К двум часам прибыл такой ожидаемый Федерико Чалотти. И истеричными воплями «МИИТА!» он в окружении своей свиты парикмахеров-визажистов влетел в холл.
- Ну наконец-то! – взвыла Колуччи и понеслась вверх по лестнице. За ней поскакали стилист и его свита.
- И это – стилист? – разочарованно пробурчала Линарес, глядя на мужчину голубоватого оттенка с подведенными глазками, надутыми губками и белыми волосами до плеч (мерси прототипу – Сергею Звереву!8))).
- А че ты хотела – они все такие! – тут Мари оживилась – в холл вошли Пабло и его новая швабра - Сол Риваролла. – о, ПУСТОманте приперся! Как спалось, блондинчик? Аппендикс не вываливался? А, Сольсита его подобрала! – крикнула Спиритто на весь холл.
- Моя фамилия – Бустаманте, идиотка! – заорал в ответ Пабло.
- Твоя фамилия, кретин, происходит от того, что творится у тебя в башке! А у тебя там абсолютно ПУСТО!
- А ты, Спиритто – вместо башки сито, ваще замолчи! Я от твоих потуг ума лысею! – заявил мЭрский сынок.
- О, долго думал, Паблито – поносом облито? – похвалила Мари.
- Да уж поменьше, чем ты!
- А ТЕБЯ КТО СЮДА ПРИГЛАШАЛ, ВЫДРА КРАШЕНАЯ? – Колуччи появилась на лестнице аки богиня возмездия Немезида.
- Я натуральная блондинка! – заорала оскорбленная в лучших чувствах Риваролла.
- Ну, конечно! Если ты – блондинка, то Roberto Cavalli выпустил тапочки для бега!
- Кретинка, кто бы говорил про моду! Вот вчера ты надела фиолетовую юбку и леопардовый топ!
- Дура, ты хоть следишь за последними коллекциями? – захохотала Миа. – та шмотка – из последней коллекции Dolce&Gabbana!
- Конечно, я слежу за модой! – оскорбилась Сол. – вот последняя коллекция Moschino целиком состояла из вязаных вещей!
- Это была коллекция Missoni!
- Moschino!
- Missoni!
- Moschino!
- Missoni!
- Это был Yives Saint Loreant! - робко пискнула Фернанда.
- Его дом мод уже давно шпильки отбросил! – отмахнулась Сольсита. – Это была коллекция Moschino! Ты тупая!
- Нет, ты тупая! – заспорила Миита.
- Нет, ты тупая!
- Ты тупая!
- Сама ты тупая! – настаивала Сол.
- Нет, ты тупая!
- ДА ОБЕ ВЫ ТУПЫЕ! – заорала Марица, подбегая к ним. – Две кретинки! Риваролла, тебя сюда никто не звал – вот и проваливай! А тебя, Колуччи, стилист заждался! Он перегрел фен, и твои волосы сейчас пересохнут!
Миа с визгом кинулась к лестнице. Правда, на последней ступеньке она остановилась и вполне спокойным голосом сказала:
- От горячего фена волосы не пересыхают, а становятся жирными! О нет! Все равно-о-о-о-о-о-о-о! Вико, мне нужна твоя помо-о-о-о-ощь! – и Барби понеслась дальше. Пасс – за ней.
- Так, от одной кретинки избавились, осталась другая. – Марица прикидывала, как бы выжить из школы Ривароллу. Задача была непосильная, но Мар не отчаивалась.
- Ты, Бустамавр, забирай свою крашеную кошелку – и брысь отсюда!
- Спиритто, какого ты тут распоряжаешься?
- Я президент школьного совета!
- Я, между прочим, тоже! – напомнил Пабло. – поэтому я останусь тут! Миа – моя подруга! А вот Сол…
- Что? Ты хочешь меня выставить? – Риваролла заверещала так, будто ее стилист перепутал краску для волос, – вместо «насыщенный блонд» взял «сияющий каштан».
- Нет, любимая, просто… давай отойдем! – и Бустаманте поволок ее за колонну.
Марица наблюдала за ними ревнивым взглядом. Заметив это, Сол намеренно поцеловала Пабло так, что у того чуть кишки через рот не вылезли, и пошлепала на каблучищах в сторону входа, а заодно и выхода.
- Эй! Марица! Ку-ку, прием! – Линарес пихнула ее так, что худенькая Мари чуть не пропахала носом норки для сусликов в полу.
- Ты обалдела, спортсменка? Полегче!
- Чего ты так на Бустаманте уставилась?
- Че-его? Да нужна мне эта пустая манка! Я каши не люблю! А в голове у парней – тем более! – и, спасаясь от дальнейших расспросов, она пошла наверх.
А на втором этаже дым стоял коромыслом. Из розовой комнаты то и дело доносились всхлипызавываниявопливизги. Решив, что ее крыша от рождения съехавшая, и терять уже нечего, Мари заглянула туда.
А в домике Барби вовсю шла работа. В качестве помощников были подтянуты Лаура, и даже Пилар с Фернандой.
- Марица! Иди сюда, нам нужна помощь! – заорала вся эта орава, когда она открыла дверь. Представив, что с ней будет, если она войдет туда, Мар тихо ужаснулась и десантировала в свою комнату.
«Кретин! Бустаманте – кретин! Придурок! Нашел себе очередную швабру. А как же я? Как же мои чувства? Сама идиотка, Марица Пиа Спиритто! Нашла в кого влюбляться! Не могла Ману, что ли, полюбить? Так нет же, угораздило тебя в Пабло, сынка мЭрского, втрескаться! Вот и расплачивайся теперь за свою тупость!» - писала она в свой дневник. Но расплачиваться не хотелось. Хотелось любить и быть любимой, как когда-то. Хотелось тонуть в глазах цвета неба…
Мари даже не заметила, как заснула. В субботу она вообще туго соображала. «По субботам у меня карма на подзарядке и мозги в починке!» - любила говорить она. Во сне они с Пабло были вместе, как на 3 курсе. Тогда все было так просто – вот Миа Колуччи – над ней можно издеваться; вот Мануэль Агирре – он друг, он умный, он всегда поможет; а вот Пабло Бустаманте – его можно доставать и любить. Любить больше жизни и знать, что он тоже любит. А сейчас… все, оказывается совсем не так. Миа Колуччи – вполне хорошая девчонка, к тому же будущая сестричка. Правда, всего с одной извилиной, но это, к сожаленью, медициной не восполняется. Ману оказался не таким уж умным, раз выбрал барбиобразную Колуччи, но он счастлив и до сих пор остается самым верным другом. А Пабло… там совсем глухие заросли. Куча вопросов и ни одного ответа. Любит? Тогда почему встречается с Сол? Ладно, предположим, боится нападок Мари и возможности быть осмеянным. Но раньше то она так же издевалась над ним и ничего… Разлюбил? Похоже, только на этот вопрос и есть ответ. «Да, разлюбил» - мысленно ответила себе Марица и почувствовала, что плачет. Так странно – Марица Пиа Спиритто… плачет? «Мир сошел с ума. Остановите земной шарик, я сойду!»
- Марица! Эй, ты что, плачешь? – Ману потряс ее за плечо.
- Чего тебе? – вытирая слезы, спросила Мари.
- Это опять Пабло? – злобно спросил Агирре.
- Нет… то есть да… Ману, я не могу так больше! – она снова разрыдалась. Мануэль обнял ее и принялся гладить по голове.
- Ну за что он со мной так? Почему обжимается с Сол? Он что, не замечает моих чувств?
- Ну, знаешь ли, за всеми твоими нападками заметить их трудно! – хмыкнул Ману.
- Перестань! Мне и так хреново, а тут еще ты! – и Мари принялась колотить кулачками по мексиканцу. Тому все это было как мертвому припарки.
- Все, хорош выть! Время – 7 часов! Все уже вовсю празднуют! Ми отправила меня узнать, что с тобой.
- А, сегодня же праздник… я не пойду!
- Еще чего! Ты хочешь, чтобы сюда влетела Миа и разнесла все нафиг? – ужаснулся Ману. – Ладно, тебе наплевать на комнату, но меня хоть пожалей! Она ж меня кастрирует, а еще детей хочу! – мексиканец умильно поднял бровки.
- Ладно! – засмеялась Спиритто. – жди в коридоре!
Она натянула рваные джинсы, кислотно-зеленый топик, такие же высокие лаковые сапоги на платформе, взлохматила дреды и, представив лицо Колуччи, когда она это все увидит, расхохоталась.
- Уже? – обрадовался Ману. – Повезло Пабло: ты быстро собираешься! А то я почти 2 часа вчера ждал Мию! Ну, да ты знаешь, как она собирается.
- Пабло, по-моему, уже оранжево все, что не фиолетово. Особенно про меня! – усмехнулась Мари и опять почувствовала в глазах слезы. «Да что же это такое! Радует только то, что я хоть не крашусь».
Удары музыки они почувствовали еще в коридоре, но в зале она гремела так, что бледнел даже визг Мии.
- Марица! Ну наконец-то!
- С днем рождения, бегемо… э-э… то есть Фели! Классно выгладишь! – одобрила Мари. Митре и впрямь выглядела неплохо – явно постаралась Миа. Всю монументальную «фигурку» Фелиситас скрывала непрозрачная туника, на ногах – симпатичные джинсы, явно от D&G, туфли на каблуках…
- Ты бы видела Мию! Это сногсшибательно! – закатила глаза Фели. – Ой, бутербродики, бутербродики! Подождите! – она ринулась за официантом.
- Представляю! Барби наверняка в длинном пышном платье розового цвета, – усмехнулась Мар. – Все скромно, стильно и прилично!
- Если бы! – вздохнул Ману.
- Мари! Вот ты где! – знакомый голосок. Марица повернулась и с трудом успела подхватить челюсть. Это была Колуччи, но в каком виде! Талию стягивал ненормально-розовый корсет, пышная юбка темно-серого цвета была настолько короткой, что были видны такие же ненормально-розовые трусики, на ногах – высокие сапоги с кучей заклепок и застежек, но снова дико-розовые.
- Ну, и как я тебе? Я сменила стилиста!
- Хорошо, что стринги не одела, – только и пробормотала Мари. Да уж, на этом фоне даже рыжая бледнеет!
- Мне Феде предлагал, но я отказалась! – щебетала Миа, не замечая лица Ману.
- Я этого стилиста придушу! – ревниво зашипел он.
- Ни в коем случае! – испугалась Барбита. – У кого я тогда одеваться буду?
- Надо думать у того, кто шьет одежду монашкам! – усмехнулась Спиритто, с интересом наблюдая за мексиканцем. Когда позади Мииты проходил очередной парень и бросал взгляд вниз, Агирре краснел и сжимал в кулак левую руку. Когда другой (или тот же самый) парень смотрел на корсет Мии сверху, мексиканец бледнел и сжимал правый кулак. – Классный прикид, сестренка!
- Миа, твоя любимая песня, потанцуем? – к ним, масляно блестя черными глазками, подкатился Гидо.
- С радостью! – улыбнулась Барби и потащила Лассена в центр зала.
- Что она себе позволяет? – отмер Ману. – Будет танцевать с каждым встречным поперечным?
- Если ты не пригласишь ее первым, то да! – авторитетно заявила Мари.
- Теперь каждый будет лапать мою девушку? – продолжал беситься Мануэль.
- Перестань, Отелло! Ну, что теперь делать, если у твоей девушки красивая фигура?
- И что мне остается? – погрустнел ацтек.
- Я ж говорю, – пригласи ее на танец. А лучше вообще не отходи от нее.
- Ладно. Пойдем с тобой потанцуем?
- Пошли!
Музыка сменилась, и когда они прошли на танцплощадку, Миа уже танцевала с другим парнем. Мари узнала Ивана с 5 курса.
Агирре пару минут наблюдал, как пятикурсник лапает его девушку, а потом рванулся вперед.
- Миа! Немедленно уходим отсюда!
- Ну, ты что, Ману? Праздник только начался, а ты уже меня уводишь! – захихикала Колуччи.
- Ты пьяна! – только щас дошло до Ману. Тугой какой-то, ей-богу!
- Ни-ку-да-я-не-пой-ду! – внятно произнесла Миа. – И вовсе я не пьяна, так, выпила бокал мартини! Дай мне отдохнуть, Ману! Иди тоже с кем-нибудь потанцуй, я не против! – с этими словами Барби демонстративно повернулась к парню розовыми трусами.
- Миа! – начал Ману, но Мари подошла к нему и положила его руку себе на талию. Они начали танцевать.
Изредка Мануэль кидал косые взгляды на Мию и Ивана и тогда начинал пыхтеть, как закипающий чайник.
Наконец песня закончилась. Миа поднялась на цыпочки и демонстративно чмокнула Ивана в щеку. Агирре позеленел.
- Миа, может, хватит доставать Ману? – Марица нашла Мию у столика с напитками. – И пить тоже хватит!
- Да я за соком! – засмеялась Колуччи. – И никого я не достаю! Подумаешь, потанцевала с Томи, Пабло, Франом, Диего, Рокко, Маркусом, Гидо и Иваном!
- Гидо и Ивана я видела, а вот когда с остальными успела? – прибалдела Мари.
- Надо вовремя приходить на вечеринку, тогда ничего не пропустишь! – въедливым тоном произнесла Барби.
- А тебе надо больше внимания уделять Ману, а то рискуешь его потерять! – перевела стрелки Спиритто.
- Да кому он нуже… А ЭТО ЧТО ЗА ВЫДРА?
- Где? – Мар обернулась, – Агирре вовсю кокетничал с какой-то девицей. «Молодец, Ману! Моя школа!»
- Миа, потанцуем?
- Не сейчас, Пабло! Мне надо срочно прибить одну лахудру! – и Колуччи на крейсерской скорости понеслась к мексиканцу. Мари и Пабло, забыв даже о своих недомолвках, с интересом следили за ней.
Миа же, не выпуская из рук стакан с соком, подлетела к девахе и выплеснула содержимое стакана ей за шиворот.
- Упс, какая я неловкая! – перекрывая визг девушки, прощебетала Ми. – Вот вечно я так! Кстати, между нами: томатный сок оставляет ужасные пятна, так что советую быстро бежать в душевую! – девицу как ветром сдуло.
- А ты чего рот раскрыл? – налетела Барбита на ацтека.
- Да ничего, милая! – довольно улыбнулся тот. – Пойдем, потанцуем? – и поволок свое сокровище на танцпол.
- Бедный Ману! Она же ему жизни не даст! – прокомментировал Пабло.
- Ми все сделала правильно! Вы все одинаковые: сначала клянетесь в вечной любви, а потом гуляете с другой! – выплюнув эту фразу, Марица развернулась и пошла прочь.
Если бы гордячка только обернулась, взгляд Пабло заставил бы ее немедленно кинуться в его объятья. Но нет – Мар упрямо, как ледокол, перла к выходу…

