|
|
 |
|
Искажения
|
|
| katya_shev@ | Дата: Суббота, 26.05.2012, 18:48 | Сообщение # 1 |
 We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| Название: Искажения
Автор: torys
Бета: нет
Жанр: сборная солянка из romance, au и angst
Пейринг: Марисса/Пабло, Вико/Рокко, Лаура/Фран
Рейтинг: PG-13 /T/
Предупреждения: н-у-у-у… будет пара-тройка неприятных моментов, и даже одна смерть, вероятно, будет.
Дисклеймер: выгоду не получаю, ни на что не претендую. Крис и Пати – спасибо за чудесных персонажей.
Размещение: только здесь, на любимом форуме.
Содержание: о мистической стороне жизни, для тех, кто в нее верит и не верит. Героям придется нелегко, но я думаю, они справятся. Событийно-сериально это примерно середина второго сезона, ну или чуть-чуть раньше, хотя к привычному сюжету не стоит особо привязываться – он здесь развивается сооооовсем по другому сценарию.
Герои – out в хорошем смысле слова
Предупреждая вопросы, Хавьера еще нет ни в жизни, ни в перспективе, ни в комнате Пабло, как нет и Сабрины.
Итак, в EWS объявлены каникулы – аналог наших осенне-зимне-весенних. В связи с этим детки оказываются временно предоставлены сами себе…
Статус: пишется-пишется, и все никак написаться не может (просто Катя - жуткая лентяйка)
От автора: все это я придумала уже очень давно, еще в начале лета 2005го, и, первоначально, сюжет являл собой совершенную кашу, которая, на мое счастье, однажды, сложилась-таки в единую картинку
В фанфике наличествуют некоторые стилистические отличия в оформлении глав, что, впрочем, прошу воспринимать как часть задумки. Время местами распределено довольно неравномерно, но, это, опять-таки является частью общего плана. Вероятно, переборщила с метафорами, но по-другому почему-то никак не получалось написать.
Число 3 – магическое и священное одновременно. Три искажения, в каждом по три главы. Можно даже подумать, что это что-нибудь значит.
Спасибо за вдохновение: любимому Хемингуэю, фильмам Шоколад(Chocolat) и Трасса 60 (Interstate 60).
Спасибо за поддержку: милым Соль и Марише .Девочки мои сказочные, без вас это писалось бы раз в 10 медленнее и хуже
Посвящается моей маме. Спасибо, что ты есть.
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
(с) Марина Цветаева
Вместо вступления.
- Мия, ты Вико не видела?
Девушка подняла голову, оторвав взгляд от кровати, заваленной нарядами и вешалками.
- Она домой собиралась, хотела первые дни каникул с отцом провести, а что?
Щека парня нервно дернулась:
- Спасибо, понятно, - он заставил себя сохранить нормальное выражение лица. – Увидимся.
- Рокко, Рокко, подожди! – Мия почувствовала напряжение в его голосе. - Что-то случилось?
Он остановился:
- Нет, ничего особенного. Я у нее диск должен был забрать. Удачной вам поездки.
- Спасибо, - девушка улыбнулась и вернулась к задаче с сортировкой нарядов. Их с Ману самолет вылетал через 4 часа.
***
- Ну и где он?! – Марисса мерила широкими шагами холл колледжа. – Собирается как красная девица, честное слово!
- А ты уже успела соскучиться? – вкрадчивый, мягкий голос прозвучал откуда-то из-за спины.
Расплывшись в благодушной улыбке, Спирито обернулась…
Искажение первое.
Глава 1.
Они сняли уютную мансарду на последнем этаже одного из самых старых домов Буэнос-Айреса. Районы новостроек остались далеко позади, исчезнув вместе с ежедневными проблемами и накопившейся, ставшей почти хронической, усталостью. Здесь маленькие зеленые дворики были расцвечены пестрыми клумбочками и изумрудными, не стрижеными, и, от того, еще более притягательными для босых ног, газонами. Тротуары, пока не тронутые сверкающими щупальцами асфальтового спрута, сохранили свое первозданное очарование, весело поблескивая полированными боками разноцветных булыжников. Потрескавшиеся от времени фасады причудливых домиков были сплошь увиты роскошными лианами глициний и лимонника. То здесь, то там улочки пересекали небольшие, всего на пять-шесть скамеек, скверы, таившие в себе хрупкое очарование миниатюрных фонтанов и густых зарослей дикого орешника.
Это был их перерыв, их тайм-аут. Передышка между спаррингами в бесконечном бою под названием «жизнь», где каждый из них ежеминутно бил и отбивался, пытаясь отправить другого в вечный нокаут.
И это было перемирие. Короткое счастье без обязательств, без взаимных упреков и ссор. Та самая идиллия, над которой жестоко потешаются, и о которой в тайне мечтают простые смертные.
Они вместе ходили за продуктами. Всего пара кварталов пешком до ближайшего супермаркета. А там раз за разом играли в такую личную, и, потому, особенно притягательную для них, игру «ты – мне, я - тебе». Марисса покупала продукты для Пабло, а Пабло, мучительно выбирая между сливовым и абрикосовым йогуртом, – для своей обожаемой девочки. Бытовые хлопоты привносили в их сказку особый, пряный, с легким привкусом настоящего медового месяца, аромат…
По утрам Пабло просыпался рано. Возносил, ставшую привычной, благодарность всем известным богам, и, осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон Мариссы, выскальзывал из постели. Быстро принимал горячий душ и одевался. Потом спускался в кондитерскую, что находилась на первом этаже их дома, и, с наслаждением вдыхая пряные запахи шоколада и миндаля, набирал полные пакеты свежих булочек с корицей и всевозможных пирожных. После Пабло поднимался обратно в квартиру. Стараясь не шуметь, отправлялся на кухню – никогда еще приготовление завтрака не доставляло ему столько радости, сколько в эти волшебные три недели. Он улыбался, глядя, как сквозь смешные, даже наивные, отделанные пеной кружев и тесемочек, желтые занавески в окно робко заглядывает солнце. Его теплые лучики расцвечивали плетеную мебель всеми оттенками сияющего белого, и, перемешиваясь с ароматами горячего шоколада и выпечки, создавали в маленькой кухоньке, чудодейственную атмосферу домашнего уюта.
Чуть позже просыпалась Марисса. Пабло слышал, как она, шлепая босыми ногами по паркету, сонно бредет на кухню. Одетая только в его рубашку, доходившую ей почти до колен, и от того напоминавшую какой-то безразмерный балахон, она, сонно улыбаясь и часто моргая от яркого света, обнимала его за шею, и, привстав на цыпочки, шептала: «Доброе утро, любимый».
В душе Марисса пела. Ее звучный, с легкой хрипотцой, голос, смешиваясь с хором падающих капель, разлетался по комнатам стайкой заливчатых пташек. И Пабло вновь улыбался, ведь каждая минута теперь казалась самой лучшей.
Потом они вместе завтракали. Он сам наливал Мариссе ее любимый шоколад, и собственноручно намазывал сгущенкой каждый кусочек сдобной булки, что попадал в ее тарелку.
За это время Марисса привыкла заканчивать завтрак у него на коленях. Впрочем, то же относилось к обедам и к ужинам. А Пабло, в свою очередь, привык есть из ее рук, не обращать внимания на пятна от соусов на рубашках, и, по окончанию трапезы, собирать губами крошки с ее фарфоровой кожи. Наверное, именно последняя привычка являлась причиной столь частого недовольства консервативно настроенных владельцев соседних кафе, и их настойчивых просьб покинуть зал, или же постараться вести себя прилично. Ребята, обычно, не спорили и покидали кафе в поисках более подходящего места для проявления чувств. После недолгих скитаний по различным паркам отдыха, этим местом для них стали окрестные кинотеатры…
Ходить днем в полузабытый публикой и спонсорами кинотеатр все равно, что отдыхать на популярном курорте в «мертвый» сезон. Ведь помимо обязательного перечня услуг и чрезвычайной, из-за отсутствия других клиентов, обходительности персонала, получаешь ни с чем не сравнимое ощущение совершенно особой уединенности. Невольно начинаешь чувствовать себя тем первооткрывателем новых земель и цивилизаций, что боится выдать тайну находки и бережно хранит свой секрет от посторонних.
Раз и навсегда покоренные призрачным очарованием пустых кинозалов, Марисса и Пабло, берегли свой секрет, день за днем все глубже погружаясь в атмосферу старых фильмов и вымышленных историй со счастливым концом.
Чаще Пабло просто держал ее за руку, рецепторами ладони стараясь уловить малейшую эмоцию своей любимой девочки. Так маленькая, почти детская, ручка Мари становилась проводником чувств, и даже зрение казалось бесполезным, когда шел этот беззвучный разговор, построенный на одних только нервных импульсах да незаметных постороннему взгляду всплесках сознания. Если же фильм казался вчерашним и скучным, а воздух от напряжения искрил и потрескивал, они, почти синхронно, поворачивались друг к другу, и, через долю секунды, забывали о существовании остального мира.
Пабло никак не мог насытиться ею. Пряча лицо в рыжих, с проблесками меди, волосах, скользя руками вниз по совершенному изгибу позвоночника, до синяков впиваясь жадными губами в молочную кожу, он каждый раз боялся, что однажды не переживет того ослепительного блаженства, что она дарила ему. Марисса, в ответ, лишь тихо стонала, до крови закусывая нижнюю губу, чтобы не кричать от восторга, и разрисовывала спину Пабло причудливыми узорами, или же, если они не успели раздеться, раздирала ногтями тонкий хлопок его рубашки.
Впрочем, секс был лишь малой частью того, что они узнали друг о друге. Медленно, по миллиметру, стараясь сохранить болезненное равновесие над пугающей пропастью между прошлым и будущим, они вливались друг в друга, срастаясь и превращаясь в единое целое. Теперь Марисса могла без труда перечислить его любимые книги, его любимые фильмы, которые, странным образом, совпадали с ее собственными.
Их музыкальные пристрастия тоже, как выяснилось, были общими – любимой музыкой обоих являлась Ее Величество Тишина. Но не та гнетущая и зловещая, пахнущая подвалами и больницами, а та, что сверкает и переливается как горный хрусталь на солнце. И они ловили ее – драгоценные мгновения беззвучия, что дарил им шумный многоголосый город, и наслаждались вдвойне, ведь теперь, по вселенскому закону, что правит влюбленными, каждая эмоция увеличивалась вдвое.
Так, шаг за шагом, они постигали искусство быть вместе, угадывать другого в мелочах, в самом дыхании его угадывать.
У Пабло аллергия на морковь и молоко.
Марисса любит карамель и яблочные леденцы.
Пабло не умеет кататься на роликах.
Марисса боится летучих мышей, но зато неравнодушна к змеям.
Пабло не может спать в полнолуние.
Марисса мечтает завести собаку.
Этот список можно было бы продолжать бесконечно, ведь если бы внезапно закончились факты, Марисса и Пабло всегда смогли бы дополнить его минутами, что провели вместе. Минутами каждого дня, который они прожили как последний и лучший, дня, где прошлое было вытеснено за пределы памяти, а будущее еще не существовало. И можно было даже рисковать, и дарить друг другу сердца, и не требовать ничего взамен, и балансировать на грани между воплотившейся мечтой и реальностью.
Они рисковали. Наполняли вечера романтикой белых роз и бесконечных признаний. Ковер в их маленькой гостиной стал временным прибежищем хрупких лепестков, ваз, наполненных водой и горящими свечами, и лампад с благоухающим маслом. Наверное, виной тому была лишь чарующая атмосфера иллюзорности происходящего, но Марисса, казалось, совершенно разучилась язвить и иронизировать, растеряв где-то по пути к этому ковру всю горечь и недоверие. А Пабло, наконец, смог распрощаться со своей затянувшейся депрессией, целиком растворив ее в пламени десятков свечей, чье еле слышное дыхание теперь не покидало его даже во сне.
Вместе с теплом тех свечей, в пленку воспоминаний вплелись и ее руки, то ласково перебирающие его волосы, то рассеянно исследующие тело. Легкие, изящные – они приносили покой и успокоение, они дразнили и возбуждали, они дарили наслаждение, сравнимое, разве что с прикосновением ангела, и заставляли Пабло вновь и вновь мечтать о повторении. Еще ни одна девушка не вызывала в нем настолько сильного отклика, ни одна из них не смогла бы превратить его в сплошной оголенный нерв. Кроме Мариссы. У нее это выходило непроизвольно: одно касание, один лукавый, с хитринкой, взгляд и рассудок Пабло отключался, вытесненный первобытным желанием обладать ею немедленно.
А иногда, по ночам, когда лунный серп светил в окошко тем особенным, словно бы едва видимым, светом они отправлялись гулять по крышам. Миновав чердак и замок на чердачной двери – Пабло прекрасно орудовал непонятно где раздобытой отмычкой – они оказывались в царстве ветров и звезд.
- Мы, прямо как Малыш и Карлсон, - говорила Марисса в такие ночи.
