Когда союз благословлен Богом, никто и ничто не в силах разрушить его. Но как понять, благословил ли его Господь? - Мари, - парень прижал девушку к запертой двери, жадно вдыхая запах ее волос. – Ну, почему ты не хочешь?
- Просто не хочу!
Марисса попыталась выскользнуть за спину Пабло, но парень успел поймать ее за запястья:
- Это не ответ.
Он еще сильней прижал ее тело к холодной двери. Дверная ручка впилась в спину девушке так неожиданно, что той невольно пришлось податься вперед. Парень расценил это движение по-своему и начал нежно целовать любимую в шею.
- Пабло, Пабло… - совсем занервничала Мари, видя, что намерения у него более чем серьезные. – Не надо. Понимаешь, я не хочу!
- Почему? – поднял голову он и вгляделся в лицо девушки. Ее глаза – два горячих вулкана – испуганно смотрели на него, просили отпустить и не мучить.
- Ты боишься? – спросил он, так и не дождавшись ответа.
- Я… боюсь?.. – неуверенно повторила она. – Не знаю… наверное.
Пабло улыбнулся.
- Почему ты так смотришь? – тихо спросила Марисса, не понимая, отчего тому вдруг стало так весело.
- Просто забавно: Марисса Пиа Спирито… Как там дальше? Ну, не важно! Которая ничего никогда не боится и которая, именно по этой причине, постоянно влипает в истории, и которую, именно по этой причине, но не только, я бесконечно люблю, боится подарить всю свою любовь мне, то есть Пабло Бустоманте, которого она, если конечно не врет, также бесконечно любит и который, по ее мнению, ужасный нахал, самовлюбленный болван, папочкин сынок и…
- Просто урод, - добавила Мари, набираясь уверенности. Ей ужасно не нравилось, когда над ней издевались, особенно если это делал любимый человек.
- А вот это уже грубо, - шутливо обиделся Пабло, освобождая девушку от своих оков. – Придурок - еще куда ни шло. Но вот урод, это уже слишком. Разве я так плохо выгляжу?
- Идиот! – Мари не была настроена на шутки. – Никогда больше так не делай!
- Иначе что? – с вызовом поинтересовался и вновь улыбнулся Пабло. Ему так нравилось, когда она злиться.
- Иначе однажды я твоей шутки не пойму, - отрезала девушка и протянула руку. – Ключи отдай.
Улыбка сошла с лица Пабло. Он молча протянул ей связку поблескивающих ключей. Та также молча выхватила ее и, торопливо повернув замок, выбежала из комнаты парня.
Оставшись в комнате один, Пабло сел на кровать и стал задумчиво изучать дверь, за которой только что скрылась Марисса. Видно, он сильно обидел девушку, раз встретил столько холода в ее голосе и взгляде.
Весь день Марисса дулась на Пабло. Правда, вся злость ее выливалась отнюдь не на столь ненавистного сейчас Бустоманте, а на того, кто под руку попадется. На вопросы, что с ней такое, она бойко отвечала что-то вроде «не с той ноги встала», и многие с пониманием относились к грозному настроению Спирито, стараясь не ворошить осиный улей и без того уже кем-то изрядно помятый.
В принципе, эта версия столь воинственного поведения всех устраивала. Но вот от двоих этой отговоркой ей так и не удалось отвязаться.
- Нет, подруга, эти сказки ты оставь кому-нибудь другому, - строго посоветовала Лухан.
- Давай-ка выкладывай все на чистоту, - поддержала ее Мия. С недавних пор они с Мариссой были сводными сестрами, а потому судьба этого рыжеволосого «ангелочка» была ей совсем не безразлична.
- Что он сделал на этот раз? – так, словно источником всех проблем Мари всегда был один только Бустоманте, спросила Лухан. И попала в точку.
Поняв, что отпираться бесполезно и от девчонок без толку что-то скрывать, Марисса мысленно еще раз, а точнее еще не раз, назвала Пабло уродом и ответила:
- Хотел,.. сейчас точно вспомню, как он выразился…
Мари немного нахмурилась, вспоминая разговор с парнем.
- Хотел, чтобы я подарила ему «всю свою любовь», - произнесла она недовольно.
