли на автоответчике... Хм, не в первой...
И Марисса даже отчасти понимала его, правда сама не понимала как ей это удаётся.
А тем временем голос Агирре в телефонной трубке промямлил что-то по поводу полнейшей неожиданности, но какой, Марисса не поняла. То ли он не ожидал звонка от Мари, то ли её просьбы помириться с Мией, на которую он ответил вопросом «как?», то ли всему сразу. Как будто он сам не пытался этого сделать. Но Миита была категорична и непреклонна. Да и сам Ману тоже обижался. Но, Мия Колуччи умела переложить вину на плечи любого человека. Так вышло и с Ману. Хотя, Ману, конечно очень обидел её...
Почему они поссорились? Ну, на это тоже была причина. Но, давай оставим это на потом, что бы было интереснее...
Так вот, Марисса подробно объяснила ему что, когда и как нужно делать, предварительно напомнив, что Мия любит много красных роз или несколько розовых орхидей. Ману, явно шокированный происходящим, пролепетал, что он сделает всё, что бы её вернуть и повесил трубку.
Теперь настала очередь Мии. Мари нашла её в одной из комнат, читающую какой-то журнал с тупым выражением на лице.
- Ну ты представляешь, эти идиоты пишут, что бы не забеременеть, нужно есть больше зелени и пить кефир на ночь. Идиоты! Я в шоке! – пролепетала она, приподняв ровно выщипанные бровки.
Марисса с грустью посмотрела на неё, вспоминая прежнюю Мию, которая поверила бы этому бреду, и так же грустно улыбнулась.
- Ми, я всё хотела тебя спросить... – она замялась, - Ты бы сейчас помирилась с Ману, если бы могла?
Мия выронила из рук кусочек апельсина, который собиралась отправить в рот. Она только промолчала.
Марисса подумала, что она всё же простит его, нужно только постараться... Это же она сказала непосредственно самому Агирре.
А он носился по городу в поисках розовых орхидей и нашёл-таки их. На радостях он купил целую охапку, пустив на это половину содержимого своего всё ещё толстого кошелька.
Через 3 часа он доехал-таки до квартиры Мариссы, которая с нетерпением поджидала его. Для всеобщей безопасности, она решила остаться дома, а если всё пойдёт как надо, тихонько уйти.
Однако первой реакцией Мии был совсем не обморок, как ожидала Мари, и не робкий поцелуй в щёку, как по привычке ожидал Мануэль.
Увидев красивый букет в руках Ману, Колуччи поступила совсем не так, как привыкла делать. Раньше она бы приняла букет, поблагодарив его поцелуем в щёчку. Потом дождалась, пока он приедет домой, и с громким повизгиванием бросилась бы к телефону, что бы позвонить Ману, поблагодарить его и пригласить к себе. Потом красилась бы несколько часов, выбирала бельё, платье, подбирала слова и туфли так, что бы они подходили друг к другу... Не спрашивай как, это же Мия, а у неё возможно всё. Потом она бы выбирала у зеркала выражение лица, с которым она встретит его и всё простит, но оно никогда не требовалось. Не зависимо от выражения лица, макияжа, одежды или слов, которые она говорила, Ману увидел бы, что она простила. О её наштукатуренного личика в такие моменты всегда исходило сияние. И никто не мог понять, что это: какая-то Супер новая пудра или ей сверхсильные эмоции. Но, большинство склонялось к мысли, что это именно пудра, не подозревая, что Колуччи не такая уж и холодная стерва, строящая из себя ангелочка. Но Мануэль всегда видел, когда её эмоции настоящие. Она же ему всё-таки жена... Ну, а по его возвращении, они бы даже не добрались до спальни...
Но теперь она только холодно бросила «да пошёл ты!» и медленно, гордо удалилась в, теперь принадлежавшую ей, комнату.
Марисса тут же выпроводила шокированного Агирре за дверь, ссылаясь на то, что у Мии сезонная депрессия, поставила букет в воду и решила навестить девушку в её комнате.
Когда Марисса пришла к ней, Мия не ревела, как по идее должна была, не лежала, уткнувшись носом в подушку, а преспокойно ставила диск Нины Симон в музыкальный центр. Далее она просто повалилась на кровать и стала смотреть в потолок. Марисса пыталась что-то спросить, сказать, посоветовать, но Колуччи только прижимала худой пальчик к губам в знак того, что пора помолчать. И она молчала на пару с сестрой. Мари уже отчаялась что-то услышать от неё и собиралась уйти, как вдруг она услышала-таки то, чего уже 10 минут ждала, стоя у двери…
- Как больно, Марисса, как больно...