Запрокинув голову и раскинув в сторону руки, она могла часами стоять неподвижно, впитывая в себя непривычные, свежие запахи, насыщаясь звездным светом до самых краев. Или же, если уровень счастья вдруг начинал превышать все мыслимые нормы, а за спиной почти с графической четкостью проступали белоснежные крылья – она носилась, пытаясь угнаться за ветром, и хохотала как сумасшедшая, как самая настоящая безумная хохотала. И задыхалась от переизбытка кислорода и чувств, и орала в темное небо, что теперь уже ничего не боится. От этих криков просыпались жители окрестных домов. Сонные и недовольные, они медленно вылезали из теплых постелей и брели к окнам, в надежде разглядеть ненавистных нарушителей спокойствия. Впрочем, Марисса и Пабло к этому времени были уже далеко.
Он тоже полюбил эти ночи. Отбросив возможные мнения и предрассудки, Пабло позволил себе утонуть в чернильной глубине и головокружительном фимиаме свободы. Достав из кармана блокнот и карандаш, он писал стихи, которые, пусть и не претендовали на гениальность, но сражали честностью и безукоризненной, кристальной чистотой. Марисса к его творчеству относилась со снисхождением, присущим всем влюбленным, замечая только, что на бумаге выглядит гораздо привлекательнее, чем в жизни. Пабло смеялся в ответ, и обещал в следующий раз быть более правдивым, добавив своей музе дьявольские рожки и премилый хвост.
Так, увлеченные друг другом, они посмели вычеркнуть весь остальной мир, где-то в глубине души надеясь, что он простит им их временной отсутствие, их короткое счастье. Лишенные поводов для ссор, ловившие любой миг, будь то пикник в лесу или же совместная уборка комнаты, они посмели даже загадывать на будущее, посмели даже предполагать. Забыв про пессимизм, обычно именуемый ею реализмом, Марисса надеялась, надеялась протянуть еще хоть немного рядом с ним, уговаривая себя, что все получиться и срастется. И они непременно смогут сохранить и удержать чувства, ведь их любовь так непохожа на другие. И Пабло разделял ее надежды: никогда еще его лазоревые глаза не вмещали столько счастья разом. Обнимая ее во сне, догоняя ее на неровной черепице старых крыш, улыбаясь ей через столик в кафе, он верил, что это навсегда, потому что просто не могло быть иначе.
Глава 2.
Эпизод 1.
- Я не вернусь в школу, - Вико с преувеличенным вниманием разглядывала мелькавшие за окном такси вывески и витрины. – Когда он придет в себя, то первым делом кинется туда.
- Ты права, нам не стоит туда возвращаться. По-моему, следует…
- Погоди, - перебила Вико, - не думаю, что сбегать вместе со мной – хорошая идея. Будет лучше, если ты высадишь меня где-нибудь, а сам вернешься в школу.
На лице парня отразилось изумление смешанное с состраданием:
- Неужели ты действительно считаешь, что я брошу тебя одну?
Девушка повернулась к нему:
- Послушай, ты мне здорово помог, и я благодарна тебе за это. Но не надо меня жалеть, ведь я отлично могу справиться сама. И, тем более, не стоит нарываться из-за меня на неприятности.
Ее зеленые глаза неестественно блестели, а голос балансировал на грани между истерикой и напускным равнодушием.
- Вико, даже не проси меня больше об этом. Я остаюсь с тобой и точка, - Рокко старался, чтобы слова звучали как можно мягче. – А вместе… Вместе мы со всем справимся, даже с Гектором.
В воздухе повисло минутное молчание. Каждый думал о чем-то своем, в то же время, надеясь угадать, о чем думает другой. Первой заговорила Вико:
- Куда мы едем? – она вдруг вспомнила, что не слышала адреса, когда они садились в машину. Или же слышала, но не зафиксировала его в памяти.
- К одному приятелю. Он сейчас в отъезде, а ключ оставил мне, чтобы я приглядывал за квартирой. Там ты сможешь привести себя в порядок, и мы решим, что делать дальше.
Вико согласно кивнула:
«На самом деле все уже решено», - но он не мог услышать ее мысли.
***
- Заходи, - Рокко распахнул дверь и отодвинулся, пропуская девушку вперед.
Вико шагнула в темный проем двери и огляделась по сторонам. Квартира казалась неуютной и запущенной, будто нежилой. Мебель с распродаж, ободранные обои на неровных стенах, зеркало, заляпанное отпечатками пальцев, на полу – мусор, старые газеты и пыль.
- Знаю, тут довольно грязно, но это лучше, чем ничего, - он робко улыбнулся.
Вико ответила слабым подобием улыбки, преодолевая боль – разбитые губы вновь начали кровоточить.
- Где ванная?
- По коридору прямо и направо, кажется. Я был здесь всего один раз, когда забирал ключи, и плохо помню планировку.
- Тогда я туда, если не возражаешь, - она с благодарностью взглянула на него.
Рокко рассеянно кивнул, и, улыбнувшись чему-то, пошел в комнату…
…Она справилась с искушением подольше понежиться под горячими струями, и вымылась очень быстро – ей хватило десяти минут. Потом, не выключая воду, оделась и наспех привела в порядок волосы. Нацарапала на клочке бумаги записку со словами признательности и просьбой не искать. Затем бесшумно открыла дверь и на цыпочках миновала коридор. Входная дверь оказалась заперта только на засов, что значительно упростило ей задачу. Секунда, и Вико уже бежала вниз по лестнице, оставляя за спиной тепло спасительной квартиры и ворох страшных воспоминаний.
Эпизод 2.
Она не знала точно, куда идти. Но инстинкт подсказывал, что все будет хорошо, поэтому Вико не отчаивалась, сосредоточившись сейчас только на стремлении оказаться подальше от Рокко.
Этот парень действительно зацепил ее. Он не был банальным ухажером из тех, единственным желанием которых, является желание затащить тебя в постель. Его забота, его способность улавливать каждое ее настроение, его искренность и тихая нежность поражали Вико. Она уже давно не верила в существование таких парней, уверенная, что принцев вместе с конями истребили за ненадобностью, заменив их стадом эгоистичных посредственностей.
Вико не хотела подставлять его, прекрасно понимая, какие последствия может иметь их побег. А еще она по-прежнему отказывалась верить в бескорыстие Рокко, продолжая выискивать тайный смысл в его поступках. Но сейчас… она уже просто не хотела в чем-то разбираться, на это не было ни сил, ни времени. Жизнь на поверку оказалась слишком сложной и быстрой, она не позволяла ей остановиться и подумать.
Светящий циферблат часов круглосуточного магазина вернул девушку к реальности и насущным проблемам, первой из которых оставался ночлег. Вико внимательно осмотрелась: район был незнакомым, и оттого казался еще более опасным. Парой часов раньше, она, вероятно, без проблем нашла бы себе приют, теперь же оставалось положиться на удачу.
Отбросив в сторону сомнения, она устремилась к магазину и зашла внутрь. Немного походила по залу – при этом то и дело ловила на себе неодобрительные взгляды охранников, которые с недоверием разглядывали ее помятую одежду и взъерошенные волосы. Потом взяла пакет сухого печенья и подошла к кассе. Рассчиталась, и, наконец, спросила:
- Простите, не подскажете, где находится ближайшая гостиница?
Кассир мило улыбнулась:
- До ближайшей - отсюда примерно шесть кварталов. Но Вам повезло – моя сестра сдает комнаты, так что если цена Вас устроит, то мы можем договориться.
- Сколько?
- 25 песо в сутки.
- Мне это подходит, - на лице Вико отразилось облегчение.
- Тогда подождите меня на улице. Смена через 15 минут закончится, и я провожу Вас…
Ей выделили крохотную комнатку, размером больше похожую на подсобку, нежели на жилое помещение. Из остановки – только узкая кровать и колченогий стул. Но, несмотря на убогий интерьер, там было достаточно чисто, а кровать была заправлена свежевыстиранным бельем. Вымотанная до предела Вико, обратила внимание только на эту деталь. Она быстро повесила на стул одежду, откинула одеяло, и спустя пять минут уже спала глубоким сном без сновидений…
***
Как часто бывает после пробуждения в незнакомом месте, Вико не сразу сообразила, где находится. Мгновением позже бурным потоком хлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Она вновь закрыла глаза, стараясь справиться с разыгравшимися эмоциями и взять себя в руки. Денег, что были у нее с собой – она не успела передать их отцу – должно было хватить дня на три, не больше. Отсюда вытекал вполне закономерный вывод – ей нужна работа. Но кем могла устроиться пятнадцатилетняя девушка, которая не умеет пока практически ничего, если не считать, конечно, умения петь?
|
| |
| |
| katya_shev@ | Дата: Суббота, 26.05.2012, 18:49 | Сообщение # 2 |
|
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| Эпизод 3.
Записку Рокко обнаружил примерно через час после ее ухода, когда, обеспокоенный длительным отсутствием девушки, решил узнать, все ли в порядке. Выругавшись, он выключил воду, и, наспех закрыв квартиру, выбежал из дома, почему-то надеясь, что успеет догнать ее…
Он пробродил по улицам до рассвета: расспрашивал редких прохожих, заглядывал в каждый проулок и каждый подъезд, обошел все круглосуточные кафе в округе. За эту ночь он успел даже поверить в существование Всевышнего, исступленно умоляя Его оберегать ее, и не уставая корить себя за недогадливость. «Я должен, должен был понять, что она не отступится от своих слов. Вот упрямая, всегда сделает по-своему...» И тут же, без какого-либо видимого перехода, всплывало болезненное: «Девушка, одна, ночью, на улице, в не самом благополучном районе…» Мысли Рокко прыгали с одной на другую, а разыгравшееся воображение рисовало жуткие картинки, словно бы проецируя в сознание выпуск криминальной хроники.
Уже под утро он вернулся в квартиру. Кое-как заварил кофе и распечатал купленную по дороге пачку сухого печенья. Есть не хотелось совершенно, но он понимал, что иначе просто уснет, а спать сейчас было бы не самым лучшим времяпровождением. Рокко съел все до крошки, давясь, выпил кофе, пожалев, что не прихватил и сигарет тоже. Эффект не заставил себя ждать – сонливость пропала, а мыслям вернулась ясность. Он припомнил их последний разговор, и, после некоторых размышлений пришел к выводу, что у него еще есть шанс разыскать ее. Рокко был уверен, что она не станет прибегать к помощи посторонних, а, значит, вряд ли обратиться в полицию или к знакомым. Следовательно, рассуждал он, она будет пытаться выжить самостоятельно. Денег – он знал - у нее было немного, потому сам собою напрашивался вывод о работе. На этом блестящая цепочка умозаключений прерывалась – в городе были тысячи мест, куда могли бы принять просто так, по договоренности. Власти редко устраивали проверки, и потому множество подростков работало без договоров и трудовых, полагаясь лишь на честное слово хозяина. Посудомойками, официантками, уборщицами, рекламными агентами или… Или? Он поднялся и отправился на поиски.
***
Ему повезло на второй день к вечеру. Нет, не так – ему просто повезло. Бармен одного из клубов, после долгих сомнений и колебаний, все же сказал, что как раз вчера они приняли на работу девушку, по приметам очень похожую на Вико. При этом он заметил, что у них в заведении уже давно не было такой талантливой певицы, и посоветовал Рокко непременно остаться на ее вечернее выступление. Тот только кивнул в ответ, подумав про себя, что ни под каким видом не пропустил бы его. Рокко заказал еще одну банку энергетика и, осмотревшись в поисках самого темного угла, удобно устроился там. Он все еще переживал, что ошибся и напрасно теряет драгоценное время, но других вариантов пока не было, потому он призвал себя к терпению и приготовился ждать…
…Она не заметила его. Небольшой деревянный помост, заменявший сцену, был ярко освещен желтым светом прожекторов. Единственным его украшением была темно-бордовая занавеска, игравшая роль фона. Она сидела на высоком табурете, установленном посередине помоста. Гитара, синие джинсы, блестящий от волнения взгляд. Вико пела. Ее чистый, завораживающий голос заставлял посетителей замолкать и вслушиваться в каждое слово. Рокко разделял их восторг, но, зная чуть больше остальных, он не мог не заметить легких теней под глазами и припухшей губы, тщательно замазанной маскирующим карандашом.
Эпизод 4.
- Вико, постой!
Девушка вздрогнула и обернулась, с изумлением уставившись на парня, чей силуэт робко вырисовывался в агатовой темноте ночи.
- Рокко?! Что ты ту делаешь?
- Пришел послушать тебя. Ты сегодня божественно пела, - парень придвинулся чуть ближе.
- Я же просила не искать меня! Неужели ты не понимаешь, что со мной тебя ждут одни неприятности? Ты понимаешь, что нас будут искать, точнее, нас уже ищут! Поезжай домой, и оставь меня, наконец, в покое!
- Хых, - Рокко потер переносицу, глядя на нее исподлобья. – Давай, по порядку, ладно? Первое. Я обещал, что не оставлю тебя одну и буду помогать тебе, а я привык выполнять свои обещания…
- Я не просила тебя об этом, - она упрямо насупилась.
- Погоди, не перебивай. Во-вторых, наказание за побег, если, конечно, они смогут отыскать нас, меня мало волнует. Я пережил их достаточно, так что очередное промывание мозгов вряд ли сможет повредить мне. Ну, и, в-третьих, я чувствую, что мы с тобой связаны. Не знаю точно, как и где, но уверен, что должен быть рядом, и потому не оставлю и не отпущу тебя больше.