- Ну и подарила бы, что огрызаться-то на всех подряд? - тут же высказалась Мия.
Марисса и Лухан посмотрели на нее так, словно только что у них на глазах у Колуччи окончательно и бесповоротно съехала крыша.
- Что? – непонимающе спросила Мия.
- Ты что, рехнулась? – первой пришла в себя Лухан. – Он же ей переспать предлагал!
- Да не дура я! Поняла! – возмутилась девушка.
- Тогда до меня что-то туго доходит… - призналась Мари.
- Да уж, сестренка! Доходит до тебя правда туго, - серьезно подтвердила Мия. В любой другой ситуации скажи она что-либо с таким выражением лица, Марисса непременно подумала бы, что единственная извилина Колуччи начинает терять свою прямолинейность.
- Разве ты не любишь Пабло? – невозмутимо продолжила Мия.
- Ну, и?
- И Пабло любит тебя?
- И что с того? К чему ты клонишь, я не понимаю.
- А к тому, дорогая, что это совершенно нормально, что ему хочется сделать ваши отношения более близкими, - улыбнулась Колуччи, вспоминая когда-то себя на месте Мариссы.
- Но я не хочу этого! – запротестовала Мари. – Меня вполне устраивает то, что есть сейчас.
- Но вы же любите друг друга! Помнишь, ты сама говорила мне, что любовь – это безумие, и, что слово «страх» здесь уместно лишь, когда боишься потерять его. И то, совершаешь безумные поступки, чтобы этого не случилось.
Девчонки отчего-то молчали. Лухан не знала, что добавить или возразить, потому как слова были по сути верны. Мариссу же речь сестры чем-то зацепила, и она даже почувствовала некую вину перед Пабло. А Мия просто стояла и молча ждала хоть какой-то реакции.
- Не думала, что когда-то меня будут цитировать, - наконец, нарушила молчание Марисса. Злость на все вокруг, по-видимому, уже исчезла. – Раз я так сказала, значит, я так действительно думаю. Но я не могу. Сердце говорит: «Иди к нему! Это же он!», а разум сопротивляется.
- Тебе просто нужно перебороть свой страх, - сделала вывод Колуччи.
- А в словах Мии есть доля истины, - сообщила Лухан. – Разве наша безумная Марисса, когда-то дружила с головой? Ты же никогда ничего не боишься.
- И вы туда же… - вздохнула Мари, вновь вспоминая недавний разговор с Пабло.
Вечер Марисса провела в библиотеке, воюя сама с собой. Конечно, Мия и Лухан были правы: любовь – это безумие, и дружить с головой тут бесполезно. Но разум отказывался принимать столь простых истин и уходить на второй план, всецело предоставляя хозяйку сердцу.
«Нет, нет! Еще рано!» - то и дело твердил он.
«Значит, ты не уверена в нем. Ты ему не доверяешь?» - укоряло в ответ сердце.
Дуэль эту прервал сам ее виновник. Марисса так увлеклась разборками в самой себе, что даже не слышала, как он подошел. Нежно обняв девушку за плечи, Пабло вернул ее в реальность.
- Изучаешь философию? – поинтересовался он, бросив взгляд на корешки лежащих перед ней книг. Девушка взяла их просто для виду, так ни разу и не открыв.
- Тебе бы тоже не помешало. А то мысли у тебя какие-то однонаправленные, - ответила Мари. Сегодняшняя дуэль все же осталась за разумом.
- Ну, ты что, все еще обижаешься?
- Пабло, - голос Мариссы смягчился, - просто мне не нравиться, когда на меня давят. Если я сказала, что не хочу, значит, я не хочу.
Парень пододвинул стул и сел рядом с любимой.
- Мари, - также мягко начал он, - я не хотел на тебя давить. Но я слишком сильно люблю тебя и хочу, чтобы ты это знала.
- Я и так это знаю.
- Тогда чего ты боишься?
Девушка молчала. Она целый день провела в размышлениях, но только сейчас, когда он снова задал этот вопрос, наконец, поняла, что же на самом деле не дает ей решиться.
Память. Это была память. Воспоминания, которые как оплеухи снова и снова били ее по лицу, не давая забыть. Картины из прошлого, оживляющие глубокие порезы ее сердца.
