|
|
 |
|
У природы нет плохой погоды
|
|
| katya_shev@ | Дата: Пятница, 22.04.2011, 00:02 | Сообщение # 1 |
 We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| ~1~ И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала.
Анна Ахматова Огромное помещение... поистине огромное... человек на 200 не меньше...
Из-за общего гула складывается ощущение, что где-то рядом готовится к взлету ТУ-134.
На массивном столе темного, на вид весьма дорогого, дерева золотыми буквами поблескивает табличка: "Профессор М. С. Мауретто"
Начиналась вторая неделя обучения на 1 курсе факультета "управления и менеджмента организаций" Аргентинского Государственного Университета... Сентябрь подходил к концу, принося с собой первые весенние дожди с грозами и обновляя пыльный мегаполис тяжелыми, еще по-зимнему холодными, каплями влаги. Сегодня должна была состояться первая общая лекция курса будущих управленцев по Праву собственности, поэтому помещение продолжали наполнять сонные и не очень студенты, которые на разный лад вспоминали всех лекторов, ректоров и деканов, заставивших их встать так рано, да еще и в такую мерзкую погоду. В аудиторию, расталкивая всех и вся, влетела совершенно мокрая, взъерошенная девушка с огненными рыжими волосами до плеч и уселась на последнюю свободную парту, занимая собой сразу два стула. На вопросы однокашников о подобной наглости, она с милой улыбкой показывала на задние ступеньки и повторяла ангельским голоском, что место занято. И, действительно, через какое-то время к парте подошел довольно симпатичный парень и, чмокнув девушку в щеку, уселся рядом.
- Как выходные?
- Сносно.
- У тебя опять плохое настроение?
Девушка снова обворожительно улыбнулась, спрятав за нежностью, бесконечную тоску огромных карих глаз.
- Нет! Что ты! – Она положила руку ему на колено, бросив беглый взгляд на дверь, в которую пытался протиснуться довольно упитанный профессор. – Потом поговорим. - Здравствуйте, первый курс! – Проскрипел он, садясь за учительский стол. На фоне этого куска цельной древесины он выглядел как-то слишком жалко и незначительно, что, в прочем, не мешало ему свысока смотреть на 200 пар глаз, уставившихся на него.
- Здравствуйте... – Кто-то попытался в ответ поприветствовать преподавателя, а кто-то даже не удосужился поднять глаза от каких-то очень важных бумаг (при ближайшем рассмотрении, важные бумаги, как правило, оказывались записками от соседа по парте).
- Половина из вас уже знает с прошлого занятия, что меня зовут профессор Матиас Сеналес Мауретто, - начал лектор – ну а с другой половиной мы познакомимся уже сегодня. Ну а пока – без всякой паузы продолжил он – кто-нибудь из вас напомнит остальным, о чем мы говорили на предыдущей паре. Это будет...
Профессор достал довольно объемный список первой группы, с которой он проводил урок, и чтобы долго не мучаться с выбором, просто ткнул пальцем в одну из фамилий, написанных каллиграфическим почерком куратора.
- Это будет сеньорита Андраде. Вы готовы?
Вместо ответа та самая рыжеволосая девушка открыла прошлый конспект и пробежала глазами по теме... смешно... Естественно готова... что она зря к вступительным экзаменам готовилась.
- Итак, сеньорита, вы готовы?
- Да, профессор.
- Тогда расскажите нам кратко о том, что в общем представляет собой право. Мы слушаем вас.
Девушка глубоко вздохнула и, глядя в глаза преподавателю, начала пересказывать конспект:
- Человек в обществе постоянно вступает в какие-либо отношения с другими людьми, коллективами или государством. Так же многие предприятия, учреждения и организации (а проще говоря – юридические лица), так же поддерживают между собой отношения различного характера. Право призвано регулировать эти отношения, поэтому в общем можно сказать, что право – это система установленных государством правил поведения, норм...
- Достаточно. Вы не подвели меня, Андраде. Я это запомню. – Мауретто улыбнулся (наверное, он искренне полагал, что улыбка получилось по отечески милой). – Приступим к следующему вопросу.
Двести человек разом тяжело вздохнули и приготовились очередные 1,5 часа записывать бред этого старикана.
- Итак, правовое государство...
- Простите, сеньор! Но что делать тем, у кого не было первого занятия?
Профессор удивленно поднял глаза на наглеца, который посмел его перебить.
- Переписать конспект, молодой человек. Продолжим. - Марица, тебе плохо?
- Что?
- Ты посинела вся.
Рыжая попыталась отшутиться:
- Что так страшно? Ну, извини, зеленый мне тоже не идет.
- Мари, я серьезно! Тебе, что плохо?
- С чего ты взял? – Слегка раздраженно спросила она, пытаясь восстановить дыхание.
- Тебя передернуло, как от разряда.
- Тебе показалось, милый.
Девушка взяла ручку, чтобы записывать монотонные разглагольствования Матиаса, но руки тряслись, не в силах удерживать небольшой пластмассовый предмет. Марица с силой вдыхала наэлектризованный грозой воздух, пытаясь успокоиться. Этого не может быть. Ей показалось. Ведь показалось же? Сил, чтобы обернуться назад и проверить не было. Забыть. Это все воспаленное бессонными ночами воображение.
Она наконец сконцентрировалась и стала выводить на белом листе причудливые символы, из которых быстро появлялись все новые и новые непонятные слова. «Чтобы забыть тебя, мне требуется целая жизнь... А чтобы убить все мои попытки жить без тебя, достаточно одного призрака из прошлого» - Мари, что ты пишешь?