Вико скептически нахмурилась.
- А теперь ты послушай меня. Во-первых, я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать свои проблемы, и в няньках не нуждаюсь. Во-вторых, мне совсем не хочется, чтобы полиция нашла меня и вернула к отцу, - ее лицо болезненно скривилось. - А если я буду с тобой, шанс быть найденной увеличивается многократно. Поэтому, в-третьих, давай сейчас расстанемся по-хорошему, и не будем портить друг другу жизнь.
Девушка решительно направилась к подъезду, намереваясь более не обращать на него внимания. Его ответ настиг ее у самой двери.
- Мы не договоримся, - взгляд темных глаз прожигал насквозь. - Я ни за что не оставлю тебя. Явно или скрытно, но я буду сопровождать тебя, и никуда не уйду. Ты можешь игнорировать меня, ты можешь орать на меня, ты можешь делать все, что тебе угодно, но я не уйду. Ты снимаешь здесь комнату? Отлично, я сниму соседнюю.
- Но…
***
Две с половиной недели пролетели как один день. После нескольких дней раздумий, Вико все же согласилась переехать на квартиру приятеля Рокко – там никто не требовал платить за жилье. Хозяин клуба, прослушав Рокко, пришел в совершенный восторг, и принял его на работу, так что теперь они пели по очереди.
Их так и не нашли: иногда Вико задумывалась – искали ли их вообще, настолько неправдоподобно и удачно все складывалась: Рокко относился к ней как к величайшей драгоценности, опекая и оберегая, как никто не оберегал; публика охотно шла на их выступления, и количество людей в зале росло с каждым днем. Проблемы решались легко, а новые не спешили появляться.
Эпизод 5.
- Нет, здесь лучше взять другой аккорд. Дай мне.
Рокко послушно протянул ей гитару. Руки Вико прильнули к теплому дереву, пальцы задвигались, извлекая мягкую, чуть грустную мелодию. Глаза девушки затуманились, дыхание стало глубже, казалось, она спит наяву, все глубже погружаясь в пенье серебристых струн… Он не знал, сколько это длилось, но когда, с последним ее прикосновением, мелодия умерла, они оба еще долго молчали, не в силах словами выразить всю глубину переживаний, всю силу нахлынувших эмоций.
- Ты права, ее нужно исполнять только так.
Вико подняла на него глаза, чуть вздрогнув, словно бы только что проснувшись.
- О чем она будет?
- Не знаю еще, - Рокко замялся, вдруг сильно заинтересовавшись диванной обивкой. – Пока есть только музыка, над словами нужно будет подумать.
- Ты как-то сказал мне, что всегда пишешь музыку о чем-то определенном, даже если для нее пока нет слов.
- Эта – особенная. Для нее еще действительно ничего нет, - он смутился еще больше, а диванная обивка окончательно перешла в разряд самых занимательных вещей в комнате.
- Рокко, да что с тобой? Я сказала что-то не то? - его напряжение передалось ей, и теперь Вико тоже чувствовала странную неловкость.
- Все в порядке, - он резко выдохнул и поднялся с пола, стараясь не глядеть в ее сторону. – Давай ложиться, поздно уже.
Девушка поднялась следом.
- Погоди…- Вико подошла к нему. – Посмотри на меня.
Рокко продолжал изучать сложные хитросплетения бледно-желтых цветочков и зеленых веточек, которыми была расписана ткань. Она нерешительно подняла руку и провела ладонью по его щеке:
- В чем дело?
- Ни в чем, - он перехватил ее запястье и отбросил его от лица. Тут же, испугавшись содеянного, отшатнулся, скороговоркой проговорил: «Прости, пожалуйста», и выбежал в коридор. Вико последовала за ним.
- Рокко! Да погоди ты! Стой! – она вцепилась в его толстовку, буквально повисая на нем. – Скажи мне, что с тобой творится? Ты в последние дни сам не свой временами, ты меня пугаешь. В чем дело?
Он резко развернулся к ней:
- А ты сама разве не поняла еще, что со мной происходит?! – голос прыгал на самых высоких нотах. – Я не могу спокойно находится с тобой в одном помещении, меня в жар бросает от каждого твоего прикосновения, я еще никогда в жизни не испытывал ничего подобного! По ночам я не могу спать, зная, что ты рядом, стоит лишь руку протянуть.. Даже музыка больше не может вытеснить этого, напротив, она меня еще больше провоцирует. Я не знаю, что со мной творится, я с ума схожу от желания быть с тобой!
Монолог прервался так же стремительно, как и начался. Его плечи безвольно опустились, а с губ сорвалось тихое: «Прости меня».
- Глупый, за что же мне тебя прощать, - она робко улыбнулась ему. – И я глупая. Надо было самой догадаться…
Она подняла руки и осторожно, едва касаясь, провела ладонями по его лицу.
- Мне не надо твоей жалости, - он все еще избегал смотреть ей в глаза.
- Это не жалость. Ты же знаешь, что это не жалость, - ее руки продолжали путешествовать по его лицу, разглаживая каждую складочку и снимая напряжение.
А потом она поцеловала его.
Глава 3.
Ее взгляд скользнул по неровной поверхности бледно-розовой стены и метнулся вправо. Девушка медленно повернула голову и чуть приподнялась на локтях. Незнакомая обстановка, дополняемая неприятной тишиной, заставили ее окончательно проснуться. Все еще ничего не понимая, Лаура встала с земли и внимательно обследовала глазами каждый метр неизвестного места.
Слева от нее высился двухэтажный каменный дом, смутно напоминающий родовое имение времен испанских конкистадоров. Украшенный изящными кипенно-белыми балконами, с широким крыльцом, декорированным колоннадой, дом внушал необъяснимое чувство ирреальности происходящего. Справа от себя Лаура увидела небольшой бассейн, выложенный замысловатой плиткой невнятного сизого цвета, имитирующей натуральный камень. Той же плиткой была вымощена дорожка, ведущая от бассейна к дому. Помимо дома и бассейна, она была единственным инородным вкраплением в изумрудную зелень травяного газона, что плотным ковром застилал весь участок. По бокам участка высилась живая изгородь из неизвестного девушке кустарника, и, поскольку высота ее, навскидку, достигала примерно четырех метров, а густота могла сравниться с зарослями в дельте Амазонки, то заглянуть за ее пределы пока что не представлялось возможным.
Покончив с осмотром территории и убедившись, что очевидных опасностей данное место не таит, Лаура решила обследовать дом. Задаваться вопросом, где она и что могло случиться, девушка пока что не решалась, искренне надеясь, что дом и его обитатели, если таковые найдутся, смогут внятно объяснить ей смысл происходящего...
...дверь поддалась легко, нарушив тишину лишь легким шуршанием дверного полотна о ковролин. Ковролин?! Лаура в изумлении замерла на пороге – столь яркого контраста между внешней оболочкой и внутренним содержанием она никак не ожидала. Изнутри дом был похож на квартиру какого-нибудь состоятельного денди. Лимонно-коричневые стены, сложный по конструкции навесной потолок с прикрепленными на него гирляндами светильников, на полу – островки ковролина, в точности повторяющие причудливые изгибы потолка. Между ними прогалинами выступали каменные плиты.
Девушка осторожно скользнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Прислушалась. Ни единого звука кроме тех легких колебаний, что создавало ее собственное дыхание. Помедлив несколько секунд, Лаура нерешительно двинулась по коридору. В какой-то момент захотелось позвать хозяев, но слова застряли в горле, и ей почему-то стало неудобно. Она чувствовала себя чужой здесь, боялась, что обитатели дома могут принять ее за воровку, и мысленно уже старалась придумать хоть какое-то объяснение для тех людей, которых – она не сомневалась – встретит здесь. Коридор уже почти закончился, когда одна из боковых дверей распахнулась, едва не задев плечо девушки. Охнув, Лаура отскочила в сторону и обернулась:
- Ты?!
Они вскрикнули почти синхронно.
- Что ты здесь…
- Дурацкая шутка, Арегги, - парень перебил ее, быстро оправившись от удивления. - Могла бы придумать менее изощренный способ остаться со мною наедине.
- Фран, ты что такое говоришь?
- Ааа... ты теперь еще вроде как и не в курсе, да? Привезла меня сюда спящего и отпираешься. Чья была идея? Марисскина?
- Какая идея? Я тебя не понимаю. И никуда я тебя не привозила – я вообще не знаю что это за место! – от возмущения Лаура даже немного повысила голос.
- Не знаешь, говоришь? – Фран раздраженно фыркнул. - Как же ты тогда здесь очутилась? И что ты забыла возле двери в мою спальню? Поджидала, когда проснусь?
- Ты!.. Как ты можешь мне такое говорить! – щеки Лауры раскраснелись от гнева, а голос срывался. – Ничего я не поджидала! Я вообще не знала что ты здесь, что здесь вообще кто-то есть!
Фран с нескрываемым презрением уставился на нее сверху вниз:
- Все это уже проходили. То ты подкатываешь ко мне с просьбами помочь с сестрой, то выставляешь меня насильником и извращенцем перед Глорией, и твердишь, что я к тебе пристаю. Тебе еще не надоело? Меня уже достали твои странные знаки внимания, от которых одни проблемы и неприятности! Когда ты от меня отстанешь?!
Развернувшись, Франциско бросился к выходу.
***
*Примерно неделю спустя*
- Доброе утро.
- И тебе. Завтракать будешь? – бросил через плечо парень. - Я приготовил яичницу с ветчиной, и нашел, наконец, мюсли.
Фран стоял к ней спиной, чуть согнувшись, и сосредоточенно резал хлеб. Лаура невольно улыбнулась. Они только вчера помирились, и мысль о том, что они смогут нормально поговорить, грела ей душу.
- Спасибо, - девушка достала из навесного шкафа с посудой тарелки и чашки, и помогла ему накрыть на стол.
- Я рад, что мы все выяснили и закрыли тему с похищениями, - он опустил глаза.
- Я тоже этому рада, - Лаура вновь улыбнулась. – Да, ты мне так и не рассказал вчера, что удалось узнать о доме…
Фран сделал глоток из чашки с обжигающим кофе, словно бы собираясь с мыслями:
- Почти ничего, если честно. Ты, наверное, видела мои попытки с изгородью, и что у меня ничего не получилось.
- Нет, - соврала она. – Не видела.
- Я пытался прорубить лаз в кустарнике, но он как будто в ширину растет: конца-края не видно – одни сплошные заросли, - парень не сдержал разочарованного вздоха.
- А как глубоко ты смог продвинуться?
- За день что-то около трех метров получается. Но это бесполезно, Лау. Потому что к рассвету следующего дня от старой попытки и следа не остается. За ночь зарастает лаз, как будто не было…
- Понятно, - Лаура водила ложкой в тарелке с мюсли, рисуя замысловатые «бесконечности» и иероглифы. – Знаешь, а тут неплохая библиотека.
- Да, я видел, что ты искала там что-то…- Фран запнулся. – Ну… То есть… Я шел мимо, дверь была открыта, и я случайно…
- Ладно тебе.
Парень замолк.
- Я думала найти там какое-нибудь объяснение произошедшему, но бесполезно: книг много, даже крайне редкие издания попадаются: и по истории, и по географии, и по эзотерике – что для нас с тобой особенно важно. Правда, я еще не все просмотреть успела, но пока результат нулевой, если не сказать отрицательный. Первоначально я думала, что стоит искать в околокосмической области – и первые три дня читала только по этой тематике. Узнала и биографию Терешковой, и предысторию знаменитой фразы-шутки Армстронга*, и все теории происхождения черных дыр и звезд-карликов, - девушка перевела дыхание, - но чем больше я читала, тем сильнее было наваждение «не то, не там ищу». Поэтому я все же оставила научные труды, и занялась разделами религии и магии.
- Магии?! Лау, хорошо, конечно, что ты так основательно и разносторонне подходишь к вопросу поисков, но не думаешь же ты на полном серьезе, что…
- Сейчас, Фран, я уже во все поверю и со всем соглашусь, - оборвала его собеседница. – Как бы абсурдно это не звучало, но объяснение с магической точки зрения – самое логичное. Существуют обряды, способные переместить человека в пространстве. Существуют верования в места, которые для обычного человека не более, чем сказки.
- Если ты читала познавательную литературу о диких племенах какой-нибудь Папуа-Новой Гвинеи, то я тебе охотно поверю. Стой! – он поднял руку, увидев, что она хочет перебить его. – Погоди, и только не обижайся. Даже если это про Аргентину и правда: как это сможет нам помочь? Нужны конкретные рецепты, заклинания, ингредиенты, в конце концов.
- Поэтому я и сказала, что результат скорее отрицательный. В книгах по истории есть сведения обо всем этом, но нет четких указаний и рецептов. А эзотерика… Каюсь, мне по началу, было очень смешно – никак не могла заставить себя серьезно воспринимать советы вроде: «В сознании представьте какого-либо человека и внедритесь в него, как бы одевая его на себя. Подключитесь к его органам чувств и ощущайте мир...» Ну и все в таком духе. Я даже попробовала для интереса на, - Лаура остановилась, - Мариссе. Но, естественно, ничего не произошло. Понимаешь, Фран, даже с готовыми инструкциями и средствами нет главного – способностей. Какая из меня ведьма, когда я даже интуицией нормальной не обладаю…
Девушка поникла и притихла.