Глава 6.
The hurdle-race.

С того дня всё окончательно изменилось. Колуччи не хотела больше слышать имя своего мужа и при малейшем упоминании о нём кривилась, плевалась и уходила в другую комнату. С этим Марисса не могла ничего поделать, как ни пыталась...
Она не раз говорила с Ману, с Мией, но ни один, ни другая не хотели ещё слушать. Миита тут же надевала маску непосредственности, улыбалась и начинала говорить о новостях в мире науки или, на худой конец, о кинематографе, так как моду она не обсуждала уже давно. Ману же говорил, что уже всё перепробовал и смысла что-то делать дальше просто нет. Тут стало окончательно ясно, что в союзники всё же придется взять Пабло...
Пабло, который, кстати, сам и придумал блестящий план примирения, оказался совсем не против, только с одним условием. Она должна была выполнить одну его просьбу. Какую, он ей не сказал. Мариссе ничего не оставалось делать, кроме как согласиться.
День спустя, они шли по дороге, мирно беседуя. Если не считать нервно поджатых губ Мариссы и сжатых кулаков Пабло, они выглядели почти нормально.
- Ты позвонила Мие?
- Да, она должна ждать меня возле дома.
- Отлично. Кажется, я вижу её. Теперь наши роли в силе.
Пабло взял Мари за руку, его лицо преобразилось и теперь напоминало ухмыляющуюся рожицу по уши влюблённого человека. Марисса шла рядом, о чём то увлечённо ему рассказывала и казалось, что это и правда влюблённая пара. Но, простому прохожему не просто увидеть тяжесть их отношений...
Мия порядком удивилась тому, что они снова вместе.
- Вы что, прикалываетесь? – в первую очередь спросила она.
Но когда Мари недвусмысленно поцеловала Пабло, Мие пришлось поверить. Далее она грузила сестру, как ей не хватало своего Паблито, как она за ним соскучилась и как же всё-таки хорошо, что он сделал первый шаг на встречу.
На следующий день они навестили Ману...
Потом они около недели разыгрывали влюблённую пару, и даже сами успели поверить в правдивость и неподдельность своих отношений. Однако пора было переходить к другой части плана.
В один прекрасный день они пригласили в кафе Мию и Ману порознь. Они не знали о присутствии своей половины, потому спокойно, без малейшей капли сомнения пришли.
Возмущение пришло потом, когда их усадили за один и тот же столик, рядом с Мари и Пабло.
Ману и Мия стали пинать друг друга ногами под столом, изредка задевая и другую пару.
После первой смены блюд, главные сводники решили, что пора действовать.
Пабло неудачно пошутил по поводу того, что в женском шкафу всегда можно найти не любовника, так скелет и при этом выразительно посмотрел на Мариссу. Та, в свою очередь, вежливо поинтересовалась, о ком это он говорит. Бустаманте невозмутимо ответил, что именно о ней.
Супруги в это время не особо слушали их, так как были заняты ножными боями под столом. И именно тогда Марисса и Пабло устроили показательную ссору. Следующим, что услышали Мия и Ману, было:
- Идиот! Да как ты можешь меня в таком обвинять?! Я никогда ничего не скрывала от тебя!
- Да ты никогда мне не доверяла! Ты никогда ничего мне не рассказывала! Недоверчивая, эгоистичная дрянь!
- Сукин сын! Ты никогда не хотел ничего знать! Тебя беспокоят только твои дорогие машины и пустоголовые проститутки, ведь твоё либидо гораздо больше твоего мозга!
- Это ты нимфоманка чёртова! Тебя только одно интересует – с кем бы перепихнуться в туалете, что бы СПИД не подхватить!
- Ублюдок! Меня от тебя тошнит!
- Кто бы говорил, фетишистка хренова!
- Всё, с меня довольно! Ты заплатишь за эти слова, выродок!
- Вали отсюда, коза!
Они выбежали почти одновременно, но в разные стороны, оставив Ману и Мию безмолвно хлопать глазами. Супруги сидели за столиком в полной растерянности и даже перестали пинать друг друга ногами.
Именно тогда, в тишине, за чашкой травяного чая, родилась идея помирить Мариссу Пиа Спирито и Пабло Бустаманте...
В этом и заключалась гениальная идея Пабло: они должны были поменяться местами. Так и вышло, Мия и Ману должны были мирить их и в итоге помириться сами...

Глава 7.
New face on things.