Марица быстро закрыла маленькой совсем еще детской ладошкой свой «конспект»
- Лекцию.
Этот парень начинал ее раздражать своим чрезмерным любопытством. Откуда у него право вторгаться на ее личную территорию... Откуда? Черт! Она же сама дала ему эти права, согласившись на некоторое время поиграть в его девушку. Точнее, он думал, что она его беззаветно любит... Смешной... Он действительно забавный... забавный и абсолютно пустой...
- Нет, не лекцию... Ты всю пару писала какие-то стихи... Что случилось, Марица?
- Я непонятно выразилась?
- Не понял.
- Я смотрю, ты вообще испанский подзабыл – это мое дело, что и когда я пишу.
Схватив свои вещи, рыжая вылетела из аудитории, так и не посмотрев предмет ее раздумий, который, стати говоря, долго провожал ее взглядом, пока она не скрылась в толпе. ~2~ Мы не встречаться больше научились,
Не подымаем друг на друга глаз,
Но даже сами бы не поручились
За то, что с нами будет через час.
Анна Ахматова «Странная она сегодня... хотя она всегда странная...» - Сделал парень свои выводы и направился к высокому плечистому парню со светлыми, слегка завивающимися волосами.
- Пабло! Я рад тебя видеть!!!
- Привет дружище! Какими судьбами? – Блондин развернулся к подошедшему старому другу, все еще высматривая знакомую рыжую макушку в монолитной массе студентов.
- Я вообще-то учусь... здесь...
- Да? Я тоже...
- Ты кого-то ищешь?
- Что?
- Я говорю, ты кого-то ищешь?
- Мне показалось, что я встретил свою знакомую... бывшую одноклассницу. Она отвечала сегодня в начале пары.
- Это моя девушка. Марица. Скажите кто-нибудь, что это простое совпадение... Совпадение? Господи, как глупо... Ну и что? Ну учится она здесь... вешаться что ли теперь! Прошло так много времени... Марица Андраде... Совпадений не бывает.
Только сейчас до Пабло дошел весь смысл сказанного: «моя девушка»
- Твоя... кто?
- Девушка. – Кажется он не заметил. - Так вы знакомы?
- Да... Учились вместе.
- Я тебя не узнаю, Бустаманте! Какой-то потерянный... Все в порядке?
- Конечно! А как еще может быть! – Парень широко улыбнулся. – Ладно, Рауль! Я побежал, иначе опоздаю на следующую пару... Удачи тебе! Увидимся...
- Конечно!
Друзья пожали друг другу руки. Вот так встреча... Марица неслась по коридору третьего этажа, расталкивая неловких студентов, которые не успевали увернуться сами. Показалось – не показалось... Кто теперь скажет... А, собственно, почему это она так разволновалась... Ну подумаешь, Он... ну и ладно... Все равно она уже очень давно перестала чувствовать к нему какое-либо влечение... За год даже не вспомнила ни разу!
«Обманщица!»
Ну вспомнила разок-другой. Это ничего, совсем ничего не значит! Просто старая привычка. И все! Так что можно расслабиться и пойти в кафе... Найти этого придурка...
«Ты хотела сказать, своего парня?»
То есть, конечно, парня... оговорилась...
Все стоп! Можно остановиться... Хотя нет, бежать... бежать дальше...
Осторожней можно! Поздно... удар...
Потолок, стена... а вот и пол... Черт! Больно!
Она подняла голову и увидела прямо перед собой до боли знакомые лазурные глаза, ужасно напуганные и более взрослые... но все же родные... ~3~ Тот же голос, тот же взгляд,
Те же волосы льняные.
Все, как год тому назад.
Сквозь стекло лучи дневные
Известь белых стен пестрят...
Свежих лилий аромат
И слова твои простые.
Анна Ахматова Ее чуть слышный вскрик заглушила толпа, унося его с собой вместе с нужными словами и здравыми мыслями. Хотелось встать и крикнуть: «Куда же вы?», но почему-то ей казалось менее глупым сидеть на полу, слегка прижатой его руками, чем вскочить и кричать. А как хотелось! Сколько раз он представлял себе эту встречу! Сколько раз придумывал красивые, но такие простые слова... И где они? Слова? Видимо, улетели вслед за ее вскриком. Она подумала, что никто не услышал. Ладно...
- Привет! – А что еще сказать?
- Привет! – Как говорится, какой вопрос такой ответ.
- Как дела? – Его начала слегка раздражать абсурдность ситуации.
- Хорошо, а у тебя? – Куда уж лучше... сидя на полу по середине коридора.
- Тоже. Ты молодец! – Помогите кто-нибудь!
- В смысле? – Куда делся разум? Его никто не отпускал!
- Хорошо отвечала... – Как тупо.
- Ты слышал? – Если уж строить из себя дуру, то до конца... а вообще, кто сказал, что она ее строит. Дура – она всегда дура.
- Да. Мы кажется на одном курсе. – «Кажется»... как мило... Напоминает разговор двух блондинок. - Я могу узнать, что вы на полу делаете? – С глуповатой улыбкой на тонких губах, к ним подошел Рауль и присел рядом на корточки.
«А ты кто?» - Марица и Пабло непонимающе уставились на парня.
- Рауль! – Даже способность думать к ним вернулась одновременно.
- С утра был Раулем. Так что вы расселись?
Пабло откровенно забавляла эта ситуация. Его друг вроде бы никогда не был придурком... Тогда почему так себя ведет? Время, время... что ты с нами делаешь?
- Столкнулись в коридоре. – Мари глупо захихикала, оставляя возможность Бустаманте продолжить занимательный рассказ о том, что они в течение двух или трех минут делают на полу...