- Минуточку внимания! Минуточку внимания… - Фели наконец вскарабкалась на сцену. – Сейчас в зале находятся мои друзья: Марица, Миа, Пабло и Мануэль! Это группа Erreway! И я хочу попросить их спеть!
«Так, бегемот уже готовченко…. Интересно, сколько алкоголя нужно, чтобы эта туша опьянела?»
- Спиритто, серные пробки из ушей вынь! – проорал ей в самое ухо Бустаманте. –Нам петь, а ты стоишь! Бегом на сцену!
- Бустамамонт, какого хрена ты мне приказываешь?
- Да ты…
- Тихо, тихо! Разошлись! – рядом с ними невесть как очутился Ману. – Точнее, пошли на сцену! – и он принялся пихать Мари и Пабло в спины.
- Ну наконец-то! Можно подумать, вы через Мехико на сцену шли!
- Барби, не кипятись. Морщины будут!
Заиграло вступление Para cosas buenas. Зал завизжал…
Они спели еще Sweet baby, Pretty Boy, Rebelde Way и закончили песней Sera porqe te quiero.
- Я больше не могу! Иду во двор! – прошептала Миа.
- Я с тобой! – и Ману с Мией вышли.
- Мари, я…хотел тебе сказать, что я…
- Идиот! Это я знаю и так! – огрызнулась Спиритто.
- Ну и вали отсюда, раз такая умная! – выплюнул Пабло, резко развернулся и пошел в холл.
- Ну, и кто еще валит? Сам же уходишь! Скатертью дорожка, трус!
«Спиритто, ты дура! Он же хотел тебе что-то сказать..! Ну и ладно, не идти же за ним!» - и Марица пошла зажигать дальше.

- Миа, ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Ману.
- На тему? – лукаво улыбнулась Миа. «Конечно, хочу сказать! Но пока ты не признаешься, что ревнуешь, ничего не скажу!» - подумала она.
- Почему ты так себя ведешь?
- Как? – продолжала кокетничать Ми.
- Зачем ты танцуешь со всеми подряд? Я же…
- Что ты же?
- Ревную!
- Ты? А я думала, я тебе по барабану! – издевалась Колуччи.
- Ты что?! Я же тебя люблю. И мне не приятно, что ты обжимаешься со всеми подряд! – Ману уже терял терпение. – Ты, в конце концов, моя девушка! И мне не хочется, чтобы у меня росли рога! Да и вообще…
Тут Мие надоело слушать этот бред и она впилась губами в губы мексиканца. Тот охотно ответил на поцелуй, прижал Колуччи к себе, его руки поползли вниз…
Пилик-пилик-пилик! (sorry, я просто не знаю, как изобразить звук мобилы).
- Чертов телефон! – выругался Ману. Он уже жалел, что позволил Мие положить свою трубу к нему в карман. У Ми просто не было места, куда его пихнуть (ну правда, не в трусы же!!).
- Алло! – пропела Миа.
- Колуччи? Все подтвердилось, – донеслось из трубки.
В тот же вечер Миа исчезла…

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

- Пабло! Пабло! Вот ты где! Блин, я весь колледж обегал! – заявил Ману, влетая в кафе.
- Зачем?
- Не знаешь, где Миа?
- Ми? Ну, вы же вчера вместе ушли! – напомнил блондин.
- Уйти то мы ушли, а дальше… короче, ты не знаешь? – разочарованно переспросил Мануэль.
- Нет. Позвони домой, может, она там! – впиваясь зубами в булочку с корицей, прочавкал Бустаманте.- На мой теле-чавк! В смысле, телефон.
- Спасибо, друг! – Ману набрал номер Колуччи.
- Алло! Франко Колуччи слушает.
- Франко, это Мануэль.
- О, Ману привет! Как дела у Мииты?
- Я хотел у Вас спросить, – убито пробормотал Агирре. Значит, дома Мии нет. Где же она тогда?
- В смысле? – Франко начал беспокоиться.
- Нет-нет, я имел в виду другое! – начал выкручиваться Ману. Ему не улыбалось, чтобы Колуччи прилетел в EWS с ротой спецназа разыскивать дочурку.
- Что-то случилось?
- Нет, а вот и Миа! Ладно, Франко, я потом позвоню! Пока! – и Ману отключил трубу.
- Что не так? Ее нет дома? – сразу понял Бустаманте.
- Нет, – у Ману в душе все бушевало. А в голове носились все вспугнутые мозговые тараканы.
- Ну… она может быть с подругами! – нашелся Паблито. – Шоппинг! Вполне в их духе – воскресное утро начинать в магазинах! Позвони им!
- Алле… - после 5 минут висения на трубке Ману наконец повезло – Пасс ответила.
- Алло! Вико, ты где? – заорал Ману так, что все сидящие за столами подпрыгнули.
- И незачем так орать! Итак от Мии глохнем день за днем! Я, вообще-то, сплю!
- Спишь? Время – час дня!
- Ну и что? – защиту Вико можно было снести только из дробовика в упор. – Я люблю поспать!
- Где Миа?
- Ми?.. э-э-э… в комнате ее нету!
- Это я знаю! – взвыл мексиканец. – Что ты такая тупая?
- Эй, Агирре, полегче! Дай я сам поговорю! – Пабло вырвал у друга телефон. – Вико, это Пабло! Не знаешь, где Миа?
- Да не знаю я! Хорош меня доставать! Поспать дайте! – бузила Виктория.
- А где Фели?
- Фели? О, и ее тоже нету! Такое утро – Мии нет, Сол нет, Фели тоже, Пилар куда-то свалила, а вы мне поспать не даете! Я отключаюсь. Меня не кантовать! – частые гудки.
- Вико спит, но Фелиситас нет в комнате! Может, они вместе ушли! Звони Фели сам, а то ты мне завтракать не даешь! – Бустаманте вгрызся во вторую булочку, на этот раз с джемом.
- Фели! Алло, Фели, ты где?
- Гуляю! – донеслось из мобилы.
- С Мией? – обрадовался Агирре.
- Нет… э-э-э… тут один парень… не важно! Мии с нами нет, ищи ее в другом месте! – и Митре отключилась.
- Тоже ничего! Слушай, Пабло, а она не могла… - Ману замолчал, подбирая слова. – Ну, с другим парнем уйти?
- Ми? Да нет, не думаю! – решительно ответил блондинчик. – Фели и Вико знали бы! Да и Марица тоже, они в последнее время дружат!
- Так они ее прикрывают! Точно! – входил в раж Мануэль. – Ну, Миа, ты у меня дождешься!
- Погоди, Ману, не горячись! – Пабло усадил его обратно на стул. – Главное – ей верить! Вот Мари мне не верит, потому что я ее предал, а зря. Не позволяй твоей ревности разрушить ваше счастье!
- Ты любишь Мари? – тихо спросил Агирре, забыв даже не время о Колуччи.
- Да. Но она меня и слушать не хочет! – с горечью в голосе произнес Бустаманте.
- Поговори с ней!
- Я пробовал! Но она как стена – без танка не пробьешь!
- Значит, нужен танк! – усмехнулся Ману. – Я попробую вам помочь. Жди меня тут! – с этими словами крашеный блондинчик унесся.
Паблито вздохнул и принялся хомякать третью булку.

- Мари! Марица! – завывал Ману по дороге на половину девчонок.
- Чего? – Мар сидела в своей комнате и что-то писала. Заметив Агирре, она быстро спрятала тетрадь.
- Надо поговорить!
- Что, моя сестренка улетела на показ коллекции в Антарктиду, загуляла с пингвином и отказывается возвращаться?
- Нет. Но э-э-э… надо собраться и обсудить все! – нашелся Мануэль.
- Что именно и с кем? – допрашивала Марица.
- Ну, ситуацию с Мией. Пошли, Пабло уже ждет!
- Не-не-не! Нашли дуру! Никуда я не пойду! А обсуждать нечего! Вернется наша Барбита!
- Мари… она … с другим парнем, да? – тихо прошипел Агирре.
- Ману… ты … тупой, да? – передразнила Спиритто.
- Честно?
- Нет, не честно! Я вру! – фыркнула Марица. – значитца так, ацтек! Если моя барбиобразная сеструха хоть одну слезу прольет из-за тебя, можешь писать приглашения на свои похороны! Типа: уважаемый Мануэль Агирре, позвольте вас онекроложить! А теперь брысь! Не буди во мне кролика!
Вытолкнув радостного Ману за дверь, она вернулась к своему дневнику.
«Правду говорят: дуракам везет. Миа же просто клиническая идиотка, поэтому ей везет в квадрате. Ее любит Ману. Не просто играет с ней, а любит. А я, как самая умная, полюбила Пабло - и теперь мучаюсь. Тупо все это!
Может, это полоса такая? И у Лухи все плохо: Маркус, похоже, неравнодушен к Лауре… и снова все это тупо! Вот сбежать бы в Австралию, к каким-нибудь аборигенам! Вот это жизнь! А что, может, правда уехать? Нет, надо заботиться об инвалидах! Это я о Колуччи: ума нет, считай, калека! Ладно, пора предпринять что-нибудь на тему завтрака. Все потом».

- Извини, Пабло, я ничего не смог сделать! – Мануэль вошел в кафе в тот момент, когда Паблито уже счастливо прикончил все булочки и теперь жевал шоколадку.
- Да ладно, я понимаю – у тебя свои проблемы! – великодушно махнул рукой Бустаманте.
- Все, мне пора! Хочу заехать на работу к Франко – а то совсем забросил служебные обязанности. Если Миа появится – пусти позвонит! Пока!
- Пока. Эх, что-то я голоден, пойду еще кексик возьму! – сам с собой побалакал Пабло.
Когда он купил вожделенный кексик, в кафе ворвалась Марица. Она подошла к стойке, накупила всего и принялась нервно оглядываться – свободных мест не было. Только рядом с Пабло. Вздохнув (для вида:) она направилась к нему.
- Доброе утро, Бустамакака! Я хочу есть и буду сидеть здесь, так что только посмей слямзить у меня чего-то! Прибью!
- Вот еще! – старательно пряча довольную улыбку ответил блондин. Мари принялась ответственно пережевывать пирожное. Пабло смотрел на нее с нежностью, вспоминая все дни, которые они провели вместе. «Все, сегодня же признаюсь ей во всем и заставлю выслушать! Не будь я Пабло Бустаманте!»
- Паблито – поносом облито, прекрати на меня таращиться! Это мешает моему пищеварению! – не выдержала Марица.
- А ты уткнись в тарелочку! И запомни: когда я ем…
- …хамлю я всем! – закончила за него Мар. – Я глухой и немой не бываю!
Пабло улыбнулся – Мари улыбнулась в ответ.
- Паблито, любимый, вот ты где! – в кафе нарисовалась Сол Риваролла и понеслась к своему «любимому Паблито». У Марицы немедленно вытянулись губы – Пабло это заметил.
- Сол, мне нужно тебе сказать… - начал он.
- …как сильно он тебя любит! – продолжила Спиритто. – я извиняюсь, но у меня от рождения сильная восприимчивость – не могу есть, наблюдая за спариванием дождевых червей, так что я пойду, – она встала. Пабло хотел стряхнуть с себя Сол, которая уже уселась к нему на колени, но такую тушку сбросить нелегко ;). Пока он пытался поднять неподъемное и объять необъятное, Марица вылетела из бара и пошла в каморку под лестницей.
Она не помнила, сколько сидела там, пока слезы катились по ее лицу… и не знала, что Пабло ищет ее по всей школе…