- Ты не переживай, все равно выберемся, - он неловко погладил Луару по щеке, но быстро одернул руку. - Рано или поздно. И искать ты продолжишь. А я попробую перелезть через изгородь – вдруг получится.
Она согласно кивнула.
***
*Примерно две недели спустя*
- Лаура! Да проснись же ты! Черт! Черт! Черт! Проснись, наконец!
Она разлепила ни в какую не желавшие открываться глаза и непонимающе уставилась на парня.
- Что? В чем дело, Фран?
- В чем дело?! Ты уснула, вот в чем дело, понимаешь?!
Девушка резко села, но резко зажмурилась от внезапной головной боли:
- Я только на минуточку прилегла, на одну минуточку, - пролепетала она, как еще не вполне проснувшийся ребенок.
- Не важно уже. Хорошо хоть выбраться оттуда догадалась.
- Нет, я не выбиралась. Прямо там легла, я хорошо помню, - она потерла кулачками глаза, все еще силясь проснуться.
- Значит тебя кусты эти, будь они не ладны, вытолкнули, когда зарастали, - он опустился рядом. – Черт, полторы недели работы – и все напрасно.
- Ну прости, прости, пожалуйста. Ты же знаешь, что я не нарочно… - ее голос был неестественно тихим. – Я резала, резала эти ветки мачете, а их было слишком много, казалось, что их все больше и больше становится… И слабость накатила непонятная, руки сделались легкими и вялыми, а голова тяжелой-тяжелой… Как будто от жары разморило. Я даже тебя не стала звать – подумала, что одна минутка ничего не изменит, а получилось вот что…
Она растерянно замолкла.
- Завтра еще попробуем, - тон его был сухим и деловым. – До завтра отдохнем, и снова будем пытаться: не могут же эти джунгли бесконечными быть!
- Конечно, попробуем. А сейчас пойдем в дом, - она начала подниматься, но пошатнулась и осела обратно на землю. – Мне как-то нехорошо…
Лаура стремительно бледнела, отчего и без того белая кожа сделалась почти бумажного оттенка.
- Лаура! Лаура, что с тобой? – он осторожно взял ее лицо в свои руки, вглядываясь в полузакрытые глаза. – Сейчас, сейчас все будет... – забормотал он, нервничая.
Фран легко поднял девушку с земли и побежал в дом, по пути соображая, где можно отыскать аптечку.
* - имеются в виду слова: «Удачи вам, мистер Горский!».
Совсем недалеко от нас, всего лишь парой этажей выше, живут Они – вечно юные смешливые Боги. Забавные младенцы с игрушками из реальностей и снов. И стоит только провести пухлым пальчиком по серебристой поверхности – человеческая реальность исказится и подарит людям новые испытания.
|
| |
| |
| katya_shev@ | Дата: Суббота, 26.05.2012, 18:50 | Сообщение # 3 |
|
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| Искажение второе.
Глава 1.
- Марисса? – позвал Пабло в тишину квартиры, кинув полный недоумения взгляд на пустую подушку.
Он понятия не имел, куда она могла отправиться в такую рань. За те недели, что они провели вместе, он успел четко уяснить, что 7 утра – это еще глубокая ночь, в 8 – рассвет едва брезжит, а идеальное время для подъема у Мари начинается в 11 часов. Потому ее отсутствие в постели в половине девятого особенно настораживало. Заставив себя не паниковать, Пабло поднялся и торопливо натянул джинсы и футболку.
Осмотр квартиры закончился в считанные секунды - девушки нигде не было, как не было и следов ее отсутствия. Юбка и бюстгальтер Мари лежали на полу там же, где он вчера снял их с нее. Остальные вещи, включая кеды и рюкзак, тоже были на месте. Ее блокнот с недавно законченным рассказом, оранжевый мобильник, пушистые тапочки с мордочкой Тигры – все было как всегда («Какое ненадежное слово?..»), не хватало лишь хозяйки этих милых мелочей.
Пабло опустился на кровать, и, упершись локтями в колени, запустил руки в спутанные после сна всклоченные волосы. Он понимал, что нужно срочно что-то предпринять и найти причину исчезновения Мариссы. Но, для начала, надо было понять, что же произошло за те несколько часов, пока он спал? Прокрутив в голове вчерашний вечер, и убедившись, что у нее не было причин для обиды или гнева, Пабло почувствовал, как липкий холодок внутри него медленно перерастает в громадного скользкого ледяного спрута, чьи конечности со всей страстью сжимают его грудную клетку. Мерзкие щупальца забрались в горло, мешая дышать, и тугим комком набились в желудок, угрожая разорвать его на части. Осознание того, что даже Марисса не ушла бы голышом неизвестно куда, заставило спрута увеличиться до размеров молодого кашалота, а тяжесть сделалась нестерпимой. Захотелось срочно, немедленно, куда-то, не важно куда, бежать и действовать, действовать, что угодно делать, только бы не сидеть одному в гулкой тишине квартиры, и не мучиться неизвестностью.
Пабло вытащил свой мобильный:
- Соня?... Да, у нас все хорошо! – голос предательски дрогнул, но собеседница этого не заметила. – Почему так рано звоню?.. Нет, с Мариссой все в порядке… Мне Лухан нужна, она не у тебя?.. Хорошо, тогда там ее поищу… Да, я все передам Мари, пока, увидимся!
***
В колледже было спокойно и пусто – до конца каникул оставалось целая неделя, а, значит, большинство учеников еще и не думали возвращаться в спальни и классы EWS. Перепрыгивая через ступеньку и невольно прислушиваясь к многоголосому эху шагов, Пабло поднялся на свой этаж. После дня поисков Мариссы по подружкам (он объездил полгорода), осторожных звонков ее немногочисленным родственникам с псевдо бодрыми идиотскими заверениями «Что вы, все в порядке! Мы думали на днях вас проведать, вот я и уточняю, когда вы дома будете!», Пабло чувствовал себя хуже некуда. Он так и не решился сказать Соне, что ее дочь пропала, потому к переживаниям из-за Мариссы добавилась еще и вина перед Соней за то, что скрыл от нее правду. Он сам точно не объяснил бы, почему смолчал утром и не смог позвонить ей вновь. Стоило лишь взяться за трубку, как в горле пересыхало, цифры, расплываясь, начинали прыгать перед глазами, а внутренний голос уже изыскивал предлоги потянуть еще немного. Измотанный до предела бесплодными поисками, Пабло понимал лишь, что не в силах остаться в их мансарде даже на одну ночь. Доводы рассудка о возможном возвращении Мариссы не действовали: животный, неконтролируемый страх охватывал его, стоило только зайти туда. От прежнего уюта и тепла не осталось и следа – от ее вещей веяло холодом, а разыгравшееся не к месту, воображение услужливо дорисовало следы плесени на стенах, запах пыли – в воздухе и паутину по углам. Пабло с минуту постоял на пороге, и, окончательно утвердившись в решении переночевать в колледже, убежал оттуда прочь.
Он был уверен, что сможет побыть один: Гидо уехал с Августиной и ее отцом в Африку, охотиться на львов*; Томас с Пилар отдыхали у моря; Рокко же, еще до каникул, планировал уехать на какой-то рок-фестиваль с последующим путешествием автостопом по стране. Потому-то обнаружение последнего, в пределах отведенной им на четверых территории, явилось для Пабло неприятным сюрпризом.
- А ты что тут делаешь?
Рокко оторвал голову от подушки и искоса взглянул на соседа:
- Вообще, я тут живу, если ты не заметил.
Пабло кивнул на рюкзак, стоящий около двуспальной кровати Гидо и Рокко:
- Так ты недавно вернулся?
- Сегодня, если быть точным.
Угрюмый вид Рокко, резкие ответы и сомкнутые на груди руки, подсказали Пабло, что сосед еще не успел по нему соскучиться. Парень молча прошел к своей кровати и рухнул на нее, не снимая ботинок. Пространные душеспасительные беседы никак не входили в его планы, потому Пабло решил игнорировать присутствие второго в комнате.
***
Прошло около часа. Мысли о Мариссе, о ее исчезновении не оставляли его. Они кружились в безумной пляске, водили хороводы и орали так, что уши закладывало. Беспокойство из острого и резкого сделалось ноющим и жалким, сделалось каким-то беспомощным беспокойством. Он чувствовал, что должен с кем-то поговорить о случившемся. Выговориться. Систематизировать бардак, царивший в его голове.
- Рокко ты не спишь?
- Нет. Чего тебе? – голос парня был бесцветным, но не сонным, скорее апатичным.
- Всего один вопрос: что бы ты сделал, если бы… - Пабло замялся, не зная, как точнее сформулировать мысль, - если бы близкий тебе человек внезапно пропал? Без звонков…
- Пропал? – Рокко дернулся как от удара. – Говори, кто пропал?
- Марисса, - Пабло выпалил это скорее от неожиданности, чем от настоящего желания поделиться.
- Интересно, - Рокко спрыгнул с кровати вниз, недавней безучастности как не бывало. – Расскажи мне, что именно произошло?
Пабло насторожился:
- Да что с тобой такое, черт возьми? Почему ты так переполошился?
- Не тяни, выкладывай, коли уж начал...
- Ладно. Если кратко, то сегодня утром, когда я проснулся, Мариссы не было рядом, - Пабло замер, вдруг осмыслив, что Рокко не знает об их с Мари совместных каникулах. Помедлив секунду, он продолжил:
- Мы эти недели жили вместе, понимаешь? А сегодня… Я везде ее искал, звонил, ездил – все без толку. И, главное, ни одной ее вещи не пропало – ни одежды, ни телефона, ничего. Она как в воздухе растворилась.
Рокко с шумом выпустил воздух из легких, и принялся шагать из угла в угол.
- Короче, со мной, похоже, та же история - он поймал удивленный взгляд Пабло. – Объясню: не было ни фестиваля, ни автостопа – я с Вико был все это время. Она из дома сбежала, а я не мог ее одну оставить. Ну и мы… В общем, сегодня ночью она исчезла. Я проснулся, и то же – ни записки, ни единого звонка.
В комнате стало тихо. Рокко присел на пол, привалившись спиной к входной двери, и уставился прямо пред собой. Он только теперь понял, что жестоко ошибся, когда посчитал, будто она сбежала. Он ведь даже не проверил, на месте ли ее остальные вещи – лишь убрал с глаз долой черные джинсы, в которых она была вчера. В тот момент Рокко был уверен: она сожалеет об этой ночи, обо всем, что между ними случилось, раз не потрудилась хотя бы позвонить. Он не искал ее – сначала хотел, но потом подумал, что нужно дать ей время успокоиться. Он специально ушел в колледж, тем самым, предоставив Вико сколько угодно времени на раздумья и колебания… Но разговор с соседом в корне менял дело – тут попахивало то ли мистикой, то ли криминалом.
- Что будем делать? – голос Пабло прервал его размышления.
- Пока не знаю, мне надо кое-что проверить, - Рокко должен был убедиться, что она не вернулась, и что ее вещи, все_ее_вещи, на месте. – Послушай, я съезжу к нам с Вико на квартиру, проверю, не вернулась ли она. А ты пока… Знаешь, ведь есть вероятность, что это не только с нами случилось.
- То есть?
- Предлагаю тебе аккуратно расспросить других наших ребят на предмет таких вот исчезновений. Начать лучше с тех, кто сейчас в колледже.
- С чего ты взял, что здесь вообще кто-то есть? – Пабло отнесся к идее без должного энтузиазма.
- Мы же с тобой здесь, верно? – он поднялся. – Я быстро, - и прежде, чем Пабло успел что-либо возразить, парень скрылся за дверью.
***
*Примерно пару часов спустя*
- Ого, вижу у нас пополнение! – Рокко грустно усмехнулся, постепенно материализуясь из дверного проема. – Привет.
- И тебе, - Фран скривил рот в жалком подобии улыбки.
- Ты, значит, тоже в числе пострадавших?
- Можно и так сказать, - Бланко вновь скривился, принимаясь яростно тереть виски. – Только у меня ситуация от ваших несколько отличная.
- Ага, любой торчок его глюкам позавидует, - вставил Пабло.
- Не веришь – твои проблемы, - насупился Фран.
Рокко сел на пустующую кровать Гидо:
- А теперь по порядку и без пререканий. Сначала Пабло.
- Слушаюсь, - Бустаманте-младший отвесил насмешливый поклон, но в голосе явственно слышались отчаяние и усталость. – Собственно, мне почти нечего рассказывать. Всех, кого я мог найти по телефону, я уже обзвонил днем. Ману в Мексике и Мия при нем – сегодня они должны были идти на какой-то местный праздник. Маркус живет в отеле, неподалеку от больницы матери, и все дни проводит рядом с нею. Лухан я едва нашел – у нее сейчас тренировки почти круглосуточно, но она сказала, что ничего особенного или странного не происходило. С трудом отбился, когда она требовала позвать Мари, – Пабло сглотнул. – Томасу не дозвонился, зато пообщался с Дунофом – тот сказал, что они с Пилар на пляже и вернутся поздно. Про Гидо не узнал ничего, но почему-то уверен, что там все в порядке. Диего отдыхает в загородном доме родителей – Фер и Белу с ним, так что по громкой связи душевно поболтал со всеми троими. Вот только с Лаурой и Бланко вышла заминка – сотовые молчат, на домашние звонил – то занято, то не подходят. Когда ты ушел, решил все же проверить комнаты. У девочек оказалось заперто, а в комнате Ману обнаружил его, - Пабло кивнул в сторону Франа. – На полу, без сознания. Пришлось срочно приводить его в чувство с помощью воды и пары оплеух… Благо, действует безотказно. Сначала он долго не мог понять, где находится, и что произошло, а потом, когда пришел в себя, поведал мне довольно занимательную историю, - Пабло нехорошо ухмыльнулся.