- Это я виноват. Надо было смотреть, куда иду!
- Ну что ты! Это исключительна моя вина! Неслась, как угорелая, боялась опоздать.
- Нет. Я не согласен.
- Может вы все-таки встанете? – Не замечая электрических разрядов, проходящих между ними после каждой реплики, Рауль решил поднять на ноги свою подружку, а заодно и друга. Но те почему-то вставать не спешили. Наоборот. Не успев закончить одну игру, они не заметили, как начали следующую. Они даже знали заранее, какой будет счет, но это же надо было проверить. Тем более их никогда не устраивала ничья.
Вот и сейчас, сидя на все том же пресловутом полу, они обменивались жадными взглядами, которые, как шифр, проникали в сердце, оставаясь незамеченными окружающими. - Марица!
Их вывел из транса настойчивый голос Рауля, протягивающего ей руку. И Пабло волей-неволей пришлось выпустить ее из своих своеобразных объятий.
- Я и не знал, что вы знакомы! Безумно захотелось крикнуть: «А что ты вообще обо мне знаешь?»... но она вовремя вспомнила, что сама наложила строжайшее табу на свое прошлое... Сама открестилась от родных и друзей... Слишком больно было. Слишком тяжело... Слишком много усилий она потратила, чтобы забыть... слишком, слишком, слишком...
Странно... Мари встречалась с Раулем полгода, и никогда еще он не раздражал ее так сильно, как сейчас... Опять прошлое... Как же она устала. ~4~ Безвольно пощады просят
Глаза. Что мне делать с ними,
Когда при мне произносят
Короткое, звонкое имя?
Анна Ахматова За зеркальным витринным окном, куда-то постоянно торопясь, сбивая и обгоняя друг друга, плыла разномастная столичная толпа, убегая от сентябрьского ливня. Шум дневного Буэнос-Айреса, его суета и бесперебойный гул машин остались там, за этим окном, как будто не хотели мешать беспорядочной стайке назойливых мыслей, кружившихся в голове у Марицы.
Небольшой богемный бар в самом сердце мегаполиса был наполнен ароматом восточных пряностей, ванили и свежих американских гамбургеров. Раньше ее не особо раздражало это сочетание, да и место в целом было не плохим... Но теперь, когда взгляд то и дело вылавливал в городском бесконечном потоке знакомые льняные волосы или цепкий небесно-голубой луч чьих-то глаз, вся эта слишком броская, слишком напыщенная и претензионная атмосфера расшатывала и без того хрупкую нервную систему Андраде. Вдобавок ко всему, какой-то посторонний нудящий звук постоянно в самый неподходящий момент прогонял нужные и очень важные мысли... - Марица, о чем ты думаешь? – Этим звуком оказался голос сидящего напротив нее Рауля.
- Что?
- Я задал тебе вопрос, и ты в течение десяти минут пытаешься на него ответить. Что ты там увидела? – Он проследил за ее взглядом.
- Ничего. Какой вопрос?
- Ты меня вообще слушала?
- Да, конечно! Повтори еще раз, солнышко!
- Я спрашивал о Пабло... Темно-серое небо ослепило прохожих яркой вспышкой молнии, которая разделила его ровно по полам. За ней незамедлительно последовал сильнейший раскат грома, а Мари показалось, что с таким же звуком разорвалось что-то внутри...
Неожиданно проснулась злость на этого человека. Как он может так спокойно произносить Его имя, если она даже в мыслях не позволяла себе этого. Следом за необоснованной злостью пришел необъяснимый страх, выставив за дверь здравый смысл. Последний ушел, громко хлопнув дверью и оставив после себя только звенящую пустоту. Тут же, воспользовавшись удобным случаем, на огонек поспешили давно изгнанные воспоминания... Отрывки... Последний звонок... выпускной... глупое прощание... с друзьями... с детством... с ним... Он и не знал, что они действительно прощаются. Если бы не Дура-Ностальгия, она ни за что бы не вернулась в эту «обитель памяти» - Марица!
- Да, милый...
- Ты что издеваешься надо мной?! – Он начал выходить из себя.
Марица, в первый раз за последние четыре или пять часов, посмотрела ему в глаза, приподняв вверх левую бровь.
- Что ты сказал?
- Прости любимая... – Рауль поспешил загладить свою ошибку. – Просто ты ушла куда-то в другую реальность, оставив меня здесь.
- Нет, тебе показалось.
- Может, пойдем к тебе?
Андраде устало и как-то обреченно вздохнула.
- Идем.
Не говоря больше ни слова, она взяла сумку и вышла на улицу, оставив парня расплачиваться за мерзкий кофе и испачканную пепельницу. Она и не замечала какой здесь мерзкий кофе... - Мари, детка! Я думаю, тебе лучше встать под зонт...
Но девушка, не оборачиваясь, продолжала свой путь... ~5~ Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую
Марина Цветаева Небольшой дом, стоявший недалеко от центра города, встретил их темными чужими окнами и запахом сырости в прихожей... Похоже, что вода слегка намочила и без того подгнившие доски полов. Марица стянула с себя насквозь мокрую джинсовую куртку и не более сухие кроссовки, и прошла в гостиную, оставляя за собой лужи воды. Где-то там позади нее, в темноте прихожей, сопел Рауль, сосредоточено расправляя мокрый зонт. Зачем он здесь? Мари из последних сил держала себя в руках, чтобы не развернуться и не вытолкнуть его за дверь...
- Марица... ты безумно сексуальна... особенно, когда... вся мокрая... – Парень подошел к ней сзади и обнял, прижав таким образом холодную одежду к коже и доставив ей не самые приятные ощущения.