Глава3
Это та самая, с которой ты встречался?
Почему она вертится тут, какая у нее причина?
Разве она не знает, что она опоздала?
Что вечеринка окончена и машина для меня.
Lindsay Lohan First
- Марица! Миа не вернулась!
- Ка-ка-какая Ми-ми-я? ч-чт-что п-п-роисхо-хо-ходит? Да пе-перестань меня т-т-рясти-и-и! – Мари наконец открыла глаза: перед ее кроватью сидел бледный Агирре. Круги под глазами красноречиво свидетельствовали: он не спал всю ночь.
- Как не вернулась? Сколько времени? – она села.
- Полвосьмого! Понедельник! А исчезла она в субботу! – прерывисто говорил Мануэль.
- Прекрати истерику! – прикрикнула Марица.
- Что происходит? – от крика проснулись Лухан и Лаура.
- Миа не вернулась! – ответила Мар.
- Надо звонить ее отцу! – Лаура уже была в курсе новостей.
- Да, действительно! - согласилась Лухан.
- А где эта? – Спиритто ткнула пальцем в сторону второго этажа кровати Лау.
- Хрен ее знает! – пожала плечами Лухи. – Ману, звони Колуччи!
- Стоп, лучше позвонить Соне! – предложила Мари. – Она что-нибудь придумает и Колуччи расскажет все сама!
- Пихаешь мать на амбразуру? – захихикала Арегги.
- Но Соня же еще спит! – возразила Лухи.
- Проснется! – Мари уже вовсю нажимала на кнопочки мобилы.
- Алло, Соня! Проснись! А я говорю – проснись! МИА ПРОПАЛА! – после этих слов Спиритто поспешно отвела трубку от уха, - вопли Рей разлетались по всей оранжевой комнате.
- Да-да, Соня! Немедленно звони Колуччи! Ах, тебе и звонить не надо, он рядом лежит? – удивилась Мар. – Ну ладно. Ждем вас. Может, отмажете нас с уроков? Ну, меня, Лауру, Лухан, Ману…
- И Пабло! – подсказал Агирре.
- И Бустамамонта… ну, тогда до кучи еще Пасс и Митре! ЧТО ЗНАЧИТ СЛИШКОМ МНОГО? – заорала Марица. – НУ И ЧТО, ЧТО ПОЛОВИНА КЛАССА? Ладно, ладно, хорошо! – внезапно сбавила обороты рыжая и вырубила телефон.
- Что она сейчас приедет. Надо думать, вместе с Колуччи.
- Пора на урок! – вздохнула Арегги.
- Я не пойду, – сразу заявил Ману.
- Ты что? – ужаснулась Спиритто. – Если пропустишь историю, мало того, что Хильда мозги прохавает, так еще и слухи поползут об исчезновении Мии! Прикинь, как «Топ-группа» обрадуется! Марш собираться! – Марица выпинала слабо сопротивляющегося Ману в коридор и повернулась к подругам.
- Девчонки, ситуация швах!
- Да уж! – хором ответили те.

- Агирре, что с вами! Где вас носит? По каким облакам летаете? Очнитесь! – требовала Хильда.
- Я извиняюсь, - в класс вошла Глория. – У меня срочное сообщение для Мануэля Агирре.
- Можно выйти? – Ману вскочил.
- Иди! Все равно от тебя толку нет! – махнула рукой училка и повернулась к доске.
В учительской секретарша вручила ему довольно тонкий розовый конверт.
«От Мии, наверняка!» - в висках у Мануэля застучало.
- Это передал какой-то рассыльный охраннику, а он отдал мне! Можешь идти! – поторопила Глория.
Агирре вышел из приемной и направился под лестницу. Там он с нетерпением вскрыл конверт. В нем лежали три письма. Он взял первое.
«Мануэль! Прости меня за то, что я тебя не любила. Я играла тобой.
Дело в том, что мы с моей подругой, Аурелией Вальедарес поспорили, смогу ли я окрутить тебя. Я смогла – теперь Ауре в этом убедилась, и я могу покинуть колледж. Я лечу с моим НАСТОЯЩИМ парнем в Америку, буду учиться там. Ты для меня – исписанная станица, и за это я прошу у тебя прощения.
Миа».
Мануэль читал и чувствовал, что плачет. Слезы противными ручейками тянулись по его щекам, и он даже не пытался их стереть. Миа играла им. Она издевалась. Все ее слова, признания в любви, все слезы, все сцены ревности – всего лишь продуманная игра. Все было сделано для того, чтобы он сказал «Люблю». И он сказал, потому что любил. Любил больше жизни ту, которой он был безразличен. В висках стучала тупая боль, в пульсе билось имя «Миа», а в жизни, казалось, не было больше солнца. Только пустота, черная, жуткая…
Боль в голове стала совсем невыносимой, он схватился за лоб и почувствовал, что падает. Чтобы не удариться о стену, парень стал заваливаться набок. Потом боль в голове стала совсем острой, и свет потух…

Очнулся он в больнице. В кресле у стены спала Марица, она мирно сопела в обе дырочки. Ману попытался пошевелиться и поморщился от боли в голове. Внезапно дверь со скрипом открылась, и вошел Пабло с двумя картонными стаканами в руке.
- Ману! Ты очнулся! – обрадовался Бустаманте и подошел к нему.
- Что со мной было?
- Ты ничего не помнишь?
- Я читал письмо Мии, а потом… нет, ничего! – виски заныли при одном упоминании имени «Миа».
- Тебя нашли под лестницей без сознания, около тебя валялись письма, – напомнил блондин.
- И давно я тут? – допытывался Мануэль.
- Сегодня вторник, 5 часов вечера. Нет, не очень давно.
- Ману. Ты проснулся? – это Марица. Потягиваясь, она встала с кресла и подошла к кровати.
- Как ты?
- Бывало и лучше! – усмехнулся Агирре. – Так все-таки, что со мной и почему я в больнице?
- Тебе сделали томограмму. У тебя какая-то фигня с сосудами и тебе придется полежать тут.
- Мне будут делать операцию?
- Нет, пока нет. Это опасно и сейчас ты будешь просто лечиться лекарствами и всякими процедурами, – объяснила Мари.
- Приехали, – пригорюнился Мануэль. Он, оказывается, болен. А с ним никого нет – ни матери, ни … Мии. «Стоп, а вот о Мии не надо! Она сука, каких еще поискать!» - напомнил себе Ману.
- Не волнуйся, друг, мы с тобой! – ободряюще похлопал его по плечу Пабло.
- Спасибо! – Агирре был искренне этому рад - у него остались друзья.
- Моя сестренка – блядь! - проговорила Марица.
- Мари, не говори так! – предостерег Пабло.
- Не защищай ее! – взорвалась Спиритто. – Эта мразь чуть не угробила Мануэля!
- У нее могли быть причины! – настаивал Бустаманте.
- Причина только одна – Миа Колуччи - редкостная дрянь! – бесновалась Мари.
- Мы не можем судить о поступках людей, не зная всех обстоятельств! – тихо, но злобно продолжал блондин. – Узнаю Марицу Пиа Спиритто, – никогда не дослушает до конца и начинает орать, посылать всех и сжигать мосты!
- Не переводи стрелки, Бустаманте!
- Спиритто, ты...
- Нет, Пабло, Мари права! – остановил их Мануэль. – Колуччи действительно мной играла, и она действительно дрянь! И прошу вас больше не говорить о ней!
- Ладно. Ману, у меня супер новость! Соня вчера познакомила нас со своим продюсером – Джонни Гусманом, и он сказал, что мы классно поем! Правда, он слишком занят, у него много проектов и он не может нами заниматься, но у него есть дочь Сабрина. Она начинающий продюсер и будет раскручивать ERREWAY! – Марица прыгала по палате.
- Но… это же замечательно! – ошалел Ману. – А как же я? В смысле, я смогу петь?
- Конечно! Врачи сказали, что тебе нужно месяц пролежать в клинике, еще месяц посидеть дома, а потом можешь делать что угодно! Все равно раньше мы не сможем никуда ехать – надо писать новые песни, выпускать альбомы!.. – ликовала Мар.
- А как же… Миа? – спросил Агирре.
- Сам же просил о ней не напоминать! – передернула плечами Марица. – Пока будем петь втроем, а потом найдем замену! Мало ли в Аргентине смазливых девиц?
- Но у Мии был голос! – напомнил Пабло.
- И что? – повернулась к нему Мари. – Будет просто открывать рот, петь буду я! И потом, может, даже с голосом найдем!
- Надейся, надейся, – буркнул Паблито. – Ладно, мне пора. Счастливо оставаться! – и вышел из палаты.
- Что это с ним? – удивился Мануэль.
- Переживает из-за Колуччи, наверное. Они же дружили. Папенькин сынок и папенькина дочка – сладкая парочка! Twix отдыхает! Или за тебя волнуется, – ты был почти там! – Мари ткнула пальцем в потолок.
- Ману! Друг! С возвращением! – в палату шумно ввалились Фран, Гидо и Томас.
- Том, Фран! Вы же хотели вдвоем идти! – удивилась Мари.
- Да, хотели, а тут вот я прибился! Ты что, против? – поинтересовался Лассен.
- Гидито-гадито, мне это как-то по барабану! – отмахнулась Спиритто. – А вы в дверях с Бустамавром не столкнулись?
- Было дело!
- Вот, Ману, это тебе Лухан передала! – Томас водрузил на него ноутбук. Фран тем временем доставал из рюкзака плеер, диски…
- А вы уверены, что ему все это можно?
- Не будь занудой, Спиритто.
- Ладно, Ману, я завтра зайду! Постарайтесь его не угробить! – попросила Мари парней и вышла в коридор.

В колледже она сразу пошла в кафе и наткнулась там на Пабло.
- Что без своей Сольситы, а? – Мари плюхнулась на стул рядом с ним, – все остальные места опять были заняты.
- Да так, – пасмурно ответил блондин. – Черт, я за Мию волнуюсь!
- Ты идиот, да? Лучше за Ману побеспокойся, еле с того света вылез. Между прочим, из-за твоей Мииты!
- Ну не верю я, что она могла так поступить!
- Не веришь – так поверь! – усмехнулась Спиритто.
- Да ты сама ничего странного не замечаешь? – продолжал Пабло. – Все же видели, как она его любит!
- Ну, может, она хотела в актерское поступить. Вот и репетировала! – хорохорилась Марица.
- Да не может такого быть! Не может! – упрямо нудил Бустаманте.
- Дурак, что с тебя возьмешь?! – фыркнула Мари.
- Прекрати! Ладно, теперь о группе…
- Здесь как раз все замечательно! Сабрина будет нас продюсировать, мы будем писать песни, давать концерты… - замечталась Мари.
- Я насчет песен. У нас нет ни одной новой! – напомнил Пабло. – К тому же, слова писала Миа, кто будет этим заниматься сейчас?
- А ты не можешь и музыку сочинять, и слова? Ты же у нас музыкальный гений! – фыркнула Мар.
- Гений, но не настолько! Нам надо искать автора!
- Сабри найдет! – махнула рукой Спиритто.
- Не слишком ли ты на нее надеешься? – усмехнулся Паблито. – Мне она не особо понравилась. Она только начинающий продюсер, у нее не было проектов до нас! Не думаю, что она сможет нас раскрутить!
- Вечно ты всем недоволен! – вспылила Марица. – Тебе подавай только именитых продюсеров – конечно, ты ведь сын мэра! А по мне, так пусть хоть кто-то! К тому же фамилия Гусман значит в шоу-бизнесе очень много! Все, Пустоманка, твое общество меня угнетает! Адью! Шлите письма с дятлами! – Мари удалилась.
«Кретинка. Торопливая кретинка! Но такая любимая!» - пронеслось в голове Пабло.

В комнате никого не было. «Ну и слава Богу! Смогу спокойно писать в дневник!» - подумала Спиритто. В последнее время она часто обращалась к своему дневнику, – ее понимала только эта тетрадь.
Она писала там все свои мысли, переживания – но, конечно, не в стихах. До такого уровня душевного расстройства она еще не дошла. Но сейчас, когда Мар открыла дневник, ее рука стала сама собой скользить по листу.
«Мой любимый, ты прости
Меня за все мечты.
И за то, что я любила,
И за то, что говорила
Что никто ты для меня.
И за глупые слова,
И за вечные обиды,
И за грустные мотивы…

Мой любимый, ты послушай,
Я скажу все, не тая:
Мои мысли, мои чувства,
И весь мир мой для тебя.
Для тебя…»

«Обалдеть! Это чего, а? Я что, стихи пишу? По-моему, неплохо… почти текст новой песни! Только, как сказать об этом Пабло? Подумает еще, что это я ему… не-е-е, подожду пока!»

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

- Марица! Можно? – он открыл дверь в оранжевую комнату.
- А, Бустамавр, входи! – стараясь не показать своей радости, махнула рукой Спиритто.
- Ты можешь мне не верить, но у нас есть мелодия новой песни!
- Ты же час назад сокрушался, что нет ничего нового? – удивилась Мари.
- Я только что сочинил! Вот, послушай!..
- Потрясно! – через пару минут сказала Марица.
- Только у нас нет слов…
- Погоди! – Спиритто покраснела и потянулась к своему дневнику. – Наиграй-ка аккорды!
Ничего не понимающий Пабло послушно ударил по струнам.
- Мой, любимый, ты прости
Меня за все мечты… - запела она.
Пабло слушал и не мог ничего понять. Потом в голове что-то щелкнуло: «Это она сама сочинила! И это про меня! Точно, про нас с Мари!» улыбаясь, он закончил играть.
- Чего лыбишься, Бустаманте? – скрывая волнение, грубо спросила Марица.
- Мари, это… потрясающе! Действительно классные стихи! И они нам подходят!
- Думаешь? – усомнилась Мари.
- Уверен! – блондин вошел в раж.
- Но здесь только 1 куплет и припев!
- Пока ты пела, я кое-что придумал. Дай тетрадь! – Бустаманте потянулся к ее дневнику и принялся что-то там писать.
«Мое солнце, ты поверь
Я любил тебя всегда,
Просто ты закрыла двери
В мире выросла стена.
Между нами теперь тень,
Но я верю – придет день,
Когда снова будем вместе,
Когда ты услышишь песню.