Рокко перевел взгляд на Франа, который расположился на кровати Томаса.
- Слушай, Пабло, я понимаю, что это все дико звучит, - Бланко заметно нервничал. – Но это действительно было, и мне плевать, веришь ты или нет.
- Не психуй, - Рокко умело имитировал спокойствие. – Повтори для меня то же, что рассказал ему. Обещаю отнестись со всей серьезностью, - Фуэнтас-Эчагуэ мягко улыбнулся.
Фран заерзал, удобнее устраиваясь на подушке и подбирая нужные слова:
- Как тебе хорошо известно, - обратился он к Рокко, начисто игнорируя присутствие в комнате Пабло, - три недели назад, в понедельник, у нас начались каникулы. Я планировал уехать домой, но еще не знал когда поеду, так как билетов не было, потому первые дни каникул я думал провести в колледже. В ночь на понедельник я лег спать как обычно. Ману уже не было – они с Мией днем улетели, Маркоса, как ты помнишь, отец забрал еще в пятницу, Диего уполз в этот… Не помню название… Не важно. В итоге я остался в комнате один. Хотя не знаю, насколько это существенно, - Фран нахмурился. – А утром я проснулся уже совершенно в другом месте.
- Не в колледже? – перебил Рокко.
- Нет, это была какая-то незнакомая комната. Сначала, я решил, что это чья-то неудачная шутка, которая быстро разъяснится. Интерьеры там были, скажу я тебе, как из модного журнала – ковры с толстенным ворсом, цветы экзотические на этажерках, мебель чудная – из гнутого, замысловато украшенного дерева. Сам же я возлежал – прости, другого слова этому не подобрать – на огромной трех, а может, четырех спальной кровати. Короче, этот траходром занимал добрую половину спальни. Но обстановка, уверяю тебя, оказалась отнюдь не самым главным потрясением. Задавшись целью отыскать загадочных шутников, я вышел из комнаты, и тут же, в дверях, столкнулся с Лаурой.
- Арегги?
- У нас много общих знакомых с именем Лаура? С ней, конечно. После недолгих расспросов, мы выяснили, что оба не знаем, где находимся и как могли попасть в это странное место.
- Стой, - Фуэнтас-Эчагуэ подался вперед. – В чем была странность? Может, это какой-то дом в пригороде, или..
- Если ты не будешь меня перебивать, - перебил его Фран, - то я расскажу, в чем была странность. За три недели, проведенные там, я успел вдоль и поперек исследовать дом и прилегающую к нему территорию. И знаешь что? Это место… Его как бы нет, точнее, нет ничего за ним. Я в этом почти уверен. Есть дом, газон около дома, бассейн, и высоченная изгородь, все это обрамляющая. Если стоять не шевелясь, то ты не услышишь ни единого звука - ни пенья птиц, ни трескотни насекомых, ни гула машин. Вообще ничего. И еще погода – все время одна и та же – солнечно, тепло, ни ветерка. Да, ветра там тоже нет, как и облаков, и самого слепящего диска солнца не видно. Только ощущение, что оно где-то светит. Я пытался заглянуть за изгородь – бесполезно. Если высекаешь дыру, то кажется, что углубляешься до бесконечности в зеленые непролазные джунгли. Если начинаешь перелезать, растение как бы истончается и ломается, не давая подняться и на метр.
Фран замолк.
- Увлекательные каникулы, ничего не скажешь. И только вдвоем – мечта!
Бланко прошипел:
- Ага, мечта. Особенно когда с тобой не разговаривают сутками, истерикуют, и постоянно подозревают тебя, Бог знает в чем.
В комнате повисло неловкое молчание.
- Значит так, - Рокко заговорил первым. – Несложный анализ фактов, а я, Бланко, в отличие от Пабло, тебе верю, нам дает следующее. В первый же день каникул вы с Лаурой оказались в каком-то непонятном месте, где и находились все эти три недели. Стоп, к стати, а как вы там выжили – еду откуда брали?
- В доме была кухня. С холодильником, естественно, хотя я до сих пор не понимаю, как он работал, ведь никаких проводов около дома, и вообще признаков любых коммуникаций, там не было. В холодильнике всегда была еда, да и кухонные шкафчики оказались забиты всяческими полуфабрикатами.
- Понятно. Продолжаем. Жили вы там жили, и вдруг, сегодняшней ночью, тебя возвращают назад. Учитывая, что Лауру Пабло не нашел, придерживаемся версии, что она все еще там. И, как я понимаю, Марисса и Вико теперь с ней.
- Звучит потрясающе, - Пабло в притворном экстазе закатил глаза к потолку. - Потрясающе нелепо. Ты хоть сам понял, какую чушь ты сейчас сказал?
- У тебя есть другие варианты? – парировал Рокко. – Давай, мы с удовольствием послушаем.
Вариантов не было.
- Нет? Тогда, за неимением ничего другого, предлагаю воспользоваться одной моей догадкой. Сейчас я ни в чем не могу быть уверен, но, думаю, что общая идея верна...
* - не удержалась
Глава 2.
- Вот что с нами произошло, - закончила свой рассказ Лаура.
Марисса выглядела совершенно потерянной, чем вносила еще больший диссонанс в это нервное анормальное утро. Обнимая колени руками, девушка только поеживалась, стискивая в кулаках края наброшенного на плечи пледа, и молчала, предоставив Вико право задавать вопросы.
- А что с тобой такое вчера было? Солнечный удар?
- Может и он. А может, усталость сказалась, - Лаура пожала плечами и вздохнула. – Мы ведь этот ход неделю с лишним по очереди прорубали, - она помолчала. – Но, вообще, девочки, если честно, мне кажется, невозможно выбраться наружу. Не от того, что там ничего нет, а от того, что это место нас не отпустит, пока…
Она замолчала.
- Пока что?
- Не знаю, - призналась она. – Пока что-то не случится. Почему-то ведь мы здесь оказались, значит, и для возвращения найдется повод, - Лаура прикрыла глаза, словно бы поддаваясь внезапной дремоте.
Вико с тревогой взглянула на девушку и легонько коснулась рукой ее плеча:
- Эй, ты чего это? Раскиснуть вздумала? Марисса как рыба дохлая, и ты туда же!
Мари отлепила голову от плотно сдвинутых коленей и, не произнося по-прежнему ни звука, уставилась на Вико. Беззлобно, но угрюмо, будто осуждающе.
Лаура отвернулась, правдоподобно имитируя интерес к происходящему за окном. Тому, что не менялось ни разу за 3 недели, но продолжало спасать от трудных разговоров.
Вико быстро переводила взгляд с одной девушки на другую, пока, наконец, не выпалила:
- Прекратите обе! Марисса, очнись уже, хватит дурака валять! Лаура, здесь можно жить и можно пытаться найти способ выбраться, а вы ведете себя так, будто уже сдались! – Вико вскочила на ноги. – И не надо на меня волком смотреть: мне тоже тяжело, и я знаю не больше вас, и тоже боюсь! Но возьмите уже себя в руки, черт возьми! Клуши, барышни кисейные: значит, чуть настоящие неприятности – мы сразу в кусты, да?
Марисса вздрогнула, встала, подошла к навесным шкафчикам и, впервые за утро, открыла рот:
- Где кофе?
- На нижней полке, прямо перед тобой, - ровным голосом ответила Лаура, поднимаясь со стула и направляясь к холодильнику.
Вико предпочла сделать вид, что все нормально, и что она ничуть не удивилась. Молча взяла поданные Лаурой кусок колбасы, нож, доску, и принялась нарезать тонкие ломтики.
***
- Понятно. Но я легче Франа – я могу тоже попробовать, не такая уж она и высокая, - Марисса взяла листик салата и положила его на бутерброд поверх ломтика огурца, тем самым завершив свой кулинарный шедевр.
- Отлично. Раз мы все решили, то доедаем и вперед, - Вико улыбнулась.
- К стати, «все решили», а ты чем займешься? – Мари изобразила голосом притворное недоверие.
Вико чуть смутилась, принявшись с удвоенной скоростью размешивать сгущенку в своем кофе.
Я…- она замялась. – Девочки, вы только отнеситесь серьезно, ладно? - те согласно кивнули. - Вы знаете, я давно уже общаюсь с Рокко, - продолжила брюнетка. – В основном о части музыки, конечно, но в последнее время мы много говорили об еще одном его увлечении. Об оккультизме.
- Чего? – бутерброд замер в паре сантиметров от рта рыжей. – В смысле, он что – маг, колдун какой-то? Ни в жизнь бы не подумала…
- Нет, какой колдун, Марисса, просто он этим интересуется – книжки всякие старинные ищет, с людьми знающими общается. Ну и мне он кое-что обо всем этом рассказывал.
- Кое-что?.. – вмешалась Лаура. – Ты хочешь сказать, что владеешь какими-то знаниями, которые могут вызволить нас отсюда?
Вико сделала большой глоток, собираясь с мыслями, прежде чем ответить. Наконец, сказала:
- Нет, не владею. Но я имею представление об общих навыках техники ясновидения*, и могу попробовать заглянуть за пределы изгороди. Возможно, если мы поймем, где находимся, мы сможем узнать, как отсюда выбраться.
- Попытка – не пытка, - резюмировала Мари, отодвигая тарелку. – Раз других вариантов нет, будем пробовать эти.
***
- Ууу, черт, как больно! Аааа, фак, медленнее иди, медленнее…
- Погоди ты, - Лаура переложила руку, крепче обнимая Мари за талию, и согнулась чуть ниже. – Теперь удобно?
- Да вообще зашибись! – рыжая скривилась от боли, но продолжила хромать по направлению к дому. – Надо раздобыть лесенку.
Лаура с неодобрением покосилась на подругу и сказала:
- Ты едва себе там шею не свернула, и еще лезть собираешься. Не думаю, что это удачная идея.
Марисса фыркнула и захромала бодрее и быстрее прежнего.
- Глупости. С лестницей я в два счета заберусь на нее.
- Здесь нет подсобных помещений, и лестниц, соответственно, тоже, - Лаура остановилась, придерживая дверь и помогая Мари преодолеть порог дома.
- Тогда я ее сделаю: сплету веревочную из подручных материалов, - не унималась Мари. – На концы приделаем что-нибудь острое и тяжелое типа «кошек», и я попытаюсь снова.
Лаура предпочла промолчать, понимая, что спорить с рыжей сейчас бесполезно. Пройдя коридор и большую залу, девушки оказались в комнатке – неком подобии будуара – где экспериментировала Вико. Она лежала на кровати, головой на север, и производила в воздухе какие-то странные манипуляции руками. Лицо было сосредоточенным и напряженным, однако, стоило им войти, как она повернула голову и улыбнулась:
- Мари, ты как, в порядке?
- Лучше не бывает, хуже некуда, - усмехнулась Спиритто, осторожно опускаясь на ближайший к ним с Лаурой стул. – Получилось что-нибудь?
Улыбка Вико потухла:
- Ничего не выходит. Уже пять часов тут лежу, и все без толку, - девушка села на кровати, скрестив ноги на турецкий манер. – Знаете, просто у меня и раньше это не выходило, и надеяться, что сейчас получится… - Вико вздохнула. - А у вас что?
- У меня тоже ничего, - ответила Лаура. – Мне осталось просмотреть полторы секции, но я сомневаюсь, что там может оказаться что-то нам полезное. Подавляющую часть подходящей литературы я просмотрела, когда еще Фран был здесь – осталось кое-что по истории религии, с десяток книг с различными мифами и преданиями, пара полок с псевдонаучной литературой-макулатурой вроде «Есть ли снежный человек?» или «Инопланетяне среди нас». Ерунда полная, проще говоря.
Девушка понуро опустила голову.
- Да будет вам, - Мари призвала на помощь остатки оптимизма. – Завтра снова попробуем: ты досмотришь книги из библиотеки, - она кивнула Лауре, - ты опять займешься своими мантрами-чакрами, - кивок Вико, - а я сплету себе лесенку.
- Марисса, твоя нога… - начала было Лаура.
- Никуда не денется, - закончила за нее Спирито. – А сейчас – ужинать.
***
«Как они хорошо держатся. Как все мы хорошо держимся. Будто ничего особенного не произошло, и каждая из нас точно знает, что нужно делать. И тон деловой и спокойный, и движения рук без нервного подрагивания пальцев, и без истерик, не считая, конечно, вчерашнего утреннего ступора девочек. Но у Лауры сегодня были синяки под глазами – ее белая кожа выдала бессонную ночь. А у Мариссы вся внутренняя сторона предплечий расцарапана – вчера еще этого не было. Но она говорит, что об кусты ободрала, когда падала»
***
«Вико сегодня за обедом четыре раза роняла вилку на пол и потом неудачно отшучивалась, что это к гостям. А глаза у самой были затуманенные и грустные, и улыбалась она через силу. Наверное, о Рокко думала и обо всей этой дурацкой истории. И Лаура меня беспокоит. Я сегодня мельком видела, как она над книгами сидела: нервничала и случайно порвала несколько станиц, а потом уткнулась лицом в ладони и сидела так, слегка раскачиваясь. Я боюсь за нее. Ей, должно быть, уже все осточертело тут, а выбраться никак не получается. Бесит»
***
«Расчихалась от книжной пыли, отчего девочки решили, будто я плакала. А я и не плакала вовсе – глупо сидеть и рыдать над пособием по биологии для начинающих. Да, я расстроена и радоваться особо нечему, но не до такой степени, чтобы просто так лить слезы. А вот Марисса плакала. Я почти уверена: ночью она долго-долго лежала не двигаясь, вся сжавшись. После, думая, что я сплю, осторожно встала и сходила на кухню за водой. И только потом легла и уснула. Вико хорошо держится, но я еще вчера заметила, как она виски кончиками пальцев сжимает. Неосознанный жест, но он у нее теперь постоянно проскальзывает»
* - данное заявление Вик написано, исходя из известной и спорной книги «Как стать феноменом», где описаны способы развития в себе любой «паранормальной» способности.
|
| |
| |
| katya_shev@ | Дата: Суббота, 26.05.2012, 18:51 | Сообщение # 4 |
|
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| Глава 3.
- Рокко? – кудрявая голова Пабло просунулась в дверной проем. – Рокко! Какого черта?!
Пабло кинулся к распростертому на полу товарищу. Фран влетел в комнату следом за ним.
Юный Фуэнтас-Эчагуэ лежал между кроватями Маркоса и Ману. Руки Рокко были вытянуты вдоль тела, голова – чуть запрокинута назад, глаза закрыты. Каждый свободный сантиметр окружающего его пространства был завален бумагами – они валялись на столе, ровным слоем, как вторым покрывалом, застилали обе кровати, и на полу их тоже было огромное множество.
- Что здесь произошло? – Фран остановился в паре шагов от тела товарища.
- А я знаю, да?! – взревел в ответ Пабло, усиленно пытавшийся правой рукой нащупать пульс Рокко. Левой он выдирал из под колена ближайший прижатый листочек. Печатный заголовок гласил: «Глава 5. Cуицидология». – Это еще что за хрень? Он решил, что помереть сейчас в самый раз будет? – Пабло отбросил лист в сторону и принялся энергично хлопать Рокко по щекам.
- Погоди, разберемся, - Фран опустился на колени, и сгреб в охапку все бумаги, до каких смог дотянуться. – Что тут у нас… «…познание истины через смерть…», Агриппа «Оккультная Философия, часть IV», «…оккультизм представляет целую стройную философскую систему…», «…религия мудрости…», «…целью жертвоприношений в ведийские времена было умилостивление различных божеств е (бога огня, бога солнца, бога дождя и др.) с помощью жертв и гимнов...», «…другие поклоняются Мне через жертвоприношение Знания, обожают Меня как единого (с ними) или как отличного или во всех лицах…(15 - IX)», «…и жертвоприношения с целью обретения трансцендентного знания…». Ни фига не понимаю…
- Бесполезно.
Фран поднял голову от бумаг. Голова Рокко теперь лежала на коленях Пабло.
- Он не очнется, - прохрипел блондин. - Он жив, пульс слабый, и дышит едва-едва, но никак не реагирует. Надо позвать на помощь. Только бы в колледже оказался дежурный врач.
Пабло аккуратно переложил голову соседа обратно на пол, встал и...
- Смотри! Похоже, это нам.
Парень поднял с кровати Мануэля белый конверт.
- Неудивительно, что сразу не заметили – в таком-то ворохе, - он торопливо вскрыл его и прочитал:
«Пабло, Фран. Я действительно нашел способ попробовать вернуть девочек. Долго объяснять, а времени осталось совсем мало. Для этого мне надо будет подвести себя к максимальному пределу, за которым Ответы. Это почти смерть, и потому огромный риск, да и вероятность удачи мала. Я не посвятил вас т.к. ваших знаний не хватило бы, чтобы повторить это – не обижайтесь, и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПРОДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ ИЛИ ВЫЗВАТЬ ВРАЧЕЙ – они могут здорово навредить мне!
Надеюсь, я вернусь вместе с девочками. Рокко.»
- Теперь понятны все его «завтра я буду знать точно, и приступим»! Он с самого начала не хотел нас к этому подключать! – Пабло стиснул зубы. – И идея поменяться с тобой кроватями, Бланко, чтоб мы не мешали!
- Он ради нас, между прочим, старается…
- Неужели же я пожалел бы жизни за Мариссу?! Он должен был рассказать, должен был дать нам право выбора!
- Оно все еще за нами, - тихо проговорил Фран, и опустил глаза.
- Погоди, ты… ты думаешь, мы можем попробовать?
- Рокко написал, что удача маловероятна, - парень передернул плечами. - Но он попытался в одиночку. Если же мы все это сделаем, то шанс утраивается. Ты согласен?..
***
Пабло растер рукою затекшую шею и повернулся к Франу:
- Как успехи?
- Не важно, - он нахмурился. – А ты нашел что-нибудь?
- Нет. В смысле, я не нашел, что именно он использовал – тут слишком много всего. К тому же, я половины слов не понимаю, и в словаре их нет.
- Та же история, - Фран отложил очередной листок в сторону и поднялся с пола.
- Ты куда?
- Ноги занемели, надо немного походить, - ответил парень, принимаясь перекатываться с пятки на носок.
- Самое время для гимнастики, - криво усмехнулся Пабло и вернулся к лежащей перед ним внушительной стопке документов.
Фран сделал несколько энергичных приседаний и принялся мерить комнату широкими шагами.
- Интересно, где он все это хранил?
- В колледже, где же еще, - Пабло вертел в руках какой-то очень ветхий с виду документ.
- Ну да, в ящике, между тетрадями по истории и математике.
- Не язви, без тебя тошно, - блондин поднял голову. – Я однажды слышал, как он нашим про служебные помещения и повалы колледжа рассказывал. Вот там, наверное, и хранил где-нибудь, как раньше мафия.
- Мафия?
***
- Не спи. Мы еще не все просмотрели, - Фран исподлобья взглянул на соседа.
- Не сплю, - Пабло, в который раз за вечер, зевнул и поднес страничку ближе к глазам. Пожелтевший листочек с неаккуратно выступающим краем – явно вырванный из какой-то книги.
Они искали уже около шестнадцати часов – кипа прочитанных документов росла с каждым часом, но ясности это не добавляло: значительная часть текстов была на арабском, кое-какие – на греческом и латыни, некоторые – на английском. Бумаги на испанском практически не попадались. Описания существ, древних богов, непонятных ритуалов мешались в голове со строчками на неизвестных языках.
- Не в жизнь бы не подумал, что Рокко таким увлекается.
- Ага, - блондин согласно кивнул. – Я тоже не знал.
- Меня один момент беспокоит… - Фран запнулся.
- Какой? – Пабло оторвался от очередной бумажки.
- По времени не складывается.
- Что не складывается? – не понял Пабло.
- Все, - Фран тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. - Я только сейчас подумал. Мы оставили Рокко на четыре часа – в два мы разошлись, а в шесть уже нашли его.
- И что? – все еще не понимал Пабло.
- Мы с шести утра с тобой над этими бумажками сидим, и ни хрена не поняли. А он за четыре часа все нашел, и ритуал успел провести.
- Нууу.. – потянул Пабло. – Он, похоже, в этом разбирается.
Фран скептически нахмурился:
- Ага. И потому раскидал тут все так, что сам черт в этом бардаке ногу сломит. Просмотреть это все, даже мельком, в одиночку было не реально, - Бланко помедлил. – Он это специально.
- Ты хочешь сказать… - сонливость Пабло как рукой сняло.
- А мы, кретины, повелись, - Фран нахмурился еще сильнее, на щеках парня проступили красные пятна. – Здесь нет того, что нам нужно.
- Или описание валяется где-то среди сотен остальных, и мы не в жизнь его не найдем, - пробормотал Пабло.
- Обезопасил нас, блядь, - желчно выплюнул Бланко и поднялся с пола. – Ты, помнится, говорил про подвалы?
***
- Кажется, нашел.
- Что нашел?
- Ксерокопии. Рукопись какая-то, вроде… На латыни. Старинная. Погоди… вот еще… Да, точно, перевод и примечания.
- «Некрономикон»*
- Никогда не слышал, но если поможет…
*- лишь одна выдержка об этой Книге, Книге Зла, Книге-Ключе :
«Говорят, что с 17 века в мире всегда остается одно и то же количество копий этой загадочной книги. Как бы ни старались последователи традиционных религиозных организаций уничтожить Некрономикон, в мире постоянно вращаются 96 рукописных копий. Однако лишь семь из них имеют реальную ценность, то есть могут служить вратами в другие измерения - три на арабском языке, одна на греческом, две на латыни и одна на английском (та, что вышла из-под пера Джона Ди). Остальные копии несут в себе какие-то дефекты. Тем не менее они наделены огромной силой, которая отличает Некрономикон от всех других обычных книг.»
Когда же один из людей достойно выдержит свое испытание, тогда придет очередь и второго в паре. Юные Боги привыкли проверять даже мимолетные чувства людей, ничто уже не вернет Им простой веры в человека. И реальность – послушная служанка этих привилегированных детей – снова дрогнет и исказится.
Искажение третье.
Глава 1.
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль -
То ли даль, то ли высь, то ли смерть...
(с) Мельница
Голова вдруг сделалась тяжелой, а закрытые веки давили изнутри на барабанные перепонки рваным гулом несуществующих турбин. Но стоило ей лишь открыть глаза, как гул в ушах становился желанным и нужным. Нужным, чтобы перекрыть бесстыжую, ненавистную действительность, которая с удушающей четкостью лезла в сознание. Пустая светло-зеленая стена напротив кушетки. Пол, выложенный коричневой в круглых разводах керамической плиткой. Крашеный потолок. И ожидание.
Лаура не ждала новостей. Каждую секунду, где-то глубоко-глубоко в душе она умоляла о неизвестности. Все что нужно, она уже знала: Фран умирает. Как спокойно, даже легко она приняла эту новость. Слова дошли до нее не сразу, с трудом проникнув сквозь туго набитые, невидимые посторонним, подушки «ничего не хочу знать», предусмотрительно приложенные к ушам. Она не заплакала.
Так и осталась сидеть на этой неудобной, обитой вытертым серым дерматином кушетке, привалившись спиной к холодной стене. Холод – почти единственное ощущение за прошедшие сутки. Он легко пробрался сквозь тонкую крепдешиновую блузку, врастая в теплую, беззащитную плоть. Стену было невозможно согреть. Сколько бы тепла не отдавало ее тело, камень побеждал, и уже, казалось, холодил даже легкие, заставляя кровь принимать замерзший кислород. Сердце подчинялось, наполняя ее вены жидкой алой стужей, отчего кожа под ногтями принимала синюшнее-красный оттенок, суставы пальцев двигались с изяществом несмазанных столетних петель, а ноги, закоченев, словно бы отмерли. Впрочем, она и не хотела двигаться. Ни есть, ни спать, ни плакать, ни разговаривать. Блаженный ступор, и, как следствие, полная апатия.
Врачи и медсестры не беспокоили. Сновали мимо, развозя лекарства на широких металлических столиках-каталках, транспортируя лежачих больных, сплошь утыканных иголками и трубками, деловито записывая что-то на ходу в белых картонных папках синими форменными ручками с символикой больницы. А если бы Лаура вздумала оглянуться по сторонам (что, впрочем, являлось свершено невозможным, ввиду ее полной безучастности к происходящему), она бы заметила других посетителей.
Расположившиеся на многочисленных кушетках и диванчиках, коими было заставлено все свободное пристенное пространство, эти люди являли собою пусть не самую многочисленную, но оттого не менее важную часть населения больницы. Грустные, недовольные, уставшие – они привносили в коридоры дыхание жизни. Отвратительный кофе из автоматов, двухдневные пирожки с яблочным джемом, грязные влажные одноразовые платки, благоухающие ментолом или морской солью, кислый запах утренних сигарет и шарканье изнуренных ног – до туалета и обратно. Кое-кто умудрялся приводить с собой детей.
***
Белые лилии. Преодолеть дверной проем, три шага по бетонным плитам крыльца, четыре ступеньки вниз и две с половиной минуты пешком по правой дорожке до деревянной скамейки. Лилии. Песок с дробленым камнем под ногами, переходящий в невысокую, в несколько сантиметров высотой, клумбу. И слезы. Не там, в спертом воздухе чужих и враждебных коридоров с жесткими словами: «Вы ему кто? Вам нельзя!», а здесь, в тени деревьев больничного парка, возле клумбы, засаженной ее любимыми цветами. Забравшись с ногами на широкую скамейку, крепко обнимая саму себя и думая, что бы ты чувствовала, если бы это были его руки. Спасительная соленая вода – прохлада на разгоряченных сознанием щеках и вытекающая по капле боль. И цветы, смазанные, но все же невыносимо живые и яркие, пахнущие позабытым парфюмом, летними сумерками и любовью. Ей хотелось опуститься на колени, и долго, с наслаждением и яростью, ломать сочные стебли, выдирать лепестки горстями, впиваясь в сочную середину, и мять, рвать цветки до травяной крови. А потом лечь среди этого жуткого великолепия, раскинуть в стороны измученные руки, и чувствовать резкий запах бьющихся в агонии цветов и встревоженной земли. Чтобы все было как внутри, и клумба стала бы отражением.