- Рауль... – Мари повела плечами, пытаясь высвободится из его рук.
- Да, дорогая...
- Сейчас не самый подходящий момент.
- А по-моему лучше некуда! Сейчас в горячую ванну, а потом в теплую кроватку... – Он начал целовать ее и одновременно снимать рубашку.
Девушка еще какое-то время пыталась сопротивляться, но потом поняла, что это бесполезно и отдала себя на растерзание молодому человеку. Легкие наполнялись горячим сухим воздухом, заставляя ее задыхаться... Кислорода почти не осталось... Внутри мерзкое грязное ощущение невероятности происходящего... Это всего лишь гадкое кино плохого режиссера... Это не может происходить с ней...
Раньше было не так... раньше, как-то проще... удобнее... А что теперь?
Противно... до озноба... до оскомины... Что она здесь делает? Под этим вроде бы красивым, но таким чужим телом... Марица начала хвататься руками за простыни, только бы не вцепиться ногтями ему в лицо.
Тихо, Андраде, тихо... ты же сильная... Ты же его любила... вроде бы... Пытка кончилась так же быстро, как началась...
Рауль, тяжело прерывисто дыша, перевалился на спину и натянул на себя тонкое одеяло.
- Ты была, как всегда великолепна... Появилось навязчивое желание плюнуть ему в наглую физиономию в духе Спиритто... Он ничего не почувствовал... Ничего.
Мари поспешила поплотнее укутаться одеялом и сделать вид, что спит... В душе отвратительное чувство, что ее использовали, как теплую резиновую куклу, и выбросили за ненадобностью, как использованный презерватив. Как она могла позволить с собой так обращаться... Из транса ее вывела настойчивая трель сотового телефона, который жалобно скулил где-то в кармане брюк Рауля.
- Возьми трубку... – резко сказала она, приподнимаясь над подушкой.
- Зачем, солнышко? – промямлил парень, потягиваясь в ее кровати.
- Затем, что на нервы действует.
Рауль без лишних вопросов сполз с кровати и, приложив некоторые усилия, все-таки нашел телефон.
- Алло!
Несколько секунд он пытался сообразить, кто говорит... - А! Пабло! – Марица едва ощутимо вздрогнула, хотя ей показалось, что задрожала вся кровать. - Дружище... рад слышать!!! Что? Эммм... Конечно! Да! Без вопросов! – Рауль положил трубку и попытался натянуть на ноги штанины. - Кисонька! Мне нужно по делам... ты не возражаешь?
Мари поспешила сделать вид, что уснула, пока он не передумал и не остался с «любимой девушкой»...
- Кись... Спишь уже? – Парень подошел ближе и чмокнул ее в лоб. – Тогда я поехал.
Парень вышел, очень тихо и бережно затворив за собой дверь. ***
- Я не ожидал твоего звонка! – Сказал Рауль, пожимая руку Пабло.
- Почему нет?! Мы так давно не виделись... Ты без... эээ... своей девушки?
Парень ухмыльнулся:
- Она очень устала... ну ты понимаешь... и решила выспаться...
Пабло поспешил выпустить ладонь друга, которую все еще сжимал, чтобы тот не заметил, как дрожит рука.
- Понятно. Проходи, располагайся! – Он указал на проем, ведущий в хорошо обставленную гостиную. – Так... с Томасом ты знаком... Это Гидо... Мануэль... Его девушка Мия... Фернанда... Маркос... Лаура... Лола... – Пабло автоматически представлял друзей вновь прибывшему, а перед глазами против его воли вставали картины из прошлого, где они с Марицей еще были вместе, но эти картины все чаще и чаще вытесняли другие: Его Мари и этот... парень... - Остальных ты, кажется, знаешь... Будь, как дома! ~6~ Сегодня льет, как из ведра.
Смотрю на стрелок разворот.
А мне дожить бы до утра -
Уйти за первый поворот.
Саша Убедившись, что ключ два раза провернулся в замке, Марица открыла глаза и с злостью откинула раскаленное одеяло, которое стало почему-то мокрым и противным.
Отвращение к самой себе стремительно набирало обороты... Как она Марица Пиа смогла дойти до такой жизни? Как могла позволить та Спиритто – Андраде, которую знало половина города, как независимую и принципиальную мятежницу, использовать себя в качестве ежедневной подстилки ночью и красивой Барби днем?
Мари разрывалась между пачкой сигарет и подоконником и ледяным душем, но в конце концов победило второе – слишком уж хотелось смыть с себя грязь и вонь чужих прикосновений... ***
Вот уже двадцать минут холодные жесткие капли выбивали беспорядочный жесткий ритм у нее на коже, а облегчение не спешило посещать уставший от постоянного напряжения разум. Все внутри смешалось и превратилось в одну сплошную полосу стремительно набиравшей обороты депрессии. Неправильно. Всё неправильно... неестественно...
Почему именно сейчас?! Сейчас, когда она только – только начала нормальную жизнь. Жизнь, в которой не было место прошлому, не было места эмоциям, чувствам...
За год Марица научилась подчинять все свои рефлексы голосу разума и только разума... Стала жить настоящим, постоянно думая о будущем, не оставляя воспоминаниям ни одного уголочка... А сегодня, за пару часов, все ее стены разом рухнули... Почему? Ответ был всего один, и он ее не устраивал. Всё неправильно. Не спасла даже сигарета... Сидя на холодном подоконнике, Мари тупо пересчитывала капли на запотевшем стекле... Снова и снова... до полного забытья... Но снова и снова перед глазами вставали два ярко-голубых брильянта чьих-то глаз.