Мое солнце, ты послушай
Что скажу я, не тая
Мои мысли, мои чувства,
И весь мир мой для тебя.
Для тебя…» – прочитала через его плечо Мари.
- Неплохо! – оценила она. – Сол будет рада услышать такое в свою честь!
- Это я пишу не о Сол! – Пабло повернулся и посмотрел Марице в глаза. – Мы с ней расстались.
- Да? – занервничала Мари. Под взглядом ТАКИХ глаз попробуй не занервничать. – Когда?
- Только что. А потом я сочинил эту мелодию. Эти аккорды, эти слова – это все для тебя, Марица. Скажи, ты ведь тоже писала стихи мне?
- Я…а-а-а-э… - у Мар просто не хватило воображения на что-то большее.
- Не отрицай. Я знаю. – Пабло погладил ее по щеке.
- Да? Умный какой! И что ты знаешь? – из последних сил сопротивлялась Спиритто.
- То, что я люблю тебя. И ты меня тоже любишь… - после этого Пабло уже не смог устоять перед ее губами, которые были так близко. И он почувствовал, что Мари ответила на поцелуй.
- Люблю, – согласилась она через минуту. – Но простить не могу…
- Мари!..
- Нет, не говори ничего! – она положила пальцы на его губы. – Я просто не могу простить тебя, Пабло Бустаманте, за всю ту боль, что ты мне причинил. Уходи, я прошу тебя. И забери гитару, – добавила она.

Когда через полчаса счастливая Лаура вошла в свою комнату, она увидела там Мари. Рыжая лежала на кровати и глядела в какую-то тетрадь.
- Марица! Что-то случилось?
- Нет, - не поднимая головы ответила Мар.
- Я же вижу! – Арегги подошла к подруге и села на ее кровать. – Опять Пабло?
- Угу. Вот, прочитай! – Спиритто показала Лауре дневник.
- Классные стихи! Кто писал?
- Сначала я, потом Пабло.
- Пабло? – не поверила Лау. – Он что, был тут?
- Да, это слова нашей новой песни.
- Она будет иметь успех!
- Пабло сказал, что расстался с Сол, – вдруг сказала Марица.
- Неужели? Здорово!
- И признался мне в любви.
- Поздравляю, подружка! – захлопала в ладоши Лаура. – Ну, а ты? Согласилась встречаться с ним?
- Нет.
- Ты… с ума случайно не сошла? Пабло расстался с Риваролла, признался тебе в любви, а ты ему отказала?
- Да… понимаешь, я боюсь, что он снова меня обидит! – Мари наконец подняла голову и Лаура увидела, что ее глаза красные от слез.
- Знаешь, - осторожно начала Арегги, - я, конечно, не эксперт в таких делах, но я считаю, что ты должна его простить.
- Чтобы завтра он снова меня предал?
- Завтра! Мы же живем сегодня, а не завтра! Вот я встречаюсь с Маркусом, мне с ним хорошо, а что будет завтра, я не знаю! И знать не хочу! Может, он к Лухан вернется, или я другого полюблю! – говорила Лаура. – Мне хорошо СЕЙЧАС! Вот и ты так же – не бойся завтрашнего дня! Не ошибается тот, кто сидит и не шевелится. А жизнь у нас одна.
- Лаура, тебе надо психологом быть! - Мари уже улыбалась.
- Ну, я тебя убедила?
- Спасибо, подружка! – Спиритто обняла ее.
- И ты прямо сейчас идешь к Пабло?
- Нет, не прямо сейчас, но… скоро.

А Пабло уже размышлял, где бы ему напиться. «Нет, ну один я не пойду – я же не алкоголик! Вот придут Гидо с Томи – мы и закатимся в какой-нибудь бар! И девок снимем! А с Марицей покончено, раз она такая железобетонная! И где эти остолопы?!» Предполагаемые собутыльники заявились через час.
- Да, не повезло Ману – целый месяц в больнице торчать!.. Пабло, что стряслось?
- Да ничего! А точнее, Марица меня послала!
- Это когда она успела? – поинтересовался Эскурра.
- Я к ней, как дурак, с гитарой, со стихами о любви, а она… - не слышал блондин.
- А Сол тебя не убила? – удивился Гидо.
- Вот Сол я сам послал!
- Идиот!
- Да не, надоела она мне! Вечно целоваться лезет… короче, ладно. Собирайтесь, пацаны! Мы идем в бар! Я угощаю!
- Э-э, Пабло, а ты уверен, что это нужно?
- Томи, что я слышу? Ты решил здоровый образ жизни вести? Гидо, ну хоть ты меня понимаешь?
- Нет, Пабло, ты просто расстроен из-за Спиритто, такое у тебя по сто раз на дню случается. Если постоянно пить, то точно с катушек свинтишься! – покачал головой Лассен.
- Друзья называется! Ладно, я один пойду!
- Никуда ты не пойдешь! – рявкнул Томас. – Быстро спать ложись, дебил!
- Ага! – поддакнул Гидо. – и лучше засыпай по-хорошему, иначе я тебе колыбельную спою!
- Только не ты! – ужаснулся Пабло. – Я же потом от страха не засну! Ладно, я в душ!
- Я с тобой! А то еще уйдешь! – сказал Эскурра.
- Устроили мне конвой! – пробурчал Бустаманте.

Часа в 3 ночи, когда Пабло все никак не мог уснуть, думая о Марице, дверь в их комнату открылась. Бустаманте решил, что это Блас с ночным обходом и предпочел притвориться спящим, чем слушать очередные нотации. К тому же он лежал спиной к двери.
Но «Блас» не собирался уходить. Напротив, он подошел к кровати Пабло и начал гладить его по шее и по волосам. Бустаманте лежал ни жив ни мертв.
«Мама родная! Блас оголубел! Ну а я то тут причем? Почему именно я?»
- Мой любимый, ты прости меня за все мечты. И за то, что я любила, и за то, что говорила, что никто ты для меня, и за глупые слова, и за вечные обиды, и за грустные мотивы… - послышался шепот. «МАРИЦА!» - Пабло обернулся.
Перед его кроватью сидела Спиритто. Она нежно на него смотрела и гладила по щеке.
- Мари!..
- Тихо. Прости, что не верила тебе! Ты меня все еще любишь?
- Глупая! – засмеялся блондин. – Я буду любить тебя всегда.
- И я! – Мар потянулась к его губам. Пабло уже полулежал на кровати, обнимая Мари и гладя ее волосы, когда в коридоре послышались громкие шаги.
- Атас! Блас идет! Двигайся, Паблито! – рыжая подняла одеяло и нырнула под него. Не успела она свернуться там клубочком, как свет зажегся и в синюю комнату вошел Эредиа.
- Что тут происходит? Почему я слышал шаги?
- Блас, мы же не виноваты, что у тебя галлюцинации! – щурился на свет Пабло.
- Что вы себе позволяете, Бустаманте? Десять замечаний!
- Да хоть двадцать, только вали отсюда! – Паблито было совсем не просто спокойно отвечать на вопросы Бласа, потому что Мари, то ли из разгильдяйства, то ли из любви к риску под одеялом тыкала своими шаловливыми пальчиками в самые разные места.
- Блас? Что ты тут забыл? – наконец проснулись Лассен, Фуэнтос-Эчагуа и Эскурра.
Пользуясь тем, что внимание старосты отвлечено ими, блондин пихнул Марицу, призывая угомониться. Та не послушалась и лишь сильнее завошкалась.
- Спите! И чтобы до утра никаких шагов! – Эредиа наконец выкатился, не забыв выключить свет. Гидо, Рокко и Том философски решили не терять времени и снова захрапели.
- Вылезай! И не смей больше трогать меня за…
- За что? – сощурилась Мари.
- За мое достоинство! – нашелся Пабло. – Похоже, тебе придется ждать здесь до утра. Блас будет следить за коридором.
- Ладно, подожду! – улыбнулась рыжая и снова его поцеловала. – Но ты же не допустишь, чтобы я сидела на полу? Без пяти минут октябрь на дворе!
- Ну ложись! Только нормально! – предложил Пабло. Как только Марица легла, Бустаманте обнял ее. Снова поцелуй.
- Я люблю тебя, сумасшедшая!
- А я люблю тебя, папенькин сынок!
Так они и лежали всю ночь, целуясь и признаваясь друг другу в любви.

Глава4
Я знаю,что вы наблюдаете за мной,
И вы, возможно, собираетесь думать (написать) то,
Чего сами не видели.
Lindsay Lohan Rumors
Утро в больнице началось обыденно – обход, невкусная больничная еда, потом процедуры… к обеду Ману уже глухо маялся и мысленно благодарил ребят за плеер и диски. Правда, песни ERREWAY он слушать не мог: они напоминали ему о Мии.
- Привет! – Ману поднял голову: в палату вошла довольно симпатичная брюнетка с букетом гербер и пакетом. – Ты Мануэль, верно?
- Да. А ты?..
- Сабрина Гусман. Ваш новый продюсер! Это тебе! – она поставила цветы в вазу, а из пакета достала соки и фрукты.
- Спасибо. Мне Мари и Пабло рассказали о тебе.
- Я рада. Знаешь, Ману… я могу тебя так называть?
- Да, конечно! – улыбнулся Агирре.
- Так вот, я считаю, что у вашей группы большое будущее! Но в Erreway ведь 4 человека. Где Миа?
- Она…э-э… у нее проблемы. Она ушла из группы! – решительно сказал Мануэль, снова чувствуя боль в висках.
- Жаль, – огорчилась Гусман. – Но, может, она вернется?
- Нет. Мы будем петь втроем.
- Но…
- Нет! – отрезал мексиканец. – Прости, если это тебя не устраивает, но группа Erreway теперь состоит только из Марицы, Пабло и меня.
- Ладно, - покорно вздохнула брюнетка. – Теперь о новых песнях. Тексты ведь писала Миа, я не ошибаюсь?
- Да, ты права. Но мы сможем и сами сочинять стихи. Я сочинил уже пару песен, думаю, смогу и больше!
- Отлично! – обрадовалась Сабрина. – Тогда все просто здорово: когда ты выпишешься, вы запишите новые песни, возможно, это будет целый альбом! Кстати, я разговаривала с врачами: через пару месяцев ты будешь абсолютно здоров!
- Да, я знаю! – Ману чувствовал, что ему нравится эта жизнерадостная девушка, но она не сможет заглушить ту боль, которую оставила после себя Миа. – Передай мне, пожалуйста, киви! Я обожаю киви!
- Да? – широко раскрыла глаза Гусман. – Я тоже! Мне нравится его сердцевинка!
- Ага, она самая вкусная!.. А какую музыку ты слушаешь? – поинтересовался Агирре, счищая кожуру с киви.
- Рок, в основном. А еще…
Мануэль и Сабрина болтали о всяких мелочах, смеялись, вспоминали анекдоты, потом поговорили о группе…
- Ого! Ну мы и заболтались! – Сабрина глянула на часы. – Уже почти 8, а я пришла в час! Мне пора!
- Да, я понимаю!
- Я приду завтра, ты не против? – осторожно спросила Гусман.
- Нет, что ты! – засмеялся мексиканец. – До завтра!
- Пока! – девушка чмокнула его в щеку и вышла из палаты.
Ману откинулся на подушку. Нет, он не влюбился в Сабрину. Просто с ней приятно и интересно общаться. А Миа… Миа навсегда останется там, в его сердце.
«Нет! Так нельзя! Я должен забыть ее и забуду!» - сказал сам себе Ману и неожиданно уснул.

- Что? Бустаманте, ты променял МЕНЯ на эту уродину? – Риваролла вошла в класс и увидела Мари, сидящую на коленях Пабло.
- Между прочим, меня зовут Марица! – вспылила рыжая.
- Сол, не нарывайся! Я ведь тебе вчера сказал – нам не по пути, отстань от меня! – крикнул Бустаманте.
- Тишина, тишина! – в класс вошла Кармен. – Спиритто, слезьте немедленно с Бустаманте! Вам что, стула не хватило?
- Мозгов ей не хватило при рождении! – прокомментировала Сол.
- Заткнись, Риваролла! – взорвалась Марица. – Даунита с хромосомой!
- Сама такая! – Сол не поняла ни слова, но в профилактических целях перевела стрелки.
- Что вы себе позволяете на моем уроке? Немедленно к директору! – заголосила Кармен. Она схватила разбушевавшихся девиц за локти и потащила вон из класса.
- Спиритто в своем репертуаре! – закатила глаза Фер.
- Это Риваролла не туда полезла! – мигом заспорила Линарес.
- Девчонки, все, затихли! – утихомирила их Пилар. – Хватит с нас на сегодня и Сол с Марицей!
- А где Вико? – Пабло заметил, что ни Митре, ни Пасс в классе нет.
- Без понятия! – фыркнула все та же Фернанда. – они с Фелиситас уже 2 дня рыдают из-за Колуччи.
- По-моему, они у папы в кабинете! – подала голос Пилли.
- Понятно, - пробурчал блондин. Ему все же не нравилась ситуация с Мией. Ну не могла она так просто исчезнуть!