Сколько раз она верила ему, а потом проклинала себя за это? Сколько раз он молил ее о прощении и получал его? Да, она тоже не ангел, и возможно причинила ему не меньше страданий, но… Все былое вдруг встало между ними, и Марисса поняла, что разрушить эту стену пока не готова.
«Сказать ему об этом, значит обидеть, все равно, что плюнуть в душу. Ведь тогда получается, что я не верю ему», - не хотя признавалась Марисса.
- Мари?
Она посмотрела на него. Вот он, сидит с ней рядом, такой родной, ее Пабло. Вот его мягкие пушистые волосы, как у ангела. Вот глаза, цвета безоблачного весеннего неба. Ей хочется быть рядом с ним, но подпустить страшно – вдруг наваждение исчезнет. Тогда ей незачем будет жить.
- Я ничего не боюсь, - соврала она. – Меня все устраивает в наших отношениях и без этого.
- Хорошо. Но не забывай, что это может быть не простой прихотью, а физической потребностью! – разозлился Пабло.
- На что это ты намекаешь?
- Я не намекаю, я привожу к сведению. – Он встал и, больше не глядя на Мари, быстро направился к выходу.
- Пабло, - уже у двери остановил его голос Мариссы. Она знала, что сейчас он не повернется, поэтому, все-таки выждав немного, произнесла:
- Не повторяй ошибки Мануэля. Я не смогу простить.
Парень не ответил. Когда он вышел, оставив ее в одиночестве, Мариссе захотелось заплакать. Ей казалось, что она эгоистка и сама себе усложняет жизнь. Но переступить через себя было гораздо сложней, чем казалось ей раньше.
«А ведь Мия сделала это.
Хотя вряд ли ей было проще…»
Верь, что Бог чувство твое
На века благословил,
И борись, и держись за него,
Даже пусть из последних сил…
«Мари!
Знаю, что я погорячился, но ты тоже в чем-то не права. Пожалуй, нам нужно разобраться в своих чувствах. Поэтому, так как ты все еще дуешься на меня и не желаешь разговаривать, я решил помочь маме разобраться с тем, что оставил нам отец в Мексике. Думаю, мое временное отсутствие нам обоим пойдет на пользу.
P.S. Верь мне.»
- Ну, почему… мы тогда… поссорились?! Почему?... Почему?! – убивалась Марисса, размазывая слезы по лицу - Это все… из-за меня! Это… я виновата!
- Марисса, ты ни в чем не виновата, - выдавила из себя Мия, тоже вот-вот готовая расплакаться.
- Нет! Если бы я… не была такой эгоисткой, то ничего бы не случилось! Он бы был сейчас здесь со мной!
В комнату без стука ворвался Мануэль.
- Марисса, - он обнял девушку и крепко прижал к себе. Она была его лучшим другом и он обязан был поддержать ее сейчас.
- Ману... почему это со мной происходит? – плакала она уже уткнувшись носом в его футболку. – Так… не должно… быть…
Парень бросил взгляд на Мию и чуть было не взвыл. По щекам его возлюбленной теперь тоже катились слезы.
«О, нет! Девчонки, прекратите! Не надо слез! Иначе, я тоже расплачусь!» - думал он.
- Мари, успокойся, - попросил Мануэль. – Я понимаю, что тебе очень плохо…
- Плохо? – Марисса оторвалась от мокрой футболки и посмотрела на него. – Да зачем мне жить… без него, Ману? Как мне… жить? Он же для меня все!
Глаза ее наполнились новыми слезами, и Мануэль сам уткнул Мариссу в свою футболку, чтобы не видеть их.
- Я знаю, Мари. Знаю, – продолжил он. – Ты права, так не должно быть. Но не всегда бывает так, как мы этого хотим. – Мануэль замолчал, прогоняя всплывший из памяти образ отца. – Но мы не виноваты. Не вини себя в случившемся. Самолет упал не из-за тебя.
Марисса всхлипнула и лишь сильней прижалась к его плечу. За этим последовал второй всхлип, правда уже Миин.
- Ну, девчонки! – взмолился Ману. – Перестаньте.