Она не заметила, как по холодным щекам потекли обжигающие потоки соленой воды. Незваные гости чужого горя. Горячие осколки людской боли... В воспаленном мозгу билась какая-то мыль, которая при каждой затяжке принимала все более и более осмысленные черты – надо жить дальше... Просто жить... Хотя просто все равно не получится... ~7~ Молюсь оконному лучу –
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце – пополам.
Анна Ахматова Вот уже почти час радостный и яркий солнечный лучик бродил по молочно-белой коже крепко спящей девушки. Удивленный тем, что на него не обращают никакого внимания, он продолжал задорно играть в чехарду с подрагивающими ресницами и иногда путался в ярко-рыжих слегка растрепанных волосах.
Еще вчера - мрачное серо-черное небо сегодня приобрело бледно-голубой оттенок, подсвеченный на востоке красновато-фиолетовыми бликами весеннего рассвета. Природа медленно, томно потягиваясь, пробуждалась после ночной борьбы с грозовыми порывами ветра. Казалось, стоит приглядеться, и можно увидеть, как от зеркальной мокрой земли тонкими струйками поднимается нежный неловкий и неуверенный дымок.
Весна, застенчиво и с некоторой опаской, вступала в свои права, выгоняя со своей территории последние дуновения холодного [для Аргентины] воздуха. Видя, что не вызывает никакой реакции, Солнечный Лучик решил перейти к крайним мерам – он перепрыгнул через подоконник и полностью осветил тревожное лицо девушки, нагревая своим присутствием тяжелый пыльный воздух в комнате. От такой наглости она резко открыла глаза, взглянув на мир и новый день прозрачным шоколадным взглядом... Вчера, так и не поняв (или сделав вид, что не поняла), чем вызвана ее депрессия, Марица свернулась клубком на кресле и забылась беспокойным, каким-то нереальным сном, под шум проливного дождя за окном... Поэтому сегодня ее ждало не самое приятное пробуждение – все тело ломило от долгого неудобного лежания в одном положении. Было еще очень рано... Точнее она так думала, судя по звенящей тишине, в которую был погружен утренний город. Ни звука... Нереально. Неправильно. Опять вернулось вчерашнее ощущение... Все неправильно. Значит нужно учиться жить заново. Затекшие ноги не желали разгибаться, поэтому Марица, закусив губу от напряжения, тихонько сползла на пол... А теперь...
«Теперь» было не суждено сбыться, потому что девушка услышала, как в замке проворачивается ключ... Вернулся... Сейчас или никогда? Как банально... но факт...
- Привет, солнышко!
Андраде кивнула.
- Ты что на полу делаешь? – Не заметив холодного приема, продолжал Рауль заплетающимся языком.
- Отдыхаю.
- Аааа... – Парень растянулся в глупой ухмылке – Это правильно. А я сейчас от твоего дружка... Паблито... Помнишь такого? – Рауль захихикал, демонстрируя чудеса координации в высшей степени алкогольного опьянения.
Марица с минуту долго и пристально вглядывалась в осоловелые глаза, пытаясь понять с какой целью это было сказано, но не прочла в них ничего, кроме вакуума. Пусто.
- Вон из моего дома. – Четко. Жестоко. Без лишних слов.
- Дорогая, ты что?
- Просто уйди.
- Мариссита... У тебя всегда были странные шутки... – Он снова захихикал.
- Я не шучу, Рауль. Я просто не хочу тебя больше видеть рядом с собой.
- Но...
- Без но... Объяснения потом. Может быть.
- Как знаешь, детка... Ты отлично трахаешься... до скорого свидания!
Он вышел, слегка покачиваясь, и громко хлопнул дверью. Пошло. Дешево. Противно.
«...ты отлично трахаешься...»
Вот для чего она нужна. Подстилка. Безжизненная, бесчувственная... Прочь эмоции... Все сначала. Заново. Еще один раз... последний... ~8~ I'm so sick of speaking words that no one understands
Is it clear enough that you can't live your whole life all alone
I can hear you in a whisper
But you can't even hear me screaming
«Evanescence» Полная апатия... полное отсутствие мыслей, чувств и даже рефлексов...
Несколько глубоких вдохов... еще один... еще... – почти нормально. Почти жива. Почти.
За окном медленно просыпался город... Где-то, в этом огромном и таком бессмысленном муравейнике, проснулся и Он... может быть. А может быть, Он сейчас сладко спит, прижимая к себе левой рукой какую-нибудь хрупкую блондинку, а правой – жгучую брюнетку... Кофе с молоком... Ядерная смесь...
Тишину пронзил резкий отрывистый смех, прозвучавший так глупо и жалко, так неестественно, что хотелось завыть. Марица лежала, уткнувшись лицом в пушистый ковер, и дико смеялась... до тех пор пока из глаз тройными потоками не потекли слезы... ***
Спустя приблизительно десять минут, она резко перевернулась на спину, вытирая маленьким кулачком мокрые, красные глаза. Решение пришло так резко, так быстро и оно было настолько просто, что она кляла себя последними словами за то, что не поняла этого раньше. Девушка лежала на ставшем почему-то жутко не удобном полу и глубоко и ровно дышала, восстанавливая нормальный ритм ее многострадального сердца.
«Я – Марица Пиа Андраде»
Она медленно поднялась на ноги.
От общей слабости потемнело в глазах и безумно закружилась голова, но Мари продолжала на ощупь продвигаться к цели, опираясь на все, что попадется под руку. А вот и сама цель – маленький оранжевый мобильный друг...
...номер на память...гудки...