Марисса сидела в любимом кресле и читала “E-nation Mia”. Мия сидела на диване напротив и читала “Cosmo”. Строчки из статей, фотографии и рекламные листки летали между ними в полной тишине. Ни слова. Ни жеста. Ни звука. Стерильность. Пустота. Безысходность? Нет... Скорее скоротечность времени. И два белых плюшевых мишки в обнимку. Один укутанный в шарф, а другой немного колючий... Не успел побриться?
Три стройных ножки, опущенных на пушистый розовый ковёр, и ещё одна, на бежевом кресле, согнутая в колене. На полу пару бутылочек лаков для ногтей, кипа журналов, какая-то блестящая бижутерия, пилочка, бутылка Sprite Ice и топ от Vivienne Westwood, который кто-то снял и отбросил на пол, жалуясь на слабый кондиционер. Это, конечно, была Мия, которая теперь сидела в крошечном бюстике и читала.
Марисса держала в руке мобильный, надеясь, что так он быстрее оповестит о пришедшем смс. Но смс не приходило, и она стала нервничать, быстро перелистывая странички глянцевого журнала, изданного Мией. “E-nation Mia” уже два года был самым популярным в Аргентине, однако Мия довольствовалась другими более или менее интересными изданиями, так как каждый его выпуск знала почти на память. Она была главным редактором. А ещё журналистом. И дизайнером. И издателем. В редакции её журнала было всего 10 человек, хотя по толщине издание не уступало ни Cosmo, ни Elle. Марисса помогала ей, работая там фотографом в свободное время и ведя оригинальную колонку. Иногда она печатала статьи или тесты, в чём пригодилась её профессия психолога. Когда-то Соня познакомила её с этой работой и Марисса поняла, что это её призвание – разбирать чужие проблемы. Чужие, но не свои...
- Ты его не простишь? – задала риторический вопрос Колуччи.
- Не-а... Смысл? Опять всё будет по-прежнему. Это не дело, - ответила Мари, не отрываясь от журнала.
- Но ты же любишь его? – приподняла брови Мия.
- Люблю. Ну и что? Разве плохо жить так, как вот сейчас? – она наконец подняла глаза и равнодушно посмотрела на сестру.
- Но это не выход. Разве ты не скучаешь? – Мия всё не отступала.
- И что с того? – Марисса провела жирную линию под последней фразой, ставя на разговоре точку, - О, у тебя новый конкурс? – она исподлобья посмотрела на сестру, - А приз какой? Поездка в Париж?! Как интересно... Может и мне поучаствовать? Ну, мы же с тобой подруги и сёстры... Кхм, может, посодействуешь?
- Перестань страдать ерундой! Ты же себе легко можешь эту поездку устроить. Даже на выходные... Это же копейки... – поморщила носик Мия.
- Ну, так же интереснее... Да и вообще, сестра ты мне или нет?
- Что такое? Кто-то вдруг вспомнил о родственных связях? – пропела она.
- А я тебе иначе зелёной краски в крем добавлю, потом не отмоешься, - так же пропела Марисса.
- Шантаж? – уточнила Колуччи.
- You bet! – приподняла брови Марисса, подразумевая, что она играет по-крупному.
- Какая же ты всё-таки! Ну ладно! Уговорила. Но, одно условие... – прищурилась блондинка, пытаясь встать.
- Что еще за условие? – она прищурилась в ответ, давая понять, что не станет выполнять Миины прихоти.
- А ты потом узнаешь... – и Мия с лёгкой улыбкой на губах удалилась в другую комнату.
- Хм, дежавю? – улыбнулась Марисса и опять погрузилась в чтение.

Через пару дней Марисса получила свой билет до Парижа, электронный переводчик и контракт на проживание в пятизвёздочном отеле. В тот же день жёлтый чемодан был собран. Квартира находилась в мирном хаосе и утопала в разбросанных вещах Мариссы.
Тихое прощание у двери, фигурка, утяжелённая чемоданом, и вот дверь захлопнулась. Другая стройная фигурка бросается к телефону, набирает знакомую комбинацию цифр...
- Ну, как он?
- Уже выехал. Не сопротивлялся, спокойно и даже с радостью согласился при упоминании хорошеньких француженок. А она?
- Неразлучна со своим жёлтым чемоданом... Уже в такси.
- Думаешь, она помирятся?
- Ну, или мы увидим счастливую пару или два холодных трупа...
- Не шути так... Мне становится страшно...
- Мне приехать?
- Зачем?
- Тебе же страшно... А я в такие моменты всегда был рядом...
- Прихвати кофе, у меня закончился, - и она положила трубку.
Вот сейчас примчится Мануэль с букетом цветов и банкой кофе наперевес. Она будет говорить с ним холодно, надрывно, а когда у него уже не останется надежды, простит его, как и всегда прощала. Простит, но сначала немного помучает, что бы знал... Она всегда хотела быть сильной, как Марисса, но она, оказывается, не столь сильна... Только самые сильные умеют прощать, а она доказала, что может быть сильной... Ради себя и ради него.