- Ребята! – взволнованно позвала их Лухан, до этого сидевшая в стороне и что-то сосредоточенно изучавшая в своем ноутбуке. – Я нашла кое-что интересное.
- Лухан, ты что шутишь? – разозлился Мануэль. – Сейчас, по-моему, не совсем подходящий момент.
- Еще как подходящий! – возразила девушка, разворачивая ноутбук так, чтобы всем было хорошо видно. – Я просмотрела все сегодняшние новости. Но только сейчас опубликовали список всех пассажиров этого рейса. Среди погибших Пабло нет.
Марисса подняла голову и с надеждой посмотрела на подругу.
- Но его нет и среди выживших.
- Как это? – не понимала Мари.
- Его и еще нескольких человек пока не нашли, - ответила Лухан. – Думаю, нам нужно надеяться на лучшее.
«Надеяться… Да, надеяться и верить. Он не погиб! Нет! Я буду верить! Только живи! Пожалуйста, живи! Живи… Господи, пожалуйста! Я буду верить!..»
Даже если надежды нет,
И не хочется дальше жить,
Не вини во всем белый свет.
Продолжай, продолжай любить!
Прошел примерно месяц с тех пор, как тот самолет разбился. О судьбе Пабло так ничего и не было известно. Он остался единственным, о ком по-прежнему никто ничего не мог сказать. Еще двое, также считавшиеся пропавшими, все-таки нашлись. Это была женщина с четырехлетней дочерью. Они вернулись в Аргентину уже через полторы недели. Но подробности того, что произошло там в тот роковой день, стали только теперь.
«Мы выбежали из самолет до того, как произошел взрыв. Но взрывной волной нас отбросило к реке. – рассказывала женщина для интервью во все телепрограммы и газеты. – Мина, моя дочь, упала в воду и начала тонуть…
Голос женщины дрогнул. Ей одной было известно, что она испытала в те минуты.
- Я растерялась… Реки в горах такие быстрые… Мину начало относить течением. Я уже собралась прыгнуть за ней, но парень… сам еще мальчишка, он прыгнул раньше.
Я побежала за ними по берегу. Потом я вдруг поняла, что не вижу своей девочки… - женщина сделала паузу. Ей было тяжело восстанавливать эти события в своей памяти. – А мальчик, он нырнул. Наверное, их не было всего несколько секунд, но мне показалось, что прошла вечность, прежде чем они вновь показались в воде.
Он поплыл к берегу и что-то говорил ей. Не знаю, что. Потом ему удалось зацепиться за какой-то камень и предать мне Мину. Она кашляла, плакала, но с ней все было в порядке.
- А где же тогда сам спаситель, Пабло Бустоманте? Он остается единственным, чья судьба в этой трагедии до сих пор не известна.
- Я не знаю, что стало с этим мальчиком, и жив ли он, - покачала головой женщина. – Берег был слишком крутой. Ему удалось отдать мне Мину, но сам сорвался. Видно, река совсем выбила его из сил. Я ничего не могла сделать…»
Марисса очень удивилась, когда ее прямо посреди урока вызвали в кабинет директора. Ругать ее было особо не за что, вся ее активность бесследно испарилась после потери любимого. Может быть, Дуноффа не устраивала ее успеваемость?
Как ни странно директор встретил не в кабинете, а в приемной. Сообщив, что ее ждут, открыл девушке дверь в кабинет. Сам он заходить, похоже, не собирался.
Мари действительно ждали.
Это была женщина, дававшая недавнее интервью, и маленькая девочка.
- Ты, Марисса? – спросила Мина звонким, как весенняя капель голоском.
Девушка, не понимая, что им от нее нужно, утвердительно кивнула.
- А ты красивая, - сообщила девочка. – Я, когда вырасту, тоже буду красивой, да, мам?
- Конечно, будешь – подтвердила женщина, мягко улыбнувшись. - Скажи Мариссе, зачем мы сюда пришли.
Мари смотрела, как медленно улыбка сходит с лица четырехлетней Мины. Но лицо ее не стало серьезным или печальным, как это бывает со взрослыми в таких ситуациях. Скорее в нем была какая-то непонятная таинственность. Девочка подошла к Мари.