Но Лаура сидела неподвижно. Слезы не помогли. Опустошение не могло превратиться в забвение, не могло перечеркнуть или исправить события последних дней. На лилии сил не осталось. Несколько диалогов из воспоминаний, восемнадцать взаимных взглядов-упреков и четыре крупных ссоры. Последняя - за день перед его исчезновением. Один украденный невольный поцелуй, когда он спал, и позорный побег из комнаты.
Заныло где-то в легких, отчего дыхание сделалось поверхностным и осторожным. И с ним она осторожничала. Боялась, сомневалась, не решалась. Отводила глаза, если их взгляды случайно сталкивались, и держала дистанцию минимум метр. Сейчас это все казалось абсурдным, невероятным, ненастоящим. Сейчас она бы без стеснения бросилась ему на шею, и целовала бы до потери сознания, потому что важнее этих поцелуев для ничего бы не существовало.
***
- Лаура… Лаура?..
Девушка почувствовала чье-то теплое дыхание на своей щеке и приоткрыла глаза. Фран.
- Ты в порядке? – фраза, сказанная хором и удивление на лицах обоих.
- Почему я должен быть не в порядке? – он немного отстранился, но все еще был катастрофически близко.
Лаура огляделась вокруг и опять почувствовала головокружение:
- Мы снова в доме, да?
- Ты уснула внутри изгороди, а когда я тебя разбудил, тебе сделалось нехорошо, и я принес тебя сюда. Ты что, не помнишь? – он ласково провел рукой по лбу девушки, пытаясь определить, не поднялась ли температура.
- Помню, - она счастливо улыбнулась, - я все помню, милый мой.
Она подняла руку и легко коснулась его щеки. Фран замер, завороженный и изумленный одновременно.
- С тобой точно все в порядке? - он озабочено вглядывался в ее лицо, выискивая признаки лихорадки.
Лаура кивнула, а ее маленькая ручка все еще продолжала путешествовать по его лицу, и уже подбиралась к шее.
- Можешь считать, что я многое поняла за то время, пока была в обмороке.
Она подняла вторую руку, и обняла его за шею, притягивая к себе. Фран, скорее по инерции, чем осознанно, подался вперед, повинуясь ей, и удерживаясь на локтях, чтобы не задавить ее.
- Ты… Что ты такое делаешь? – он сам не заметил, как перешел на шепот.
- Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, - ответила девушка.
Она запустила руки в его волосы, ощущая, как темные пряди змейками скользят между пальцев. Дважды просить не пришлось: твердые сухие губы Франа коснулись ее приоткрытого рта, язык медленно прошелся по верхней губе девушки и проник в рот, заставив ее сильнее раздвинуть губы. Движения, сначала легкие и дразнящие, постепенно делались резче и быстрее, так, что вскоре оба они начали задыхаться. Руки Лауры постепенно сместились на его спину, и она чувствовала обжигающее тепло, идущее от его тела, окутывающее ее с головой. Его рот оторвался от ее губ и теперь жадно исследовал шею девушки, оставляя на порозовевшей коже слабые следы от укусов…
- Сеньорита, сеньорита, проснитесь! С Вами все в порядке?
Лаура распахнула глаза: над ней склонилась молоденькая девушка, одетая в форму медперсонала больницы.
- Вы так долго не просыпались, я уже беспокоиться начала, - объяснила она. – У вас кто-то из близких в нашей больнице находится?
- Да, мой парень, - пробормотала в ответ еще не вполне проснувшаяся Лаура.
- Отделение?..
- Реанимация, - выдохнула девушка, возвращаясь в реальность.
Глава 2.
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой
(с) Мой любимый Сплин
- То есть как - умер?.. Лухан, что ты такое говоришь?
Марисса пошатнулась, пытаясь руками нащупать в воздухе невидимую точку опоры. Кровь отхлынула от лица, а глаза в одно мгновение наполнились бесполезными слезами. Губы задрожали, а грудь сдавило, так, что легкие отказывались дышать, отказывались сопротивляться. Ей захотелось задохнуться, захотелось просто закрыть глаза и не выдержать.
- Этого не может быть, это неправда, - прохрипела она, уговаривая скорее себя, чем присевшую рядом Лухан. – Это неправда…
- Милая, - Лухи терялась, совершенно не представляя, чем можно утешить любимую подругу, и давилась слезами, понимая, что должна быть сильной ради Мариссы. – Марисса… мне так жаль… я… я приехала, как только узнала, что их нашли… а потом… ты сразу здесь, Марисса…
Она не сдержалась и зарыдала в голос. И тут же, наполняя комнату громкими стонами, больше похожими на вой раненого животного, заревела Марисса. Она разучилась плакать тихо. Больше не существовало человека, из-за которого она могла бы так плакать. Вцепившись в плечо подруги, содрогаясь всем телом, захлебываясь соленой влагой и слюной, Марисса выла, и орала, и умоляла, и рыдала так, что душу наизнанку выворачивало. Казалось, проклятые слезы никогда не кончатся: она кусала губы и сжимала кулаки, она проклинала все на свете, она молила вернуть его хоть на одно мгновение. Но ничего не происходило – комната отвечала на ее мольбы безразличной тишиной и неизменным спокойствием.
Вдруг плач прекратился: Марисса замолкла.
- Я не верю, - отстранившись от Лухан, проговорила она севшим от слез голосом.
Лухи вытерла слезы рукавом кофты и посмотрела на подругу: щеки Мари горели лихорадочным румянцем, руки нервно подрагивали, а в глазах, подернутых пленкой отчаяния, заплясал огонек безумия.
- Марисса…- начала девушка.
- Я не верю, слышишь, меня – не верю! – Марисса подскочила и кинулась к двери. – Я хочу его видеть! Он у себя, я знаю. Сейчас мы поговорим, и все будет хорошо!
- Мари!.. Марисса, подожди!..
Лухан нашла ее в коридоре, у комнаты мальчиков. Марисса лежала на полу, лицом вниз и, извиваясь и крича, колотила по нему, что есть мочи. Ни просьбы, ни угрозы, ни попытки силой удержать ее, не давали никаких результатов: каждый раз девушка вырывалась из цепких объятий подруги, и вновь начинала колотить по полу и кричать что-то непонятное. Встревоженные ученики – те из них, кто уже успел вернуться в колледж – прибежали на шум, но, увидев ее, замерли в немом бессилии, не смея уйти, и не решаясь что-нибудь предпринять. Так продолжалось, пока кто-то не догадался вызвать врача.
Они втроем держали ее выгибающееся в судорогах истерики тело, пока он ставил укол успокоительного. И уже через пару минут, Лухан, рыдая – в который раз за последние три часа – стирала носовым платком кровь с разбитых рук Мари, и выпрашивала разрешение навестить ее. Врач лишь пожимал плечами, отвечая, что все будет зависеть от состояния его подопечной, и что он не может пока ничего обещать.
***
Тринадцать роз на твоей могиле
Пусть это вряд ли что-то исправит,
Тринадцать роз на твоей могиле
И мои песни тебя восславят.
Тринадцать роз на твоей могиле
И крови цвет их уважит совесть,
Тринадцать роз на твоей могиле,
Как предпоследняя моя новость.
Тринадцать роз на твоей могиле:
Овею прахом, встревожу ветром.
Тринадцать роз на… моей могиле,
Знаком прощания с белым светом.*
Она не знала, сколько прошло времени – сутки, трое суток, неделя или месяц. Время остановилось в тот момент, когда ей сказали о смерти Пабло. Боль, затопившая все вокруг с первой минуты без него, не прошла. Она проросла сквозь подушечки пальцев, ввинтилась в виски, пустила длинные корни вдоль позвоночника. И заполнила собой воздух, насытив его едким запахом неизбежности. Марисса, никогда не понимавшая значения выражения «мир лишился всех красок», теперь – поняла его: все оттенки серого изуродовали ее прекрасную, многоцветную реальность. Заляпали жирными пятнами ее солнце и выбросили из мира все тепло.
Изредка сквозь боль и холод проступали силуэты Сони и Лухан. Девушка знала, что они просиживали рядом с ней ночи напролет, сменяя одна другую на этом бесконечном дежурстве. Держали ее за руку, ласково гладили по голове и шептали что-то ободряющее. Марисса не могла с ними разговаривать – горло перехватывало, стоило только открыть рот. Если бы что-то сейчас смогло ее порадовать, она бы порадовалась этому – ей было нечего им сказать. Девушка знала, что произошло с Пабло – Лухан пересказала ей свой разговор с Вико. Однако, слушая об этом, Марисса совершенно ничего не чувствовала - ее боль стало невозможно приумножить.
Если бы только он остался жив… Аппарат искусственной вентиляции легких, капельницы и иглы шприцов – она не однажды представляла себе, как сидит возле его кровати. И верит, что он поправится. И врач ободряюще улыбается, заходя к ним в палату. Да к ним, не к нему. Ведь она ни шаг, ни на миг бы не отошла, не отступила – больничный стул казался бы домашним креслом, а кофе из автоматов вполне сошел бы за манну небесную. Если бы только он остался жив… Она могла бы спать, тесно придвинув к кровати стул и прижимаясь щекою к его расслабленной руке. Она бы регулировала жалюзи так, чтобы ему было удобно: без бьющего по глазам света, но в мягком танце беловатых лучиков. Она бы постоянно разговаривала с ним – и чувствовала, что он ее слышит. И повторяла: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». Повторяла бы до тех пор, пока он не открыл бы глаза и ответил бы: «Я тоже тебя люблю».
На похоронах Марисса не присутствовала. В тот день она спала, накачанная нембуталом, и даже не знала о них. В ее сознании слово «похороны» не возникло ни разу, настолько оно было чужеродным для ее живого и любимого Пабло. Лишь несколько суток спустя Соня случайно оговорилась, что все прошло очень спокойно и достойно. Слова царапнули по поверхности сознания, углубляясь внутрь. Белые халаты врачей и его руки, опутанные проводками и трубочками, исчезли, сменившись на другую картину.
Марисса стояла над ямой, куда на толстых тросах спускали гроб с его телом. Священник тихо бубнил молитвы, сопровождаемые аккомпанементом из вздохов и всхлипов; чуть в стороне, уткнувшись в ладони, рыдал Серхио. Бесцветный мелкий дождь, игравший роль обязательного серого фона, разбавлял холодными каплями пропитанный горем воздух. Она держала в руках цветы. Нечетное количество вызывающе-алых роз. Как будто свидание, как будто пришла к живому. С издевкой, напоминая о жизни, шипы чуть покалывали ладони, заставляя Мариссу еще сильнее сжимать руки вокруг тонких стеблей.
Соня, как и всегда, ушла из комнаты под утро. Марисса автоматически отметила, что сегодня мать была немного рассеянной и что скоро придет врач с утренней порцией единственно действенного средства для сна.
Опасаясь недобросовестных сотрудников, он всегда таскал с собой весь запас желтых капсул.
***
- Солнышко мое, мне надо уехать, - женщина присела возле дивана и обняла ноги дочери, завернутые в одеяло. – Я к вечеру вернусь. Тебе что-нибудь купить? Может, ты чего-то хочешь?
- Спасибо, мам, - ответила Марисса. – Ничего не нужно, поезжай спокойно.
Соня ласково провела рукой по рыжей макушке, заправив непослушную прядку за ухо, и поднялась:
- Я позвонила Лухан. Она сейчас не может, но часика через 3-4 обещала заглянуть, - женщина говорила почти жизнерадостно – сказывался богатый сценический опыт.
- Не надо было дергать Лухи, - девушка едва заметно покачала головой, пытаясь выдавить улыбку.
- Ты же знаешь - мы обе очень беспокоимся за тебя, - проговорила Соня.
Она взяла сумочку и подошла к двери:
- С тобой точно все будет в порядке?
- Точно, мам, абсолютно точно, иди уже.
Окинув дочь последним беспокойным взглядом, Соня вышла за дверь.
Марисса поднялась с дивана. Ни разу за последний месяц ее не оставляли в доме одну дольше, чем на 15 минут. Она не возражала против компании, но и не расстраивалась в ее отсутствие. И только в последние дни чье-то присутствие начало тяготить ее – они мешали ее плану, они мешали ей умереть. Девушка знала, что мать думает об этом. Потому-то Соня по десять раз за ночь заглядывала к дочери в комнату, уволилась с работы и практически перестала выходить из дома, посвящая всю себя Мариссе.
Раньше ей стало бы жалко мать. Она и сейчас ее жалела, но какой-то отстраненной чужой жалостью. Раньше Лухан смогла бы ей помочь – всегда ведь помогала. Сейчас - она лишь оттягивала неизбежное своим присутствием в доме, когда Соне приходилось уезжать куда-нибудь. Необходимую дозу, "желтый жакет", Мари накопила уже давно и лишь терпеливо ждала удобного случая.