- Ждите директора здесь! Сейчас он занят, но обязательно вами займется! – Кармен отпустила Сольситу и Мар и вышла из приемной.
- Доигралась, дура?
- Кто еще из нас дура! – не осталась в долгу Сол.
- Ты, конечно!
- Ладно, припадочная, мне неохота ждать Дуноффа, я пошла! У меня есть дела поважнее! Счастливо оставаться! – Риваролла вышла.
- Слава Богу, дышать легче стало! – Марица хотела последовать примеру Сол, но тут из директорского кабинета послышался голос Франко Колуччи:
- Я не переводил Мию в другой колледж! А тем более, в Америку!
«Что? Обсуждают эту дрянь? И что значит «не переводил»? куда же она уехала?» - Мари подошла к замочной скважине и присела.
- Я ничего не знаю, сеньор Колуччи! – из последних сил говорил Дунофф, – но к нам пришел мужчина, назвался вашим представителем и забрал документы!
- Значит, каждый имеет доступ к документам наших детей? – это уже Соня.
- Соня, то есть, сеньорита Рей! Мы ни в чем не виноваты! Ведь сеньорита Колуччи пишет, что уехала с подругой! Сеньорита Митре, прочитайте еще раз письмо!
- Дорогие Вико и Фели! – послышался срывающийся голос Фелиситас и всхлипывания Вико. – Вы мои лучшие подруги и навсегда ими останетесь. Но у меня есть еще одна подруга – Аурелия Вальедарес. Она старше меня на 3 года и предложила мне полететь с ней в Америку. Я согласилась, потому что хотела изменить свою жизнь. Я всегда буду вас помнить. Ваша Миа. – после этого Фели тоже разрыдалась.
- А теперь послушайте, что она написала нам! – непонятный, какой-то икающий голос Рей. Такой голос бывает после долгих рыданий – Дорогие папа и Соня! Я очень рада, что вы нашли друг друга и собираетесь пожениться. К сожалению, на вашей свадьбе я присутствовать не смогу. Моя новая подруга Аурелия Вальедарес предложила мне работу моделью в Америке и я лечу туда. Буду по вам очень скучать, Миита.
- Вот, снова Аурелия Вальедарес! – обрадовался Дунофф. – Полагаю, вам просто надо найти родителей этой девочки и поговорить с ними.
- У МИИ НЕТ ПОДРУГИ С ТАКИМ ИМЕНЕМ! – заорал Колуччи.
- Но ведь она пишет, что это новая подруга! – защищался директор. – Может, вы о ней не знаете?
- Миа воспитана не так, чтобы ехать черт знает куда с незнакомым человеком! – бушевал Франко. – К тому же, я знаю всех ее друзей – это ее однокурсники и еще пара девочек из моего Дома мод! И Аурелии Вальедарес среди них нет. Я специально отдал дочь в закрытый колледж, чтобы контролировать круг ее общения!
- И правильно сделали! – не упустил возможности прорекламировать свое учебное заведение Дунофф. – потому что в нашем колледже…
- ПРЕКРАТИТЕ ЦИТИРОВТЬ РЕКЛАМНЫЙ ПРОСПЕКТ! Миа пропала! И виноваты в этом, между прочим, вы! – напирала Рей.
- Я?
- Да! Миита исчезла с территории колледжа, значит, ваша охрана оставляет желать лучшего! Да я и сама пару раз… – тут Соня запнулась.
- Что пару раз? – насторожился Дунофф.
- Не важно. Во всем виноваты вы, и я этого так не оставлю! – снова ринулась в нападение будущая сеньора Колуччи.
- Погоди, Соня! Сейчас самое главное – найти Мию, остальное – потом! Сеньор Дунофф, мы уходим. Постарайтесь впредь внимательнее следить за детьми!
- Да-да! – затравленно пролепетал Дунофф.
Марица с трудом успела метнуться в учительскую, когда дверь кабинета открылась и оттуда вышли Колуччи, Соня, Фели и Вико. Лицо Колуччи было бордовым, а Пасс, Фелиситас и Соня щеголяли красными глазами и постоянно вытирали слезы. Мари ощутила острый приступ жалости. «Какая же она все же гадина! Мерзкая, проклятая Барби! За нее все волнуются, а она… да все ее слезы не искупят этого! Сволочь! Никогда ей этого не прощу!» - в ярости думала Марица.
За ними семенил директор.
- Я провожу вас до ворот!
- Не надо! – отрезала Соня. – Лучше займите свое рабочее место и следите за порядком.
- Да-да, вы правы! – и Дунофф послушно юркнул в кабинет, как в свою норку, а вся компания покинула приемную. «Ну дела-а!» - пронеслось в голове у Мар.

Пабло она нашла в кафе.
- Надо поговорить! – с ходу заявила она, выдирая Бустаманте из рук Томи и Гидо.
- Да, идем! – с готовностью поднялся на ноги тот.
- Ну вот! И этого утащили! – пригорюнились Лассен и Эскурра.
- Что ты хотела? Хотя нет, сначала поцелуй! – как только они оказались под лестницей, потянулся к ней Пабло.
- Потом! Дело очень важное – оно касается Колуччи!
- Мии? Что с ней?
- Похоже, Франко не переводил ее ни в какой американский колледж! Помнишь те письма, которые мы нашли около Ману? Она писала их для Сони с Франко и для Фелиситас с Вико. В каждом он пишет про Америку и про свою подругу Аурелию Вальедарес. Но Колуччи говорит, что у Мии такой подруги нет!
- Я же говорил – дело серьезное! И Ми не могла так просто уехать! Надо сказать Мануэлю! – Бустаманте потянулся к дверке.
- Не смей! – остановила его Мар. – Он уже смирился с мыслью, что Миа бросила его. Если ты расскажешь ему, что Колуччи пропала, он заволнуется и снова заболеет! И, что еще хуже, подумает, что она его до сих пор любит! Пусть уж лучше все остается так! К тому же я отношусь к ней так же. Она мразь и не стоит всех волнений, которые происходят из-за нее. Ты бы видел их лица! Пусть все остается так, как есть! Я не хочу страданий Ману! И, к тому же, пусть его ненависть будет наказанием для Мии!
Пабло смотрел на нее с удивлением:
- Что с тобой произошло? Куда делась та Марица Пиа Спиритто, которая ненавидела ложь и всегда боролась за правду? Раньше ты бы первая рассказала все Ману!
- Раньше я была другая! – отбила мяч Марица. – Я повзрослела!
- А, по-моему, просто зачерствела и теперь боишься жить сама и не даешь полноценно жить другим.
- Чего? Ну, давай, договаривай! – потребовала Мари. – Говори, что разочаровался во мне и уходи!
- Не говори ерунды! – Пабло прижал ее к себе. – В конце концов, это моя вина. Это я сделал тебя такой. Прости.
- Обними меня крепче. Я запуталась, – попросила его Спиритто.
- Я с тобой. Все будет хорошо! – Пабло нежно гладил по волосам свою бунтарку… только вот бунтарку ли теперь?

Глава5
Тихо-громка,
Когда я шумно-молчалива…
Сплю наяву,
И просыпаюсь, когда сплю…
Lindsay Lohan Disconnected
- Пабло! Эй, Пабло, просыпайся!
- Чего? Зачем? Не хочу! – Бустаманте яростно сопротивлялся.
- Ну, солнышко, вставай! – не унималась Марица. – сегодня Мануэль возвращается в колледж!
- Какой Мануэль? Какой колледж? Ничего не знаю, ай мне поспать! – отбивался блондин.
- Та-ак! Би-би, крыша би-би! – Мар покрутила пальцем у виска. – Тогда работаем на внушение, повторяй: «Ману возвращается в колледж, Ману возвращается в колледж»!
- Ману возвращается в колледж. – послушно повторил Пабло. Потом в его башке что-то щелкнуло. – Как? Уже сегодня?
- Поздравляю! – захлопала в ладоши Мари. – Бустамантус тупиус научился думать! Аплодисменты!
- А что, уже прошло 2 месяца?
- Ну да! Я вчера звонила Сабрине, она привезет его сегодня к началу уроков. Все, солнце, мне пора, а то скоро обход!
- А поцелуй? – прищурился блондин.
- А тебе ночи не хватило? – удивилась Мар.
- Тебя мне никогда не хватит! – с этими словами Пабло перевернул Спиритто на спину и нашел губами ее губы.
- М-м-м… пора… ну Пабло… м-м-м-м… все! Пора, иначе я никогда не уйду! – послав ему воздушный поцелуй, Марица удалилась.
Пабло счастливо вздохнул и приготовился спать дальше, но ему этого не дали. Через 15 минут в комнату ввалился Гидо, а еще через 5 – Эскурра. Поняв, что теперь действительно пор вставать, Бустаманте со вздохом принялся одеваться.
Вам, наверное, интересно, почему Гидо и Томас возвращаются в свою комнату только под утро? Да они бы вообще не возвращались, если бы не Блас с этим запарившим всех утренним обходом.
Просто сегодня утро понедельника, а значит много комнат почти свободно. За эти 2 месяца уже сложилась традиция – на субботу и воскресенье «непарных» учеников (то есть тех, у кого не было пары среди учеников колледжа) отправляли домой. Ну а потом совершалась рокировка – Марица проводила 2 или 3 ночи в комнате Пабло, Гидо либо уезжал домой, либо шел в комнату к Августине. Лассену, бедному, повезло меньше всего – Августина мало того что с 3 курса – то есть не готовая к серьезным отношениям, так еще и взбалмошная Долорес Арегги находилась в состоянии постоянной ссоры с семьей и поэтому домой не ездила, а ночевала в своей комнате – то есть вместе с Августой.
Но вернемся к четверокурсникам. Томас шел к Пилар – то есть на 2 этаж розовой комнаты. Если Риваролла, ночевавшая там же, упиралась и не хотела ехать домой – ее ссылали в зеленую комнату без права возвращения. Фран отбывал домой, а Маркус шел в оранжевую комнату к Лауре. Сложно сказать, что они делали под одеялом – может, алгебру решали? Рокко проводил эти ночи с Вико, то есть на первом этаже розовой комнаты. Фелиситас, ворча, уезжала домой.
Ну, в общем, что происходило утром в коридорах у жилых комнат – можно себе представить. Туда-сюда носились девицы – некоторые из них на выходных вообще не заходили в свои комнаты, и теперь с ужасом вспоминали, что забыли у парней трусикилифчикюбкукофточкубрюкиджинсы. Вот и сейчас Марица поспешно соображала, не забыла ли чего в синей комнате, а попутно она думала, что все эти 2 месяца их с Пабло просто распирает от счастья и они дарят это счастье и другим. Пусть даже иногда насильно. Вот например Лухан Линарес. Когда Мари с трудом вытащила упирающуюся подругу на свидание вчетвером, Пабло пригласил своего друга Мариано. Результат – Линарес летает по школе как на крыльях и каждые выходные проводит со своим парнем.
Марица зашла в свою комнату – сонная Лау еще лежала под одеялом, а свеженькая как консервированная кукуруза Лухан вовсю делала зарядку.
- Привет, Лухи! – Спиритто кинулась на шею подруге.
- Я ей как раз говорила, что из-за этого Мариано мы ее почти не видим! – бормотнула из-под одеяла Арегги.
- Она права! Хоть один week-end проведи с нами! – загорелась Марица.
- Ну, посмотрим… но я такая счастливая! – улыбнулась Линарес.
- Я тоже! – вместе сказали Лаура и Мар. Вся оранжевая комната сотряслась смехом.