- Только это секрет, - проговорила Мина с особой важностью. – Присядь, я скажу тебе на ушко.
Марисса, чувствуя, что это действительно что-то очень важное для нее, присела рядом с девчушкой. Та, закрывшись ладошкой, чтобы никто не услышал, прошептала:
- Пабло попросил меня предать тебе, что он очень сильно тебя любит.
Чувства, которые ощутила Марисса, услышав эти слова, сложно описать. Ее словно окатили холодной водой. По телу пробежали мурашки. Сердце при одном только имени «Пабло» уже начало биться быстрее. Из глаз сами собой побежали слезы.
- Не плачь, - погладила ее по плечу Мина. – Вот увидишь, он скоро найдется.
Мари смотрела на девочку, и ей казалось, что в ее лице она видит понимание. Как будто этим голубым глазам ( прямо как у Пабло!) все на свете известно, и они говорят ей: «Все хорошо! Почему ты плачешь? Он же любит тебя!»
Марисса обняла девчушку и, продолжая плакать, сказала:
- Спасибо… Спасибо, Мина.
«Ради любви не умирают. Ради любви живут. Я буду жить ради нашей любви. И буду надеяться, что ты тоже живешь ради нас. Я буду надеяться. Надеяться… Верить… Любить…»
Озорной ветер путал волосы идущим по улице девушкам. Лауре и Лухан удалось-таки вытащить Мариссу на прогулку. Да и грех в такую погоду не пройтись по весенним улицам, когда все вокруг радуется яркому теплому солнцу.
Девчонки прошлись по магазинам и вполне довольные уже возвращались обратно в колледж. Марисса старательно пыталась улыбаться, когда Лухан или Лаура говорили что-либо смешное. Однако получалось это до сих пор не важно.
Мари вдруг показалось, что кто-то смотрит на нее со спины. Она словно ощутила на себе чей-то взгляд, но, обернувшись, никого не увидела.
- Что с тобой? – спросила Лаура.
- Да так, показалось, - отмахнулась Мари. Но чувство, что кто-то за ней наблюдает, осталось. Едва ли прошло с полминуты, как она услышала тихое «Марисса».
Она остановилась, но не обернулась на этот раз, боясь прогнать наваждение. Зато девчонки, в отличие от нее, посмотрели назад, и по их ошарашенным лицам она поняла, что еще не сходит с ума.
Марисса повернулась.
В десяти метрах от них, живой и невредимый, стоял Пабло. Он улыбнулся и сделал шаг на встречу. Мари, не веря своему счастью, бросилась к нему. Они побежали. И бежали до тех пор, пока эти 10 метров не перестали разделять их, пока не почувствовали объятия друг друга.
Они смотрели друг другу в глаза, и счастью их не было предела. Слова, слезы, поцелуи – все смешалось. А все вокруг перестало существовать. Они слышали лишь, как в унисон бьются их сердца и дорожили каждым прикосновением, каждым взглядом, каждым новым вздохом. Они не замечали радостных возгласов Лауры и Лухан. Все, что теперь существовало для них – это любовь. Любовь друг к другу, к жизни и вечная благодарность небу.
«Давай забудем о прошлом. Давай простим друг другу все ошибки, всю боль. Давай просто делить нашу любовь на двоих. Да и что один человек может дать другому кроме любви и капли тепла. И что может быть больше этого...»
- Так чего же ты все-таки боялась?
- Разве теперь это имеет значение? – улыбнулась Мари, прижавшись к нему и натянув одеяло на плечи. – Но тогда мне действительно было страшно.
- А что теперь?
- Теперь все мои прежние страхи кажутся мне глупыми.
- Почему? – удивился Пабло. – Это же вполне нормально. И я сумел бы это пережить. Ну, в смысле ждать, когда ты этого сама захочешь.
- Я знаю, - Марисса закрыла глаза. – Просто я поняла, что такое настоящий страх.
Пабло понял, что она имела ввиду. Ему захотелось закрыть ее от всего плохого, защитить.
- Не думай об этом, - сказал он, обняв девушку. – Нас никто никогда не сможет разлучить. Даже небу это оказалось не под силу.
Fin