- Алло! ***
Пабло заворожено смотрел, как в аквариуме снизу вверх поднимаются маленькие, средние и большие пузырьки воздуха, подсвеченные сиреневым светом неоновой лампы. Около часа назад он выпроводил всех своих друзей и приятелей, а кого-то просто вытолкал за дверь... и с того времени неотрывно наблюдал за этой интереснейшей картиной, ни на секунду не отвлекаясь и не выпуская из рук банку холодного безалкогольного пива.
Он решительно отказывался понимать и принимать, чем вызвано его теперешнее состояние... откуда взялась необоснованная ненависть к старому товарищу... и почему его постоянно клинило на одной только рыжеволосой мысли с глазами Бэмби.
Из глубокого транса его вывела настойчивая трель сотового телефона.
Пабло долго и упорно пытался найти раздражающий источник звука, и в конце концов его порывы увенчались успехом и победой человеческого разума над полным моральным оцепенением.
- Алло! ***
- Дом семьи Колуччи. Чем могу вам помочь?
- Питер? – Марица недоверчиво уставилась на маленький аппарат, как будто он мог достоверно подтвердить ее предположение.
- Да. Чем могу служить? – Дворецкий со спокойствием сытого удава повторил свой вопрос.
- Эээ...
- Алло!
- Ммм...
- Говорите громче, пожалуйста.
- Со... – Мари сделала глубокий успокаивающий вдох – Соня дома?
- Да. Представьтесь, пожалуйста.
- Это... это...
«А кто ты теперь ей?»
- Это ее старая знакомая.
- Минуту подождите.
Мерзкая мелодия, которая полилась из трубки, чуть было не заставила ее откинуть ни в чем не повинный телефон в противоположную стенку.
- Соня Рей. Слушаю вас.
- Привет, мама... ***
- Рауль? Что ты хочешь? – Резко вскинулся Пабло.
- Паблито... – Пьяным голосом друга завыла трубка – Ты же не можешь оставить меня на улице... – Трубка хихикнула. – Моя благоверная... выставила меня за дверь...
- А я здесь при чем?
- Ну мы же друзья...
- Хорошо приезжай.
Бустаманте отшвырнул мобильник в сторону и улыбнулся... В эту минуту он был страшно похож на довольного мартовского кота.
Все-таки жизнь прекрасна и удивительна...
|
| |
| |
| katya_shev@ | Дата: Пятница, 22.04.2011, 00:03 | Сообщение # 2 |
|
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Статус: Offline
| ~9~ Детская беда безгранична.
Отчаяние у взрослого,
пожалуй не сравнимо
с отчаянием ребенка.
Айрис Мердок - Привет, мама... – еле слышно прошептала Мари.
- Алло! Я слушаю, говорите! – Какая-то подавленность в голосе. Или это только ей так кажется...
- Соня? – Наконец выдавила она из себя. Получилось как-то полу утвердительно – полувопросительно.
- Я и сама об этом догадываюсь. А вы кто?
- Мы можем встретиться?
- А вы можете представиться?
- Соня, это очень важно. – Снова проигнорировав вопрос матери, продолжала настаивать Мари.
Что-то в голосе собеседницы показалось неуловимо знакомым и родным... Что-то, что заставляло поверить этой незнакомой девушке в важность и необходимость встречи.
- Я не услышала вашего имени...
- Но...
- ...и все же встречусь с вами. Через час в кофейне на углу 49-той авеню и ArceCalle. Это напротив собора Святого Михаила.
- Я знаю где это.
- Прекрасно.
- До встречи.
Марица медленно опустила руку, державшую телефон. От упоминания этого собора сердце болезненно сжалось. Именно там больше года назад они с Пабло собирались тайком от всех обвенчаться...
«Нет! Нельзя плакать! Нельзя!»
Девушка сильно зажмурила глаза, чтобы не дать волю накатившим слезам.
Ее преследовало двоякое чувство, разрывающее все внутренности напополам. С одной стороны была огромная детская радость оттого, что через считанные минуты она снова увидит маму... а с другой – в кучку сбились стыд, боль и страх, которые умело разъедали душу... Мама... Соня всегда была неотъемлемой частью ее жизни. Как воздух. Мы не замечаем его и, в то же время, он необходим. Марица всю жизнь считала, что мама – это естественный ее спутник. Мама всегда и везде была рядом. Всегда. Везде. До тех пор пока она сама не отреклась от нее, уехав, бросив, предав... молча, подло...
Независимо от того, хотела она того или нет, но Мари всегда подражала матери, завидовала и восхищалась. Любила и ненавидела. Возможно, ее любовь была своеобразной... но она была... А теперь...
Теперь она не знала, выдержит ли этот день. Сможет ли жить, если Соня оттолкнет ее и будет безусловно права. Не сможет. Не выдержит. Марица бессознательно старалась оттянуть момент выхода из дома, поэтому в течение десяти минут красила губы перед зеркалом... пока губам не стало тяжело держать на себе такой слой блестящей штукатурки.
Одним жестом стерев так чательно наносимую помаду и откинув уже ни на что не годный кружевной платок, девушка вылетела из дома, забыв закрыть дверь... ***
Соня уже допивала заказанную чашку кофе, когда в кафе влетела рыжеволосая девушка в темных солнечных очках, сбив в дверях женщину с ребенком.
С тех пор, как уехала дочь, Соня очень болезненно относилась к любым оттенкам рыжих волос, но почему-то именно эта слегка безумная девица заставила материнское сердечко учащенно биться, а чашку – недовольно подпрыгивать в трясущейся руке.