Глава 8.
Leaden clouds in the sky of Paris.

Марисса спокойно доехала до аэропорта, спокойно сдала багаж, спокойно прошла контроль, спокойно вошла в салон самолёта и так же спокойно села в кресло. Однако скоро на кресло рядом сел человек и углом зрения Марисса заметила, что он ей кого-то напоминает. И с того момента, как она повернула голову, это самое «спокойно» до конца поездки растворилось в тихом ужасе.
Распрощавшись с Агирре, Пабло сел в такси и благополучно доехал до аэропорта. Когда он садился в кресло уже в салоне самолёта, ему показалось, что девушка, сидящая рядом очень похожа на Мариссу, однако он там быть никак не могла, потому он решил познакомиться и хотел было что-то сказать, развернувшись к ней, но глаза его столкнулись с её глазами, полными ужаса...
Почему они испугались? Вспомнили про двухместный номер в отеле, отсутствие денег на обратную дорогу, которые Мия/Мануэль заставили оставить дома («да там же всё оплачено!»), невозможность поменять билет, предстоящие 7 дней в компании друг друга. Они могли бы избегать друг друга днём, но ночью... Ночью всё, что скрывается днём, выходит наружу и начинает играть с нами...
В общем, полёт прошёл тихо, если не считать грохот биения сердец Пабло и Мариссы...
Но, до Парижа они долетели без инфарктов или инсультов, без сор или истерик. Так же поселились в номер с двухместной кроватью. И так же провели ещё 4 с половиной минуты в номере.
Потом спонтанно разругались, разошлись в разные стороны номера, покрывая всё если не матом, то не очень красивыми словами. Минутой позже так же спонтанно поцеловались. А ещё минутой позже освоили кровать.
Марисса проснулась под утро. Пабло рядом не было. Она уже испугалась, что Пабло просто попользовался ею и сбежал... Хотя, куда ему бежать?
Но потом случилось нечто, что заставило Мариссу свалится с кровати и долго кататься по полу, держась за живот. Она заработала два синяка таким образом. Но, оно того стоило... Пабло, в джинсах и переднике, с чашкой горячего кофе в руке и улыбкой в сто карат.
Он только вопросительно посмотрел на неё, приподняв бровь. Она только пожала плечами в ответ и шевельнула пальцем в его направлении. Пабло прищурился и тоже пожал плечами, но на этот раз это означало, что она мается дурью. Потом прищурилась она, но и это трактовалось иначе. На этот раз в её глазах читалось небольшое раздражение, типа «он опять за своё...». Огоньки в его глазах стали тухнуть, как и его улыбка, медленно сползающая с губ. Её улыбка тоже пропала, сменившись поджатыми, побелевшими от напряжения губами. Он, всё ещё с чашкой в руках, отвернулся одновременно с ней.
Но потом, в очередной раз, они резко бросились по направлению друг к другу.
Чашка болезненно дзинькнула и разлетелась осколками по полу, выпуская на волю горячий кофе. И больше они не произнесли ни слова, если не считать скрипов и вздохов, на которые сбежались все управляющие и швейцары отеля. Однако через час дверь им открыли счастливые и улыбающиеся Пабло и Марисса. Двое. Пара.
Так они помирились, без единого слова, без сор и выяснений отношений.

Утром следующего дня Марисса поняла, что свою миссию по примирению супругов Агирре выполнила: Вместо Мии трубку поднял Мануэль...
И тем же утром, а точнее днём, она впервые за неделю заговорила с Пабло. Точнее он с ней заговорил, лёжа в кровати и обнимая её за талию.
- А помнишь, ты обещала выполнить одно условие?
- Помню, - спокойно ответила Марисса, но внутри всё похолодело. Неужели он воспользуется этой просьбой, неужели заставит её подчиняться? Неужели он совсем не изменился?
- Готова выполнить условие?
- Готова. А что за условие?
- Маааааааааленькая просьба... – он улыбнулся и сомнения Мариссы растворились в его глазах цвета неба.
- Что ж, пора выполнять обещания. Что за просьба?- протянула она.
- Переезжай ко мне.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг