| katya_shev@ | Дата: Воскресенье, 15.01.2012, 01:33 | Сообщение # 1 |
 We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| Название: Дождь Жизни
Бета: нет
E-mail: skudenk@rambler.ru
Статус: окончен
Размер: нормальный... Может мини..
Жанр: agnst
Рейтинг:
Персонажи/Пары: Мия/Ману, что для меня совсем не свойственно.
Саммари: Если скажу, будет неинтересно
Дисклеймер: Согласна отдать: Яиру Дори, Крис Морене и т.д. и т.п.
Предупреждения: получились розовые нюни)))
Права на размещение: Все мое вплоть до отпечатков пальцев!
От автора: Вообще о Мие и Ману фиков не пишу. Однако, захоотелось попробовать. Не знаю, что получилось)
Ману с ужасом перечитывал заключение врача. Рак, четвертая стадия. Метастазы. Приговор – смерть. Он бросил его на кожаное сидение лимузина и уставился в окно. На улице была типично лондонская, осенняя погода. Лил дождь, а с берегов Темзы поднимался плотный молочно-белый туман.
За окном люди спешили по своим делам, не обращая внимания ни на дождь, ни на туман, ни на промозглый холод осени. У них была четкая программа, заложенная годами серой и неинтересной жизни, наполненной работой, вечеринками и пустыми квартирами, по возвращению в которые их ждали лишь холод одиночества и холодный ужин. Жители Буэнос-Айреса - серая масса, в которой все лица похожи на одно, одежда из одного магазина и всеобщий снобизм, вызванный погоней за расплодившимися брендами. Толпа, затекала в черные зевы метро, что бы появится уже на другом конце города и дальше направится на скучную, однообразную работу.
Мануэль отвернулся. Ему был неприятен вид этого города. Он любил его другим – готические строения в свете фонарей и лунном серебре, парк вечером, когда его газоны покидают туристы, и вид Золотого дворца ночью, когда возле него не толпятся все те же туристы, оставляя после себя следы, уродующие лик великого города. Все это он скоро потеряет. Да, смерть немилосердна. Она забирает стариков проживших свой век, детей, которые не успели сделать свой первый вздох, молодых и сильных людей, чья жизнь только начинает набирать обороты.
Ману был еще молод, ему было всего двадцать три, и он был полон идей, жизни и надежд. Увы, им не суждено было сбыться. Его картины будут не дописаны, его музыка не будет доиграна, а жизнь уйдет, уступив место забвению.
Он может позволить себе все – дорогие яхты и машины, виллы на самых дорогих курортах, подвалы, переполненные дорогими коллекционными винами…. Но вот здоровья за все этим богатства не купишь…. И все золотые горы становятся бесполезными, когда надежда гаснет. Она вылетела из ящика Пандоры, и унеслась прочь, когда врач зачитал приговор.
Время убегало сквозь пальцы как песок, с каждой свой песчинкой приближая его к трагическому концу. Время, его не остановить и не умалить, оно немилосердно забирает жизнь человека по крупицам, разрушая тело.
Тяжелые ворота открылись, впуская лимузин. Огромный загородный дом в викторианском стиле казался светлым единственным местом на земле. Там всегда горел камин, согревая холодные комнаты. Там была радость и звонкий смех. Там было единственной счастье, которое знал в своей жизни лорд Агирре... Теперь лорд. Великих светских вечеринок, корпоративных встреч, он даже жил в замке... Только потому, что когда-то его построила она...
Дворецкий открыл ему дверь.
- Лорд Пиа Агирре, позвольте ваш плащ и шляпу. – Он поклонился и принял верхнюю одежду лорда.
- Благодарю вас, Эндрю. Где Мия?
- В гостиной, милорд. Не желаете ли чаю?
- Да, прошу вас, подайте его в гостиную. – Мануэль быстрым шагом удалился.
Грустная мелодия заполняла коридоры замка. Каждым звуком, заставляя скорбеть даже стены. За фортепиано сидела девушка. Ее тонкие пальцы нежно перебирали клавиши, выводя чудесный мотив, наполняющий пустоту помещения. Ее светлые волосы были распущены и ниспадали на хрупкие плечи, окутывая их словно плащ. Мия, казалось, была сказочным существом, сошедшим со страниц саги про эльфов. Ее огромные синие, словно глубины океана глаза, всегда были печальны. Тонкие черты лица и белоснежная бархатная кожа довершали образ ангела.
Она не видел, как Ману вошел, но почувствовала его присутствие. Музыка стихла.
- Почему ты перестала играть? – Лорд... теперь лорд... подошел и положил руку на плечо девушки.
- Ты пришел, Ману?! Как визит к врачу? - Она обернулась и посмотрела в карие глаза лорда.
- Моя милая девочка, - начал Ману отвернувшись в сторону. – Я болен. И я скоро покину тебя… - На глазах девушки появилась влага, но взгляда она не отвела. – У меня рак, и он неизлечим. Прости, что говорю тебе все это, но ты должна знать, что у нас осталось мало времени, и я хотел бы провести его с тобой.
По щекам Мии потекли горошины слез. Она опустила голову, чтобы Ману не видел, как она плачет, но ее выдавали предательски подрагивающие плечи.
- Не плачь, моя маленькая... Мы поедем туда, куда ты только пожелаешь… мы исколесим всю Европу…
- Нет. – Мия подняла голову, вытирая ладонями щеки. – Я не хочу никуда ехать. Я хочу быть здесь, в этом доме. Здесь было столько счастливых мгновений, столько радости, что я не желаю другого места на земле, кроме этого. Я люблю его. И ты тоже его любишь. Пусть будет этот дом.
- Хорошо, как пожелаешь. – Ману обнял свою возлюбленную, и поцеловал в губы.
Дворецкий принес чай. Мия старалась сохранять видимость спокойствия, но чашка дрожала в ее руках, и она чуть не опрокинула ее содержимое на себя. Для нее эта весть была страшнейшим ударом, повергнув в пучину страдания и скорби...
Она ругала себя за то, что оплакивает еще живого возлюбленного, но реальность резала без ножа хрупкую психику молодой девушки.
Они пили чай в молчании, единственным звуком в этой пустой тишине были завывания ветра за окном.
Вечером Ману просил Мию почитать в слух стихи, и девушка зачитала отрывок из «Ромео и Джульетты». Ее глаза были закрыты, а голос, бархатом ласкал слух усталого человека.
Мия наслаждалась стихами великого писателя, сознательно выбирав отрывок, где Джульетта погибает. Легкая тень мазохизма и обреченности скользила в каждом слове. Она словно упивалась своей болью и безысходностью.
Ни разу с того дня они не заговорили о болезни Ману. Но по ночам, когда Мия думала, что муж спит, она беззвучно плакала. Мануэль слышал эти тихие всхлипы, но не пытался успокоить возлюбленную, давая той возможность выплеснуть, так тщательно скрытые от мира людей чувства.
Девушка не была способна выражать скорбь словами, она заменяла их музыкой. Каждый день она играла все более и более грустные мелодии, выражая себя в минорных тонах очередного творения. Каждый день ее музыка приобретала все более трагичный оттенок, а переход в мажорные аккорды становился все реже. Она играла для ее лорда, для своей измученной души, на миг, забывая про жестокость реальности. Музыка была ее маленьким спасением, в волнах которой она могла немного отдохнуть от ночных кошмаров и ужасов дней.
Мануэль перенес свою студию в гостиную, где стояло фортепиано. Он писал свою последнюю картину, стараясь закончить ее до того, как станет беспомощным. Он не показывал ее даже Мие, желая, что бы ее увидели в полной красе. Так проходили дни, сливаясь в недели, Ману сдавал позиции своей болезни. Его смуглая кожа, стала желтой и словно восковой, а под глазами залегли тени. Черные волосы припорошил иней седины, а могучие плечи ссутулились. Походка потеряла прежнюю легкость, уступив место старческому шарканью тапочек по полу. Все это время Мия ни на шаг не отходила от мужа. Они собирали последние крупицы жизни, наслаждаясь каждой минутой отведенной судьбой. Вскоре Мануэля увезли в больницу. Его состояние резко ухудшилось, а боли можно было подавить только максимальной дозой морфия. В ту роковую ночь Мия не могла заснуть. Ее отправили домой из больницы, сказав, что она здесь ничего не может сделать. Она ворочалась на огромной кровати, сминая простыни. Она плакала навзрыд, первый раз она могла, открыто рыдать. Никто не слышал воя и криков. Мия выпускала эмоции, накопившиеся за месяц переживаний и ежеминутного страха за близкого человека. Подушки были мокрыми от ее слез. Дворецкий менял их каждое утро, но на следующее, они снова вымокали. Взгляд девушки потускнел, веки опухли, а глаза стали красными. Хрупкая фигура ссутулилась, потеряв часть врожденной грации. Время уходило слишком быстро, словно в песочных часах пересыпающийся песок, отсчитывал каждую крупицу жизни. Крупиц осталось очень мало, и Мия это видела. С каждым днем жизнь покидала парня, а проклятая болезнь пожирала молодое тело.
Звонок из больницы стал ударом для девушки. Хоть она и знала, что Мануэль неизлечимо болен, к его смерти она не могла быть готова. Да и кто мог быть готов к смерти? Она приходит, когда ей вздумается, и даже если ты знаешь, что человек при смерти все равно к ней не приготовишься. Она, смерть, не слушает наших чувств, она рушит мир в один миг, оставляя за собой звенящую пустоту. Время ее главный союзник.
На похоронах Мия не плакала, верный дворецкий дал ей лошадиную дозу успокоительного. Но когда гроб стали опускать в яму, до Девушки, наконец, дошло, что она больше никогда не увидит возлюбленного. Она сорвалась с места и кинулась к яме. Ее с большим трудом удержали двое мужчин.
По завещанию, Мия являлась единственным наследником состояния Мануэля. Она подписала все документы, и приняла управление в свои руки. Через три дня после этого, она вызвала к себе адвоката.
Когда их совещание закончилось, адвокат покинул дом с озадаченным лицом и пасмурным настроением.
Утром дворецкий пришел будить Мию. Он несколько раз окликнул девушку, но ответа не последовало. Он подошел и взял ее за плечо. Кожа обожгла холодом, Эндрю проверил пульс. Сердце не билось. Он в ужасе отшатнулся от тела, сознавая, что случилось. Под его ногой что-то хрустнуло. Это оказалась баночка из-под сильного снотворного. Пустая.
Мия предпочла смерть, жизни в одиночестве. Материальные блага не имели ценности для нее, а существование потеряло смысл.
«Слабость» – скажете вы. Нет. Нарушение душевного равновесия хрупкой творческой натуры – Да.
«Глупость» - Согласна, она погубила свой талант. Но смогла бы она им воспользоваться, смерти того, кто был для нее жизнью? Не думаю. Она утратила смысл самого своего существования.
Через десять дней после похорон Мии, Эндрю откинул бархатное полотно, скрывающее холст лорда Пиа Агирре. На нем был изображена молодая девушка, играющая на фортепиано. В светлых волосах играли блики солнца, а лицо лучилось счастьем, которого на самом деле не было…. Ману изобразил его таким, каким он видел ее – счастливой и беззаботной. И не имело значения, что тогда это было не так. Те, кто увидит это полотно, примут Мию за ангела сошедшего с небес, и навек запомнят прекрасное лицо человека, чья любовь к лорду, была самым драгоценным камнем в сокровищнице человеческих чувств.
Она сидела за роялем... Белым, как снег... А за окном шел дождь... Из мягких как шелк лепестками вишен, дождь жизни... Они его очень любили... Две пары прекрасных глаз устремились в одну сторону, наблюдая за замысловатым танцем фигурок похожих на сердца...
|
| |
| |