Девушка прошла к себе в комнату и вытащила полиэтиленовый пакетик с заветным лекарством. Ее недели добровольной бессонницы ради возможности уснуть навсегда.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса развязала тугой узелок и высыпала все на прикроватную тумбочку.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса налила себе стакан воды из графина и поставила его рядом с манящим желтым решением.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса прошлась по комнате, пристально вглядываясь в стены и, на секунду замерев у окна, вернулась обратно к кровати.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса присела на самый край, гипнотизируя взглядом воду в стакане.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса протянула руку, взяла стакан и залпом выпила его содержимое. Прохладная жидкость заструилась по пищеводу и уютно замерла в желудке.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса прижала пустой стакан к краю тумбочки и одним движением руки смахнула в него капсулы. Потом встала и пошла в ванную.
«Он сделал это ради тебя».
Марисса высыпала содержимое стакана в раковину и открыла воду, наблюдая, как прозрачный поток увлекает ее смерть навстречу канализационным трубам и неизвестности.
«Он сделал это ради тебя».
* - стихи мои
|
| |
| |
| katya_shev@ | Дата: Суббота, 26.05.2012, 18:51 | Сообщение # 5 |
|
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| Глава 3.
Приступы страха, приступы бессильной злобы,
Лето, как анестезия, снимается осенью,
Ты снова один в этом подлом городе,
Где все, испугавшись, друг друга бросили.
(с) 7 раса
Ну вот и все. Вико прижалась щекой к прохладному стеклу и прикрыла глаза, невольно покачиваясь в такт набиравшей скорость легковушке. Она сделала многое, сделала больше, чем могла. Сейчас возвращение в школу казалось ей далеким, ирреальным сном, отодвинутым в глубины подсознания и позабытым. Сквозь намеренно возведенную стену равнодушия, пробивались странные картины не имевшие, как казалось сейчас, ничего общего с ее жизнью. Впрочем, это были только поблажки памяти – доброй спутницы тех, кто стремится забыть, кто не может вынести ужасов прошлого и умоляет о снисхождении. Память может сделать исключение, набросив толстое покрывало, стирающее болезненные углы и искажающее реальные события.
Сохранились только какие-то обрывки. Допрос в полиции, после того, как обнаружили мальчиков. Белую, как мел, Мариссу, лежащую на кушетке в лазарете. Ее потом Соня вроде бы домой забрала. Первая встреча с Рокко – поверхностная, короткая, безнадежная. Разговор с Лухан. Сводящие с ума дни одиночества в пустом доме, где не было даже отца – Августо сказал, что он куда-то уехал. Куда – она сейчас уже не помнила…
Память не может быть абсолютно милосердна. Сердце никогда не позволит ей этого, навсегда запечатлев в себе самое страшное и самое родное.
***
*Воспоминание первое*
- Что теперь будет?
Парень поднял голову и нервно взъерошил рукой волосы.
- Предки расстарались – вместо тюрьмы мне грозит психушка, - Рокко грустно усмехнулся.
Вико закусила нижнюю губу, повторяя про себя: «Не плакать, только не плакать».
- Да я бы и сам сейчас не отказался от какого-нибудь тихого места, и регулярных барбитуратов на сон грядущий, - его голос сделался совсем тихим. – Вик, я никогда не прощу себе того, что не смог их остановить. Мне надо было нормально с ними поговорить, все объяснить. Я двести раз прокручивал в голове события тех кошмарных суток – и переигрывал ситуацию, и представлял, что ничего не было - бесполезно. Фак, это ведь даже не ксерокопии «Некрономикона» были – я этой книги в жизни в руках не держал. Да и будь это они – толку было бы столько же… Такие книги действенны только в рукописном оригинале.
Вико ничего не ответила, молча пытаясь унять занывшее сердце. Она впитывала в себя его по кусочкам: синяки под глазами, бледную кожу нездорового оттенка, спутанные волосы, худые руки, стиснутые в замок.
- Я не смогу без тебя, - наконец выдавила она, и слезы, так долго сдерживаемые, прочертили теплые дорожки по ее щекам. – Я найду способ тебя вытащить.
Рокко только устало покачал головой.
- Не надо, ничего не надо делать. Я заслужил, понимаешь? Пабло не вернуть, а Фран одной ногой в могиле – по моей вине. Я никогда не смогу простить себя.
Вико вздрогнула и потянулась к нему, вытирая ладошкой слезы.
- Ты не виноват. Никто не виноват – это ужасная, роковая случайность. Они видели твою записку – расследование подтвердило, ты сам говорил, - она хотела коснуться его, но не осмелилась. - Самоистязанием ты не поможешь ни Пабло, ни Франу.
- Я не могу, ты понимаешь? – он отстранился, насколько позволял разделявший их стол. – Мне плевать, что скажут следователи и кого еще купят мои предки… Внутри – меня как кислотой разъедает. Я мог бы сделать так, чтобы они оба были живы и здоровы.
Рокко вжался в жесткую спинку деревянного стула и отвел глаза, глядя мимо девушки, словно бы не желая более тревожить влажную темную тишину комнаты для свиданий. Вико кожей почувствовала – бывают такие тягучие, липкие моменты перед необратимым - еще пара секунд и он начнет прощаться. А этого бы она не вынесла.
- Я пойду, - Вико поднялась. – Молчи, ничего не говори, пожалуйста. Мы увидимся, мы обязательно еще увидимся, чтобы ты сейчас не думал. Я найду способ быть рядом с тобой. До свидания, мой хороший.
Она аккуратно задвинула стул, подошла к металлической двери и постучала, ожидая реакции охраны. Рокко ничего не ответил, продолжая молча изучать каменный пол.
***
*Воспоминание второе*
Она всего лишь сделала то, о чем давно в тайне мечтала. Изрисовала стены в доме черной краской. Планомерно и медленно перебила все, что можно было разбить: от посуды – в начале, до оконных стекол – в конце (особое удовольствие ей доставила расправа над отцовским баром). Вооружившись садовыми ножницами, превратила портьеры в произведения безумной швеи-авангардистки и выстригла деревья во дворе, не пощадив не единой зеленой ветки. Потом выпотрошила все подушки, щедро приправив полученную картину пером и клочками ваты. Выгребла из шкафа старую мамину косметику и сделала подходящий к дому макияж. Расхохоталась. Продолжая хохотать, позвонила брату, умоляя приехать так как она устроила легкий беспорядок и теперь боится отца. Августо попросил ее закончить истерику и объясниться нормально, но приехать все же пообещал. Довольная, она сразу расколотила телефон об пол за ненадобностью. Ожидая брата, девушка подключила садовый шланг и отправилась в дом – завершать начатое. Она тщательно полила кровати, диван, пол, стены, все, до чего смогла добраться. Она как раз заканчивала с отцовским гардеробом, когда услышала шум мотора подъезжающей машины. Сильнее натянув и без того не сползавшую с ее лица улыбку, она с удвоенным рвением принялась за пиджаки и брюки Гектора. Потому даже не сразу услышала сакраментальное: «Вико, что ты делаешь?!». Или, быть может, притворилась, что не услышала.
Августо с силой встряхнул ее за плечи и отобрал шланг, продолжая с недоумением и ужасом озираться вокруг.
- Я немного испачкала стены и решила их помыть, - она ослепительно улыбнулась. – А заодно изменить тут все немного. Тебе нравится?
Она взялась за борты его куртки и, приподнявшись на цыпочках, заглянула в глаза.
«Испугался…» - про себя и с тайным ликованием.
- Отец тебя убьет, когда вернется.
- Он давно собирается это сделать, - от улыбки уже начинал неметь рот, зато за глаза она могла быть спокойна – закапанный десятью минутами ранее «Визин» никогда еще не подводил, добавляя им неестественного влажного блеска.
Вико отстранилась и принялась кружиться по комнате, негромко напевая. Все подсмотренные некогда признаки. Она понимала, что с психиатрами придется несколько сложнее.
- Собирайся, мы едем ко мне, а там посмотрим, - буркнул парень, обходя ее и направляясь к двери.
- Я готова ехать хоть сейчас, - низкий смешок.
Продолжая пританцовывать, она постепенно добралась до двери, и, переступив через порог, устремилась к его машине. Августо еще раз рассеянно огляделся, соображая, стоит ли вызывать кого-нибудь для проверки намокшей проводки или нет. В конце концов, решил, что не стоит, и последовал за Вико к машине.
***
*Воспоминание третье*
- Поймите, я не знаю причины! Я уже давно живу отдельно. Отец говорил, что она сбежала из дома с каким-то панком. Ее чуть не месяц не было, а потом вернулась и... да вы же сами все видели, доктор!
- Вашей сестры не было месяц. Ее искали?
- Кажется, отец хотел заявить в полицию, но ему пришлось срочно уехать. В общем, я не знаю, писал он заявление об ее исчезновении или нет, - в голосе Августо чувствовалось напряжение.
- Понятно. Чего вы от меня хотите?
- Заберите ее. У меня семья, ребенок маленький, я боюсь его оставлять рядом с этой ненормальной. Она сутки провела в моем доме, а уже успела довести Лиз до истерики и испортить всю мебель в комнате для гостей. Она не в себе, ее надо лечить, - это было сказано уже совсем тихо: Вико пришлось вплотную подойти к двери, чтобы услышать.
- Хорошо. Но на содержание в клинике нужны деньги, при чем деньги немалые. Вы согласны платить?
- Да, согласен, - голос совсем сник.
- Тогда я подготовлю необходимые бумаги. Процедура оформления займет пару дней, не больше – послезавтра жду вас с нею у себя в городском отделении нашей больницы. Оттуда ее отвезут в пригород.
- Спасибо, доктор.
Вико поспешно ретировалась от двери в свою комнату. То есть в комнату для гостей. Она была уверена, что он придет к ней. И не ошиблась.
- Я сделал все, как ты просила, - Августо не счел нужным постучать. – Теперь довольна?
Она усмехнулась:
- Ты же сам только что убеждал его в необходимости моего лечения.
- Ты все слышала?
- Конечно, - девушка присела на пол рядом с покалеченной кроватью. – Там же решалась моя судьба.
В последних словах была неприкрытая издевка.
- Ведьма! – выплюнул он. – В психушке тебе и место.
- В хорошей, дорогой психушке, за которую ты заплатишь, - она осеклась, понимая, что перебарщивает.
- Катись ты!..
- Совсем скоро, братец, совсем скоро…
- Помни, ты обещала быть тихой и спокойной, и больше не тревожить Лиз.
Вик изобразила разочарование:
- Жаль. Она забавная. Особенно когда начинает так смешно подвывать: «Не надо, прекрати» и закрывает лицо руками, - она расхохоталась, но быстро успокоилась и, скрестив руки на груди, прикинулась умиротворенной. - Все-все, молчу. Я теперь тихая-тихая сумасшедшая. Никому не помешаю.
***
- Выходите из машины.
Вико оторвала голову от стекла, провела кончиками пальцев по коже – чуть заметные следы. Как после долгого сна.
Повинуясь, девушка выбралась наружу и с наслаждением размяла затекшие ноги. Болезненно заныли поясница и шея, но Вико решила их игнорировать. Сопровождающий молча кивнул в сторону крыльца, предлагая следовать за ним. Она не сопротивлялась. Он придержал дверь, пропуская девушку вперед.
Залитый солнцем уютный коридор и кабинет главного врача.
- Здравствуй, Вико. Мы ждали тебя, - он приветливо улыбнулся.
- Я знаю, - девушка мягко улыбнулась в ответ.
Если же человек сможет удивить маленьких Богов, если сумеет восхитить Их своим мужеством и своей способностью любить, не смотря ни на что и вопреки, если сама Судьба взмолится о снисхождении, значит, закончено испытание. И Боги улыбнутся. И вернут все на свои места, стирая боль и даруя людям крупицы счастья.
Вместо заключения.
Рокко замер перед дверью в комнату Вико.
«Почему я в колледже?»
Звук шагов, донесшийся из глубины коридора, не дал додумать эту интересную мысль: парень нажал на дверную ручку и оказался в комнате девочек. Мия подняла голову, оторвав взгляд от кровати, заваленной нарядами и вешалками. Ощущение deja vu острым лезвием полоснуло по нервам.
- Ты что-то хотел?
«Не тот вопрос»
- Мия, ты Вико не видела?
- Она в буфете, придет скоро.
- Спасибо, - сам не понимая почему, Рокко расцвел в улыбке и вылетел обратно в коридор, едва не сбив с ног Вико.
- Рокко… Ты тоже здесь, - девушка пошатнулась и упала бы, не подхвати он ее.
- Да, - он крепко прижал ее к себе. – Там Мия чемоданы пакует.
Рокко прижался губами к ее макушке и сильнее обнял ее.
- То есть… ты тоже помнишь… мы все помним… Я Пабло встретила, представляешь! – она судорожно вздохнула. - О Боже, мне не приснилось, - она на секунду прикрыла глаза, но тут же вновь распахнула их. – Там, на заднем дворе Фран с Лаурой целуются: я сейчас в окно видела.
Конец
|
| |
| |
|
|
 |