Тем временем, девушка остановилась посреди небольшого зала и начала оглядываться по сторонам. За очками не было видно глаз, но потому как судорожно дернулись мышцы на лице, Соня поняла, что это именно та, кого она ждет... ждала... целый год...
И действительно, девушка неуверенными шагами подошла к ее столику и бросила сумку на стул.
- Привет, мам...
Соня ни встала, ни кинулась обнимать дочь... она просто смотрела на нее влажными глазами и, казалось, не понимала правда это или очередной сон...
Все такая же красивая... молодая... но почему-то чужая...
Отчаяние...
- Мама... – Еще раз позвала Марица, сглатывая горький противный комок в горле. ***
Пьяный Рауль завалился в квартиру, едва Пабло открыл дверь, обдав его сильным запахом перегара и знакомых почему-то женских духов.
- Представь... – пьяно хихикал он – ...выгнала... ничего не сказав... – он не разуваясь прошел в гостиную и плюхнулся на диван, не замечая или не желая замечать раздражение хозяина. – У тебя выпить есть?
- Нет. И будь добр, разуйся...
- Пабло... шутник... – Рауль опять начал истерично ржать – Нет, ты только представь... меня эта сучка выставила за дверь... да кто она...
Договорить он не успел, так как получил сильный удар в челюсть.
- Эй... ты чё, братан... – Он сплюнул кровью на паркетный пол. Пабло и сам не понял зачем это сделал... Какое ему дело до какой-то Андраде? Но при упоминании фамилии, сердце услужливо подсказало, что дело ему до нее очень большое... оказывается... ~10~ С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был – как побег.
Везде следы разгрома.
Борис Пастернак Так она и стояла... потерянная, абсолютно запутавшаяся в себе и в жизни... как котенок, выброшенный в открытое море... А в голове тупо билась одна мысль – ты сама во всем виновата... только ты... и никто больше... Ни Пабло, ни Соня... ты... ты... ты...
Снова поток слез, но сдерживать его нет больше сил... да и смысла тоже нет. Ничего нет. Вообще ничего. Больно... просто очень больно и обидно... за свою жизнь. За то, как глупо она ее сломала, и никто не спешит ей помочь склеить ее обратно. Ведь она уехала, чувствую себя непонятой, оболганной, уничтоженной... как же она упивалась... этим чувством, не осознавая или не хотя осознавать, что вся вина лежит на ней. И только на ней. Глупо сейчас рассуждать об этом... Сейчас уже ничего не исправишь. Все это время Соня молча и пристально разглядывала то, что осталось от ее дочери. Осколки прошлого, почти стертые из сердца, вернулись вновь. Только это была ни ее девочка. Этого просто не могло быть. Андраде всегда оставалась собой. Что бы ни случилось. Как бы больно ей не было... Марица всегда Марица. Ни слова... ни жеста... ничего. Мать не хочет ее видеть. И, Бог знает, она ее не винит. Мари зацепила дрожащими пальцами ручку сумки и еще мгновение и она сорвалась бы с места и убежала в неизвестном направление, но...
- Сядь. – Жестко произнесла Соня чужим, холодным голосом.
Девушка упала на свободный стул и закрыла лицо руками. Стыд. Стыдно и ужасно противно от самой себя.
- Что ты с собой сделала, дочка?
Не в силах больше сдерживаться, Марица разрыдалась, повиснув на плече у матери... А потом говорила, говорила... говорила... пока все, что накопилось в еще детской душе не выплеснулось наружу. Пока все мысли, которые она передумала за год, не нашли выплеска в бессвязных словах... - Пойми... когда он... ты... – Мари несколько раз глубоко вздохнула и залпом допила остывший кофе Сони – В общем я начну сначала... так будет легче...
Ты знаешь, что ты и... и Пабло всегда были для меня самыми дорогими, близкими, любимыми людьми... на вас я могла положиться всегда... в любой ситуации... и в тот момент... мне было очень плохо... Я... я была беременна – Соня вздрогнула – но потеряла ребенка, когда упала после концерта... я медленно умирала... такой пустоты... горечи... я не чувствовала никогда. Еще и потому, что об этом совсем никто не знал... ни один человек, даже Лухан. Но ты... ты забыла обо мне... ты уделяла все свое внимание Мии... и ее очередным проблемам с Ману, не обращая на меня никакого внимания... А мне было больно... очень... и тут случилось самое неприятное... Пабло – девушка горько улыбнулась – ему надоело терпеть бесконечные истерики... Тем более... тем более – она опасливо покосилась на мать – мы давно уже не... не... занимались любовью... Он стал раздражительным, совершенно не хотел меня понимать. – Мари показалось, что Соня хотела что-то вставить, но мама только внимательно на нее смотрела. – Он не знал. Я потом поняла... поняла, что сделала огромную глупость... что своими руками разрушила и без того хрупкое счастье... но было поздно... Он возненавидел меня... и ты... тоже...
Марица всхлипнула и замолчала... Целый год... который можно выкинуть из жизни... Год слез в подушку... год заточения... по четыре пачки сигарет в день... по 2 бутылки виски ночью... Одному Богу было известно, чего ей стоило выбраться из этого омута... Только он знал, как тяжело было вылезать из черной засасывающей ямы...
- Пойдем... Пойдем домой... – Соня мягко обняла дочь за сотрясающиеся в беззвучных рыданиях плечи, кинула на стол 5 песо и медленно повела ее к машине, пытаясь на ходу схватить сумки... – Пойдем... Все будет хорошо... Теперь я с тобой... Мама с тобой... – шептала она ей на ухо, как когда-то в детстве, когда плакала маленькая Мари. Лазурное с утра небо сейчас было покрыто серебристо-белой сеткой легких перистых облаков. Ни малейшего дуновенья ветра. Ни одного звука. Полное ощущение остановки движения... Казалось, вселенная замерла, чтобы не вмешиваться и не усиливать чужую боль...