- Мануэль, ты готов? – выглянула из ванной комнаты Сабрина.
- Нет! – потянулся тот. – Я отвык так рано вставать!
- Ну, если хочешь, мы поедем ко второму уроку! – Гусман наклонилась, чтобы поцеловать его.
- Отличная идея! Тогда я, пожалуй, еще посплю… - сладко, как Винни-Пух при виде банки меда, зевнул Агирре.
- А я думала, мы займемся кое-чем другим! – разочарованно протянула брюнетка.
- Нет, не сейчас. – Ману перевернулся на другой бок. Затылок жгло от злобного взгляда Сабрины, но он не поворачивался. Гусман встала с кровати и опять пошла в ванну.
Мануэль Агирре и Сабрина Гусман вот уже месяц спали вместе. Именно «спали», чувств между ними не было. Хотя нет… Сабрина любила Ману, но тот считал, что секс убил его чувства. Если 2 месяца назад Агирре еще думал, что Сабри сможет заменить ему Мию, то теперь понял, как жестоко ошибался.
Он сам не мог понять, что держит его около Сабрины. Раньше это была благодарность: Гусман вернула его к жизни после предательства Мии. Она каждый день приходила к нему в больницу, они сначала просто общались, а потом и гуляли в больничном парке. Когда его выписали, благодарность усилилась: она предложила парню пожить в огромном особняке Гусман. И хотя свою квартиру ему предлагали Франко с Соней, Агирре поехал с Сабриной.
Ману не очень удивился, когда в комнате для гостей, где ему предстояло жить, Сабрина повалила его на кровать. Ему это даже понравилось: он еще что-то к ней чувствовал. Но не успел он обрадоваться что, Возможно, забыл Мию, как жизнь снова начала бить ключом, и снова гаечным, и снова по голове. А она у него и так болела.
Сабрина Гусман оказалась жестокой. Возможно, даже злой. Ей ничего не стоило уволить свою секретаршу – женщину, в одиночку воспитывающую 3 детей – за получасовые опоздания. Сначала Агирре подумал, что это требовательность, а не жестокость, и что ее сделал такой шоу-бизнес. Но потом он увидел, как она разговаривает с прислугой, и понял, что ошибся. Да и не только с прислугой – с молодыми девочками, которые приходили к Джонни на прослушивание, она обращалась не лучше. Насмешкам подвергалось все – одежда, обувь, привычки, а главное – плебейское происхождение. Иногда у Ману мелькала мысль «А что тут тогда делаю я?» Своей критичностью Сабрина чем-то напомнила Колуччи. Правда, та сразу принималась «улучшать» людей, да и на происхождение особого внимания не обращала. Вспомнить хотя бы Луну Фернандес или Вико. Исключение составлял только он, Мануэль, но Миа называла его ацтеком только чтобы не показать своей любви. «Нет, не любви! Это была игра!» - одернул себя Ману.
Возможно, поэтому он и встречался сейчас с Сабриной. Назло Мии. Ну а в результате и назло себе.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

Глава6
Когда я закрываю глаза, я вижу, что ты лежишь рядом со мной,
Но потом я возвращаюсь в реальность и осознаю,
Что это только то, что могло было бы быть…
Lindsay Lohan Somethin’ I never had
По огромной бустамантовской квартире носился писк мобильника.
- Мари, ну ответь ты! А еще лучше – выброси в окно! – Пабло сильнее завернулся в одеяло.
- Да я уже полчаса его ищу! – Марица действительно минут 20 уже бегала по квартире, мечтая только о том, чтобы этот настырный звонильщик наконец прекратил их доставать.
- Ну и что так долго? – продолжал Бустаманте.
- А я что, знаю, где в ТВОЕЙ квартире находится ТВОЙ мобильник? – орала Мар. Тут наконец Samsung Бустаманте заткнулся, зато ожила Nokia Спиритто. И опять получасовая гонка за мобилой.
- А теперь что тебя сдерживает? – «Похоже, где в МОЕЙ квартире находится ЕЕ мобильник, она тоже не знает» - подумал блондин.
- Алло! – Спиритто наконец нашла свой телефон.
- Почему так долго не поднимаете трубку? – понесся из динамика недовольный голосок Гусман.
- Телефон долго искали! – оправдывалась Марица.
- Мобильный телефон всегда надо класть около кровати! – наставительно проговорила Сабрина. «Тихо, Марица, тихо! Помни о группе!» - уговаривала себя рыжая. – Я, собственно зачем звоню, - у нас через 2 недели концерт.
- Что? – завопила Мари.
- Не ори! – взвизгнула Сабри. – если ты глухая, это не значит, что глухие все!
- Где концерт? – Спиритто решила ругаться с ней ПОСЛЕ концерта.
- Вот тут не падай! Знаешь же, что скоро свадьба принца Гарри и этой, как ее… Эдуарды Моту? Так вот, мы летим туда. Меня с трудом нашли! Оказывается, в интернете менеджером группы значится какой-то Николас Провенца, так что пытались найти его.
- Обалдеть! – не верила своим ушам Марица.
- Да! Так что собирайтесь, самолет через 10 дней. А пока я пытаюсь устроить вам освобождение от занятий: нам нужно подготовится. Все, чао! – Гусман отключилась.
- ПАБЛО! У НАС КОНЦЕРТ В АНГЛИИ! – завопила Мари.
- Как? – тот выглядывал со 2 этажа.
- На свадьбе принца и модельки! Ура! – Спиритто кинулась обнимать Бустаманте. Она взлетела по лестнице, попутно прихватив свежую газету со столика. – Вот, смотри:
« На 20 апреля назначено бракосочетание принца Уэльского Гарри и бразильской супермодели Эдуарды Моту. Ожидается, что свадьба будет поистине грандиозной – как и у принца Чарльза и Дианы Спенсер. В списках приглашенных – президент Бразилии и премьер-министр Великобритании».
Дальше шла фотография жениха и невесты. Пабло принялся вглядываться в лицо Эдуарды. «Она на кого-то похожа! Кого же она мне напоминает?»
- Супер! Ура! Англия! – это на него налетела его Марица. Она страстно поцеловала его и принялась снимать с себя халатик, явно намереваясь отпраздновать это событие. Блондин решил, что секс со Спиритто – более увлекательное занятие, чем пытаться вспомнить, кого же ему напоминает бразильянка и откинулся на спину, позволяя Мари оседлать его. Ну а дальнейшие стоны Марицы и толчки собственного тела окончательно выгнали все мысли из его головы.

- Милый, ты рад? Мы летим на концерт в Англию! – Гусман легла рядом с Мануэлем.
- Конечно! Наконец-то! Это будет что-то вроде премьеры нового альбома!
Альбом «Trio» они выпустили неделю назад, и он уже пользовался бешеным успехом в Аргентине.
- Не хочешь это отметить? – Сабрина начала водить пальцем по груди мексиканца.
- Нет, Сабри, прости! – Ману оттолкнул ее. – У меня… голова болит!
- Да что с тобой?! – взорвалась Сабрина. – У нас секс – как по расписанию – раз в 2 недели, по пятницам! А я хочу тебя постоянно!
- Но у меня же с сосудами проблемы! – отбивался Ману.
- Ты меня избегаешь! Мне тебя что, виагрой отпаивать?
- Не говори ерунды! Все, я встаю! – отрезал Мануэль.
Когда Гусман спустилась в столовую, Ману уже сидел там.
- Сегодня 5 апреля, - он уткнулся в календарик, кстати, с фотографией Erreway. – Самолет 15 вечером, 16 утром будем в Лондоне, а там 4 дня на подготовку. Нормальный график! – остался доволен он.
- Предупреди остальных – репетиция в 11! – буркнула брюнетка и покинула столовую. Агирре чувствовал, что она обижена, и ему это было, мягко скажем, по барабану. За те полгода, что они были вместе, он уже успел наесться ее капризами до тошноты. «А я думал. Это Миа капризная!» - усмехнулся сейчас он. Миа, Миа, Миа… она никак не хотела уходить из его сердца и оставить его в покое. Мануэль думал о ней постоянно – как то раз в постели, в момент оргазма, он назвал Сабрину Мией, за что та потом неделю на него дулась. В его душе Миа была повсюду…
- Мануэль, уже половина одиннадцатого, сеньорита Сабрина ждет тебя в машине. С тобой все в порядке? – это Миранда, экономка семьи Гусман. С прислугой у Ману сложились дружеские отношения, – к нему все обращались на «ты», что ужасно злило Гусман.
В полном молчании они доехали до квартиры, которую сняла Сабрина для репетиций…
Так прошло 10 дней.

- Марица! Чего ты копаешься? Ну ты как Миа, ей-богу! – отчитывал ее Мануэль.
- Мии здесь нет! – резко напомнила Сабрина.
- Пассажиров, следующих рейсом 4665 по маршруту Буэнос-Айрес – Лондон, просим пройти на посадку к 3 воротам! – понеслось над аэропортом.
- Нам пора! Идем! – Пабло потащил всех к воротам. Наконец они миновали коридорчик и оказались в Боинге.
- Авиакомпания «Люфтганза» приветствует вас на борту самолета Боинг 777… - Мануэль почувствовал, что засыпает.
- Ману! Мануэль, любимый, вставай!
- Нет, Сабрина, не умеешь будить людей – не берись! – Мар отодвинула Гусман от кресла Мануэля.
- АГИРРЕ! НЕМЕДЛЕННО ВСТАВАЙТЕ, ИЛИ ПОЛУЧИТЕ 10 ЗАМЕЧАНИЙ! - старательно подделываясь под голос Бласа, заорала Марица. Вместе с Агирре проснулись и все остальные уснувшие пассажиры. Около них напуганным сусликом замаячила стюардесса.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивала она.
- Нет, нет, все нормально! – успокоил ее Пабло.
- Да-да, нормально… - забормотала бедная стюардесса. – просьба пристегнуть ремни! Самолет идет на посадку!
- Учись, Сабрина, пока я жива! – осталась довольна собой Спиритто.
- Ну да, конечно! – фыркнула та, но тут самолет принялся разворачиваться в воздухе, и Гусман заткнулась.
Лондон встретил их привычными для англичан тучами.
- Я извиняюсь, вы группа Erreway? – с ужасным акцентом спросил по-испански молодой мужчина.
- Да! – кивнула Сабри.
- Мы вас встречаем! Идите за нами!
На 2 Mercedes’ах их привезли в Hilton London.
- У вас здесь 2 номера, как вы и просили. Через 4 часа за вами заедет наш представитель и отвезет в Букенгемский дворец: церемония будет проходить там. Добро пожаловать в Лондон!
В Букенгемском дворце вовсю шла подготовка к предстоящей свадьбе. Декораторы, осветители, техники, секьюрити… все смешалось. Их провели на задний двор, там стояла сцена, вокруг которой кипешились люди.
- Фью… большая сцена! – присвистнул Ману.
- То, что надо! – Марица уже стояла там. – Звук работает? – спросила она у какого-то мужчины, на что тот непонимающе заморгал.
- Они не понимают по-испански! – поняла Сабрина и что-то спросила у этого же мужчины.
- Yes, yes, everything’s ready! – закивал он.
- Отлично! – Гусман разглядела около сцены звукорежиссера и направилась к нему. Заиграла мелодия Resistire.
Когда ребята закончили петь, все зааплодировали.
- Прекрасно! – тот самый мужчина, что их встречал.
- А почему пригласили нас? – не утерпела Мари. – В смысле, Erreway?
- Принцу очень нравятся ваши песни. К тому же буду еще Blue, The Black Eyed Peas, The Pussycat Dolls, Madonna.
- Обалдеть! – остался в восторге Пабло. – И среди этих звезд – мы!
- Но вам придется много репетировать! – осадила его Сабрина. – все 4 дня!
Ну, они и репетировали. Все 4 дня.

Глава7
Почему вы не даете мне делать то,
Что я хочу делать?
Lindsay Lohan Rumors
Наконец настал день свадьбы. Сабрина подняла всю группу в 6 утра и потащила во дворец. Там уже дым стоял коромыслом. Весь сад украшали розы, ленты, огромные банты… сцена тоже выглядела потрясающе. На ней стояли микрофоны, прожектора, сзади виднелся огромный экран…
- B какого хрена ты притащила нас в такую рань? – Мари все не могла простить Сабрине недосмотренных снов. – Выступление в 5 вечера, а мы вообще в середине!
- Чтобы соответствовать уровню всех этих знаменитостей, вы должны быть на высоте! Немедленно меряйте костюмы!
- Опять? – завопила Спиритто. – Ты нас всю неделю пытала этими костюмами! Я их больше не надену!
- Эти костюмы создавал стилист твоей матери! – кричала Сабрина, но Мар дала выход всем эмоциям, и переорать ее было нереально.
- Вот поэтому я их и ненавижу! Лучше бы Колуччи придумывал нам костюмы!
- Замолчите! – рявкнул Мануэль. – Сабрина, не доставай Мари: ей вечером петь! Пошли, Мар! Идем в комнату, тебе надо успокоиться! – с этими словами он утащил Марицу, оставив Гусман хлопать глазами.
Через час начали подтягиваться стилисты и гримеры. Женщина лет 30 принялась приводить в порядок Мари, а парнями занялся какой-то мужчина. После всех этих масокмассажейманикюровпедикюровмакияжейпримерок Еrrewаy были наконец готовы. Мари глянула на часы – 3:40! Меньше чем через 2 часа концерт! На нее напала трясучка: застучали зубы, задрожали ноги…
- Приехали! Принц и новоиспеченная принцесса! – в гримерку всунулась голова и быстро исчезла.
Всем стало интересно, – за все время их пребывания в Лондоне они ни разу не видели эту Эдуарду Моту. Но Гусман не дала никому выйти.
Скоро начался концерт, первыми были The Pussycat Dolls, потом Blue, а затем они. Гримеры все время что-то поправляли, переделывали, и скоро от их мельтешения у Ману заболела голова. Но вот наконец та же голова. Пора!
Пожелав друг-другу ни пуха ни пера, они пошли к сцене. На улице уже стемнело, и парк перед дворцом подсвечивали прожекторы.
Первым шел Пабло. Когда он уже поднялся на сцену, раздались аплодисменты. Но Бустаманте вдруг встал как вкопанный.
- Люди! У меня глюки, или…
Ману и Марица посмотрели вниз и застыли. Перед ними на стульях, стоящих прямо на траве, в неимоверно красивом белом атласном платье, с длинной фатой на голове и букетом лилий в руках сидела
- МИА!!!! – заорала Марица. В глазах невесты промелькнула досада, но в тот же миг она вдруг привстала и… упала на траву без чувств.

- Где же у них эта комната? – шептала Марица, пока Erreway плюс Сабрина шли по темным коридорам левого крыла Букенгемского дворца. Свадьба была прервана 3 часа назад, года Эдуарда Моту упала в обморок во время выступления Erreway.
- Я же видел, что она на кого-то похожа! – бил себя по лбу Пабло. – Почему я не понял?
- Потому что мозгов мало! – фыркнула Мари. – А если будешь продолжать колотить себя по лбу, то их вообще не останется!
- Тише! – шикнул Мануэль. – Вот она, эта комната!
Они тихо вошли в помещение. Оно напоминало больничную палату – все белое, около кровати – приборы и штативы для капельниц, но они пусты.
- Кто-то идет! – ужаснулась Мари и полезла под кровать. Остальным ничего не оставалось, как спрятаться в шкафу, занимающем целую стену.
Дверь открылась. Мари ожидала шагов, но шагов не было. Вместо них раздались 3 негромких хлопка: кто-то хлопнул в ладоши. Дверь закрылась.
Мари, кряхтя, вылезла из-под кровати. Так и есть! На кровати лежала Миа Колуччи!
- Это она! – раздался голос Пабло за спиной.
- Ну да, я! а кто ж еще! – вдруг фыркнула Миа и открыла глаза.
- Ты!…
- Тихо, Марица, не ори! – попросила Миа, спуская ноги с кровати. – Так, вот сумка! – она направилась к двери. Там лежала спортивная черная сумка. «Ее принесли только что!» - поняла Мари.
- Что тут происходит? Объясните! – капризно потребовала Сабрина.
- Ману, успокой свою девушку! – попросила Миа, не оборачиваясь. Она переодевалась – сняла больничную сорочку, надела вытащенные из сумки простой черный топ и бриджи военного вида, но тоже черные. На ноги – высокие ботинки с кучей застежек и ремешков. Надо сказать: она делала это спокойно. Не голосила, не просила парней выйти. Ману облизал губы: короткого зрелища обнаженной спины Мии хватило, чтобы у него появилось желание.
- Откуда ты знаешь? – выдохнул он.
- На всех сайтах про Erreway – Сабрина Гусман и Мануэль Агирре вместе! – Колуччи повернулась.
- Да, мы вместе! Ну и что с того? – высокомерно спросила Сабрина.
- Да ничего! – спокойно согласилась Ми.
- Что с твоими волосами? – не врубалась Мари.
- Нарастили и перекрасили. Нам пора. Уходим! – она застегнула сумку, перекинула ее через плечо и подошла к окну.
- Что тут происходит? – заорала Гусман.
- Я сказала: замолкни! – рявкнула Миа. – Ну какого черта вы принялись орать «Миа, Миа»? – злобно спросила она. – Теперь мы с вами в одной лодке. И эта лодка пойдет ко дну, если мы сейчас же не уберемся отсюда!
- Красиво говоришь! – холодно похвалил Мануэль. Ему была непонятна и неприятна злоба Ми. Но одновременно он не мог ненавидеть ее. В его душе поднимала голову старательно забитая им любовь к Мие Колуччи. – Но мы все хотим знать, что происходит!
- Поверьте мне: нам надо бежать! Как только они поймут, что я очнулась – здесь будет вся тайная полиция! И не тайная тоже, - подумав, добавила Ми.
- Камеры! – вдруг заметил Бустаманте по углам вертящиеся объективы.
- Конечно, что ты хотел? Это же Букенгемский Дворец! – Колуччи пожала плечами. – Но если мне принесли эту сумку, значит, камеры нейтрализованы и жучков нет.
- Жучков? – переспросила Мари. – Ты что, шпионка?
- Почти. Нам пора, идемте. Все расскажу по дороге! – Миа открыла окно и вылезла в сад. Они были на 1 этаже. – За мной и тихо! – скомандовала она.
Чувствуя себя персонажами шпионского боевика, все полезли за ней. Миа бежала вдоль забора. Вдруг она остановилась: там была незаметная калитка. Она сунула ключ в замочную скважину и дверь открылась. Дождавшись, пока Сабрина выйдет, Колуччи закрыла калитку на ключ и побежала к черной машине, стоявшей неподалеку на дороге. Пабло оглянулся по сторонам, – они были позади Букенгемского дворца, в тихом переулке, где не было домов.
- Пабло! – он подбежал к машине, сел в нее, и Миа дала по газам.
- Что происходит? – нудила Гусман.
- Потом, все потом! – Миа быстро достала из сумки продолговатый наушник и сунула в ухо. – Первый, я Барби, как слышите? Первый… черт! – она выдернула наушник. Оттуда послышался писк.
- Что случилось?
- Волну засекли. Я не могу ни с кем связаться! – спокойно ответила она.
- Куда мы едем? – спросил Ману.
- Не знаю! – усмехнулась Ми.
- Как? – взвизгнула Сабрина.
- Слушай, ты спокойно говорить можешь? – не выдержал Пабло. Все это время он обнимал дрожащую Мари и почувствовал, как та вздрогнула, услышав вопль Гусман.
- Просто нам надо уехать отсюда как можно дальше. Думаю, нам подойдет заброшенный частный дом.
- В пригороде Лондона их мало! – напомнил Пабло.
- Да, но у нас вся ночь впереди. Я успею уехать далеко. Сейчас я советую всем уснуть.
- Щас! – вякнула с заднего сиденья Гусман.
- Спи! – повернулся к ней разъяренный Мануэль. Он сидел рядом с Мией. Ми фыркнула.
- Миа, - через полчаса, когда от общего перегрева уснула даже Гусман, осторожно начал Ману.
- Спи, Мануэль. Я расскажу все потом!
- Но я хотел спросить…
- Спи.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг

- Миа! Ми, ты где? – Бустаманте на ощупь шел по темному коридору.
- Я здесь! – Пабло обернулся на голос. В стене была небольшая ниша и Миа сидела там, прями на полу. Она нервно курила.
- Ты куришь? – удивился блондин.
- Бывает. Когда нервничаю!
- А кожа?
- Не до нее сейчас. Ты ничего не замечаешь? – Колуччи указала глазами на стену напротив себя. По ней ходили слабые блики.
- Нас нашли? – ужаснулся Пабло.
- Да.
- Но как?
- Не знаю. – спокойно продолжала Миа.
- Может, по тем вещам из сумки?
- Исключено. Сумку принес наш человек. Значит, я наследила в другом месте.
- Нас не слышно?
- Нет, жучок и прослушку я бы засекла, а через стену не слышно. Дом из пористого кирпича. Значит так, Пабло. С нашими связаться я не могу – далеко, да и сканер у этих.
- А твои знают, где мы? – надеялся Бустаманте.
- Нет. Если бы знали они, знали бы и эти. Хотя, они все равно узнали. – усмехнулась Колуччи. – Так вот. Они знают мои позывные, знают мое местонахождение. Правда, я тоже их слышу! – на Мии был наушник. – их 20 человек. 15 из них с автоматами вокруг дома. Но я не могу понять, почему у машины всего 5. Может, ловушка? – в слух размышляла Ми. – Ладно. У нас остается только один шанс. Идти на прорыв. У них не гоночные Porsche, они нас не догонят, если нам удастся скрыться. Пока они себя не обнаруживают, ждут подкрепления, значит нужно действовать сейчас. Я «сниму» тех, кто у машины. Попытаемся уйти. Держи, - она протянула Пабло наушник. – Это сканер. С его помощью ты можешь слышать их переговоры. Слушай и делай все наоборот. – Колуччи курила одну сигарету за другой. Около нее валялось уже 6 бычков.
- Перестань курить!
- Нет, я сейчас буду подделываться под мужские голоса. – она закашлялась. – Все, готова. Их частоту я уже нашла. Держи пистолет!
- Зачем? – Пабло отпрянул.
- Пригодится. Надеюсь, тебе не придется им воспользоваться, но если что – сначала стреляй в руку. Перебьешь кисть – не сможет стрелять. Потом – в ногу. Не сможет драться. Понял?
Пабло ошалело кивал. Он не мог поверить, что это говорит Миа Колуччи – самая добрая девушка EWS.
- Все, иди к ним. Через 10 минут лезьте через окно к машине.
- А вдруг их уже схватили?
- Ты вопль слышал? – деловито осведомилась Миа.
- Нет.
- И я тоже. Значит, их не нашли. Иди! И… позаботься о Ману! – тихо добавила Колуччи и поползла мимо окна в другую сторону. К лестнице, ведущей на крышу.
Там она собрала винтовку и легла в позицию снайпера. Глаза привычно выискивали жертв. Так, вот один. «Надеюсь, он умрет без вопля!» - упругий звук летящей пули. Тихо. Никто не заметил. Вторая жертва. Выстрел. И снова тихо. Где третий? А, вон он! Выстрел и… тихий возглас жертвы. «Черт! Услышали!» - пронеслось в голове у Мии.
- Edwards! What’s wrong? (Эдвардс, что случилось?) – донеслось из наушника. Сканер работал безотказно.
- Nothing, just mice! (ничего, просто мыши!) – охрипшим после сигарет голосом прошептала Миа.
- Coward! (Трус!)
«Так, теперь еще 2. Есть!.. Есть!» - с этими мыслями Ми разобрала винтовку и поползла по крыше. С той стороны, где она оставила машину, все заросло. «Черт, шуму будет! Как же я об это не подумала?» Но в голове мигом созрел план.
- I’m Edwards. I’m changing position! (это Эдвардс. Я меняю позицию.) – прошептала она в наушник.
- For what? (для чего?)
- I’ve seen a flashlight in the kitchen! (заметил фонарик на кухне.)
- Ok! Do it! (ладно)
Миа выдохнула и осторожно спрыгнула в траву. Прислушалась. Тихо. Минуя трупы, она прокралась к машине. Там уже сидели все остальные.
- Держитесь! – с этими словами она завела машину и вдавила до упора газ. Porsche вылетел на дорогу. От неожиданности все люди, стоявшие у входа, с визгом бросились врассыпную.
- А они не могли нам ничего присобачить с машину? – через пару минут сумасшедшей гонки спросил Пабло.
- Нет, здесь куча антипрослушек!
- И многих ты… убила? – тихо спросила Мари.
- Пятерых. Можешь винить меня и за них! – Миа, не отрываясь, следила за дорогой.
- Миа, я…
- Спите. Все спите. Я вас разбужу.
Распихала она их в 7 утра. Мари только сейчас поняла, насколько она задубела. Ледяное апрельское утро окончательно привело ее в чувство.
- Пабло, Мари! Нужна ваша помощь. Бензин кончается, а я не хочу светиться на заправках. Машина слишком заметная. За бензином пойдете вы, а потом поедем по другой дороге.
- Где заправка?
- Вон, видишь синюю крышу?
- Да. Идем, Мари!
Когда Бустаманте со Спиритто вышли, в машине повисла гнетущая тишина. Ману хотел о многом поговорить с Мией, но его сдерживала Сабрина, угрюмой жабой сидевшая на заднем сиденье.
Блондин и рыжая вернулись минут через 15. Колуччи заправила машину, развернулась и поехала по другой трассе. На ней не было ни заправок, ни постов дорожной полиции.
- И куда мы на этот раз?
- Честно, не знаю! – Ми боролась с усталостью. – Нам надо скрыться.
- Может, имеет смысл обратиться в наше посольство в Лондоне? – от нервов Гусман даже присмирела.
- Нам не дадут до него добраться.
- Ми, да ты спишь! – только сейчас заметил Агирре.
- Нет! – встряхнулась она. – Нет. Надо срочно что-нибудь придумать!
- Миа, стой! Тормози! – крикнула вдруг Мар.
- Что случилось? – послушно притормозила Колуччи.
- Смотри, аэродром! И самолет! Что это за модель?
- Сессна! – мельком глянув на самолет, определила Барбита.
- Ты умеешь им управлять? – продолжала допрос Спиритто.
- Нет. Я умею управлять вертолетом, но…
- Отлично! Самолет, вертолет – все одно!
- И куда ты собралась лететь? – поинтересовался Мануэль.
- Как куда? Домой! – как о чем-то само собой разумеющемся, сказала Марица.
- С ума не сошла? – осведомилась Колуччи. – между Британией и Аргентиной – Атлантический океан. Если хочешь, чтобы он стал твоей могилой – так и скажи. Есть более приятные способы!
- Ты же крутая суперагентша! Неужели не можешь долететь на самолете до Аргентины? – с издевкой спросила Гусман.
- Я не ориентируюсь в воздушном пространстве Англии! – спокойно пояснила Миа. – после перелета ты сможешь стать либо главной пингвинихой на Северном полюсе, либо главной обезьяной в Африке. Выбирай, что больше по душе.
- Но мы можем попросить помощи у диспетчеров! Все равно без их согласия мы не взлетим! – захотела блеснуть знаниями Сабри.
- Тогда мы останемся тут! Самолету с Эдуардой Моту и группой Erreway на борту не дадут взлететь!
- А что если просто улететь подальше отсюда? – подал голос Мануэль.
- Ага, и жить до конца дней в каком-нибудь лесу, скрываясь! – фыркнула Сабрина.
- Точно, Ману! Все, выгружаемся! – скомандовала Миа.
- Куда ты собралась нас тащить? – всполошилась Мар.
- В сторону Уэльса. Там горы, можно легко затеряться. А потом позвонить из какого-нибудь населенного пункта с телефоном в контору, и нас заберут.
- Все, выходим? – спросил Ману.
- А как мы туда попадем? – сомневалась Сабрина.
- Не волнуйся! Там только охранник! У всех национальный праздник – женитьба принца! – хлопнула дверей машины Колуччи. – Все празднуют.
- Извините! – она постучала в окно будки охранника. – Выйдите на минутку, пожалуйста!
Мужчина лет 50 послушно вышел из будки. Тут Миа резко ударила его под дых, а затем – сверху по шее.
- Ты что? – взвизгнула Спиритто, наблюдая, как Ми затаскивает мужчину обратно.
- Через часик оклемается, не волнуйся! – успокоила ее Барби. – идем!
- Стойте! Посмотрите туда! – Пабло ткнул пальцем в сторону маленького телевизора, стоящего в будке. В кадре показывали какое-то здание, окруженное со всех сторон вооруженными людьми. Снизу бегущей строкой шла надпись «Посольство Аргентины в Лондоне окружено полицией и гвардейцами королевы. Причины неизвестны».
- Черт! – Колуччи схватилась за голову. – Здесь попахивает международным скандалом и офицерским судом чести для меня! Бли-ин!
- Это так серьезно? – не поняла Гусман.
- Конечно! Из-за меня могут разладиться отношения между двумя государствами! Все, быстрее к самолету, иначе…
Компания побежала в сторону самолета, одиноко стоящего посреди аэродрома.
- Интересно, почему он тут стоит? – недоумевала Марица. – Я читала, что все самолеты переведены на аэродромы Лондона в связи со свадьбой!
- Да, кстати, мне тоже интересно! Ладно, все, пошли!
В самолете Колуччи сразу прошла в кабину пилота и кинула профессиональный взгляд на приборную доску.
- Отлично! Та же система, что и у вертолета! Так, топливо в норме… датчики высоты работают… все брысь в салон и пристегните ремни!
- Блин, никогда бы не подумала, что незаконно полечу на самолете по Англии, и что этим самолетом будет управлять безголовая Барбита! – ворчала Мари, пристегиваясь. Тут она задрожала: почувствовала, что заработали двигатели.
- Успокойся! – Пабло разгадал ее состояние и ободряюще погладил по руке. Пяти минут маленькому самолетику хватило, чтобы прогреться, и вот они уже катят по взлетной полосе. Оторвались от земли…
- Все пока нормально, поздравляю вас! – разнесся по салону голос Колуччи. – Летим на северо-запад!

Глава7
Ты продолжаешь наблюдать, но ничего не делаешь
Ты говоришь, мы не ответственны,
Но это не так…
Ana Johnson We are
«Бедная моя Миа! Сколько ей пришлось пережить!» - думал Мануэль, слушая мерное гудение двигателей. Рядом с ним спала Сабрина, в кресле напротив посапывала Мари. А она, его девочка, его любимая Миита, вот уже 2 часа управляла самолетом. «Я даже не думал, что она такая сильная. Может, на ней маска? Маска эдакой Маты Хари, сильной и смертоносной. Или наоборот, сейчас она такая, как на самом деле, а все то время, что мы знакомы, она просто притворялась? Я не могу ее понять. Одно теперь ясно: та записка – неправда, Миа мной не играла. Она меня действительно любила, может, даже сейчас любит. Или нет? Если бы любила, не улетела бы полгода назад. Да нет, глупо. Это ее работа, она обязана была уехать. Теперь ясно – с Сабриной нам больше не по пути. Моя жизнь – Миа».
- Мануэль, Пабло. Пройдите в кабину! – вдруг раздался из динамика совершенно убитый голос Колуччи. Ману с тревогой посмотрел на Пабло. Тот тоже выглядел взволнованным. Парни поднялись и пошли в кабину пилота.
- Что случилось? – первым спросил Пабло.
- Все пропало. Нас засекли и приказали снижаться, – мертвым голосом говорила Миа, не выпуская из рук штурвала.
- Но как? – не мог поверить Ману. Он не мог поверить. Неужели все напрасно? Все жертвы Мии, все их страхи? Неужели это конец?
- Вот, опять, послушайте:
«Борт 2074, мы приказываем, немедленно совершите посадку на аэродроме Rockvill. Борт 2074 немедленно совершите посадку на аэродроме Rockvill» - разнесся по кабине мужской голос.
- Но мы же можем сбежать! – предложил Бустаманте.
- Нет Пабло, я уже встала на заданный курс. Да и в любом случае, это было бы бесполезно. Мы в их небе, так что… - Миа вздохнула. – Короче, запоминайте: когда мы приземлимся, говорите, что я вас похитила.
- Чего? – не мог поверить Пабло.
- Того! – передразнила Ми. – Я вас похитила и силой заставила сесть сначала в машину, а потом в самолет. Понятно?
- Но это же не так!
- Все равно! Вам как соучастником грозят сроки, а как жертв вас только пожалеют. К тому же, это положительно скажется на рейтингах группы.
- Какие, к черту, рейтинги? – не выдержал Мануэль.
- Ну ладно, это не важно. Вам понятно? Я вас похитила!
- Я не буду это говорить! – сразу сказал Пабло.
- Я тоже! – подхватил Агирре.
- Идиоты! Вы понимаете, чем это вам грозит?
- Тебе это грозит еще большим! – отрезал Бустаманте.
- Вы ДОЛЖНЫ все это сказать!? – заорала Колуччи.
- Все, что мы должны, мы прощаем! Пойми, глупая, я… - Мануэль хотел сказать, что любит ее, но его прервал Пабло.
- Никто ничего не скажет!
- Значит, так, – тихо, но злобно прошептала Миа. – Если вы сейчас же не поклянетесь мне, что скажете, что я вас похитила, я просто отключу двигатели и мы упадем.
- Отключай! – решительно сказал блондин.
- Да? – Барби подняла одну бровь. – Не думала, что ты такой эгоист, Паблито! А как же Марица? Ты можешь вот так просто лишить ее жизни?
- Гадина! Дрянь! Ты не понимаешь, что делаешь! – схватился за голову Пабло.
- Так вы скажете или нет? – настаивала Ми.
- Нет! – рявкнул Мануэль.
- Ну ладно! Вы сказали сами! – Миа сделала какое-то неуловимое движение рукой и самолет ощутимо дернулся. Слышно было, как в салоне всполошились Марица и Сабрина.
- СТОЙ! Мы все скажем!
- Хорошо, - Колуччи выровняла самолет. – Предупредите Мари и Сабрину и не говорите никому, что я работаю в разведке.
- Миа, - начал Ману после того, как Пабло вышел.
- Иди, Ману. Я спасаю ВАС. Уходи! – Ми подняла глаза и Агирре увидел прозрачные капли, стекающие по ее щекам.
- Я люблю тебя! – он присел и поцеловал ее. Потом встал и вышел вслед за Пабло.
Ми продолжала автоматически вести самолет, а в ее глазах стояли слезы.

- Просьба всем встать во время оглашения приговора по делу подозреваемой Мии Колуччи.
В зал вошла судья. Все встали. Ману внутренне сжался.
- Подозреваемая Миа Колуччи подозревается в убийстве Фелипе Аноэ в декабре 2003 года, в убийстве Марианы Мальдора в марте 2004 года, в убийстве Анари Кубертен в апреле 2003 года, в убийстве Адриана Саэз в июле 2004 года, в убийстве Марка Эдвардса, Кевина Смита, Брайана Хартли, Кристиана Дэрмана и Джошуа Нове в апреле 2005 года, а также в похищении Марицы Пиа Спиритто, Пабло Бустаманте, Сабрины Гусман и Мануэля Агирре в апреле 2005 года. Также она подозревается в подделке документов на имя жительницы Бразилии Эдуарды Моту, в угоне самолета Сессна, бортовой № 2074, и в незаконном управлении самолетом.
С каждым словом судьи Мануэль сильнее сжимался. Вот она, его Миита, сидит на скамье подсудимых, за железной решеткой. Следствие продолжалось почти полгода, и все это время она провела в тюрьме. Сейчас, глядя на нее, Ману не мог понять, как же. Проведя столько времени за решеткой, она осталась все такой же красивой...
- С учетом всех обстоятельств, - продолжала судья, - Миа Колуччи признана виновной в вышеуказанных преступлениях и приговаривается к пожизненному лишению свободы.
Мануэль замер. Он чувствовал, как рядом затряслась Марица и зарыдала Сабрина. Но его взгляд был направлен на Мию. Та стояла, опустив голову и только Богу было известно, что творится в ее душе. Судья уже подняла молоток, чтобы окончательно утвердить приговор, как дверь в зал суда открылась.
- Я протестую!
Мари схватилась за Пабло, чтобы не упасть. В зале стоял… стилист Федерико Чалотти! Тот самый, которого она видела почти год назад в колледже, перед днем рождения Фелиситас. Только сейчас он был коротко острижен и глаза не подведены, но узнать его было можно. «Значит, вот кто отдал Колуччи приказ!» - поняла Марица. – «Значит он…»
- Я глава внешней разведки Аргентины! Меня зовут Масимо Новелли, – с этими словами он ткнул под нос судье синюю книжечку. – Хочу сообщить вам, что сеньорита Миа Колуччи с октября 2003 года является нашим секретным агентом. Ее позывные – Барби. А в этой папке – документы, которые позволят вам пересмотреть приговор!
- Ну… что ж… думаю, приговор отменяется. Суд удаляется для принятия решения в связи с новыми обстоятельствами! – она стукнула молоточком.
Ману, Мари, Пабло и Сабрина проторчали в суде до 10 вечера. Вообще они прилетели в Лондон только вчера, чтобы выступить по делу Мии Колуччи как потерпевшие. Тогда, полгода назад, в апреле, на аэродроме Rockvill они сказали, что Эдуарда Моту их похитила. После этого Мию задержали. Она сопротивлялась, но лишь для вида. Следствие шло полгода. Все это время никто, кроме них 4 не знал, что же на самом деле произошло с Мией и где она. И сейчас на заседании присутствовали лишь потерпевшие, свидетели, адвокат и обвинение. От защитника не было никакого толку: его предоставила Британия, и он был полон рвения защищать свою страну, а не иностранную преступницу. То, что Миа Колуччи – агент разведки, так никто и не узнал. До недавнего момента.
Наконец их снова пригласили в зал суда. На этот раз все было короче.
- В связи с новыми обстоятельствами дела Миа Колуччи признана невиновной и должна быть освобождена из под стражи прямо в зале суда! – удар. Все. Ману почувствовал, что упал на стул. Миа свободна! Свободна!
- Вы и есть те самые Erreway? – к ним подошел Новелли.
- Да, - устало кивнула Мари.
- А тебя я помню! Ты сидела на ступеньках в колледже тогда!
- Да, точно. Почему Мию признали невиновной? Она не убивала тех людей? – не выдержала Мари.
- Нет! – покачал головой Новелли. – Она не убила ни одного человека в своей жизни.
- Как? А те 5? – не поверил Пабло.
- Знаете, - начал Масимо, - Барби не очень опытный агент. Да и где взяться опыту, за 2 то года? А для своего стажа работы она просто невероятно умна и собранна. Так вот, все те люди в саду лежали примерно под одним углом к Мие. А в мозге человека есть такой отдел, который отвечает за внешние признаки жизни – цвет кожи, частота пульса и дыхания… впрочем, не буду вам объяснять, это слишком долго. Так вот, Миа попала именно в эти части мозга. Причем всем 5. То есть внешне они умерли – посинели, пульс бьется раз в минуту, его вполне можно не заметить, дыхание слабое, почти не чувствуется. Но они продолжали жить.
- Но она попала им в головы! Из снайперской винтовки! – не поверил Бустаманте.
- Человеческий организм – самая загадочная вещь на свете. То, что они не умерли, узнали только через полтора часа, когда привезли в морг. Так что сейчас эти люди живы, правда, они еще в больнице, но их жизни ничто не угрожает.
- А те, другие жертвы?
- Это не Миа, - покачал головой Масимо. – С ней в операциях участвовали другие агенты, тех людей убили они. Но лондонский суд не стал тщательно разбираться: даты совпали, значит, это Миа. Она ведь стала женой принца Гарри, а потом предала его, а англичане такого не прощают. Недаром следствие длилось всего полгода. Для такого дела это чертовски мало!
- Значит, Миа никого не убивала? – Мануэль не мог поверить этому. Значит, на ней нет крови? Она не виновата ни в чем? Агирре не знал что делать со свалившемся на него счастьем.
- Нет, никого! Идемте к машине, Миа скоро выйдет.
У здания суда стояло 2 Mercedes’а. В летнем небе носились бабочки, пели птицы… природа радовалась. Но самым счастливым человеком на свете сейчас был Мануэль Агирре. Когда Миа вышла из здания, он не выдержал.
Ману подбежал а Миите и крепко обнял. Почувствовал слезы Мии на своей рубашке… вдохнула запах волос Мануэля… они поняли, что друг без друга уже просто не смогут.

У любви есть зубы, и она кусается. Любовь наносит раны,
которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно
заставить эти раны затянуться.В этом противоречии и есть
истина - когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Стивен Кинг