Маленькая серебряная спортивная машинка уносила прочь двух когда-то сильных женщин... Куда-то, где было, наверное, лучше... наверное... ~11~ Do you remember me
Lost for so long
Will you be on the other side
Or will you forget me
I'm dying praying bleeding and screaming
Am I too lost to be saved
Am I too lost?
«Evanescence» Тишина...
Верная подруга и злейший враг... Желанная гостья и непрошенная собеседница... Она всегда одна и та же, независимо от того, ждем мы ее или нет. Она всегда приходит без стука, как ей и полагается, а уходит не попрощавшись. Вот уже больше часа в уютной и в то же время чужой и холодной гостиной царила тишина. Не было слышно ни слабых всхлипываний, которые изредка издавала Марица... ни напряженного дыхания Сони, которая отводила глаза всякий раз, когда встречалась взглядом с дочерью.
Пятая чашка чая... третий носовой платок... сорок капель валерьянки на двоих... одно разбитое блюдце... восемьдесят четвертых тяжелый вздох Сони... – Тишина вела свои подсчеты, ехидно и мерзко улыбаясь с потолка, с полки с книгами, из множества зеркал... Ото всюду...
Хотелось что-то сказать... поддержать... объяснить... но упрямые голосовые связки не желали выпускать звук на волю, издавая какое-то булькающее мычание... - Привет! Кто дома?
Казалось, что ее оглушили... настолько четко она услышала, как тишина разлетелась вдребезги, оставив после себя обычный горький осадок недосказанности, непонятности...
- Кто-то умер? – В комнату, улыбаясь зашла Мия, по пути одновременно стягивая с себя босоножки и пиджак. – Сонечка, как прошел твой... Ма...
Так и не сняв до конца пиджак, Колуччи замерла с расширенными глазами по среди комнаты, показывая тонким наманикюренным пальчиком на сжавшуюся в комок Марицу и чуть приоткрыв хорошенький ротик. Босоножки с неестественным звоном упали на натертый до блеска паркет.
- Мари... Марица?
Марица подняла на нее блеклые глаза...
- Марица!
Вслед за босоножками на пол полетел все-таки снятый пиджак...
- МАРИЦА!
Мия подбежала к девушке и сжала в объятиях трясущийся комочек, который был ее сестрой. Маленький комочек... оголенный нерв... От прикосновения Мари болезненно сжалась.
Теперь плакала Мия, заливая и без того мокрую рубашку Марицы. Соня тихо вышла из комнаты, но вскоре вернулась с очередной порцией валерьянки.
Слегка успокоившись, Мия деловито уселась напротив сестры, которая мысленно приготовилась к очередной пытке.
- Рассказывай! ***
- Марица! Я не верю, что ты мне не рассказала? Мы же были так близки... Ближе, чем когда-либо... Почему?
- Ты ошибаешься...
Мари сидела, зажавшись в угол дивана и обхватив колени руками. Голос больше не дрожал, но оставался бесцветным и потухшим, а глаза смотрели на что угодно, только не на сидящих напротив людей.
- Ты ошибаешься, Миита... Мы никогда не были достаточно близки, хотя, поверь... я искренне хотела этого... Хотела, чтоб у меня была самая настоящая сестра...
- Но как же...
- Не перебивай, пожалуйста, мне очень сложно говорить... Ты ведь знаешь, что это не так... Тем более, как я могла доверять тебе, если ты пыталась увести у меня маму и у тебя это получилось.
- Но...
Мари вымученно улыбнулась...
- Когда я уехала, мне было не выносимо больно... От воспоминаний... от предательства... хоть и мнимого... от полного, возведенного мною же в культ, одиночества... испепеляющего и в то же время спасительного.
Я работала, как ломовая лошадь, потому что все снятые с кредитки наличные слишком быстро кончились. Начала с уборщицы, переквалифицировалась в официантки, затем в танцовщицы... ну и без дешевой певички в послужном списке тоже не обошлось... И так в течение года по всей стране... до тех пор пока не поняла, что без образования... мне проще было спиться, чем прожить...
Короче, я решила вернуться в Буэнос-Айрес... Где-то внутри проснулись старые инстинкты – желание справедливость и мира во всем мире... – Андраде нервно засмеялась – поэтому без проблем сдала Право и поступила... Но к сожалению, не подумала, что... – внутри словно что-то оборвалось...
Марица уткнулась носом в колени.
- Доченька...
- Не надо, мам... Я сама во всем виновата и прекрасно это осознаю. Не зачем... теперь уже... не зачем...
Девушка резко встала и направилась к выходу, пока Соня и Мия прибывали в прострации, но дойдя до двери, она наткнулась на входящих Франко и Мануэля....
Колуччи удивленно смотрел на незнакомую девушку.
- Вам кого?
Агирре нащупал выключатель, и прихожую залил поток яркого, наэлектризованного света.
- Марица? ~12~ Please, please forgive me,
But I won't be home again.
«Evanescence» Стараясь не смотреть в глаза этим двум мужчинам – лучшему другу когда-то и человеку, заменившему ей двух отцов, Мари вылетела из дома... своего дома... Впервые за довольно долгое время она почувствовала себя нужной кому-то... но все-таки было гораздо проще упиваться жалостью к себе и возводить в культ непонятность и обиду, чем принять любовь и помощь от самых близких в мире людей. Так было удобнее, привычнее... ***
Пабло молча смотрел на Рауля, который валялся на диване, держась за опухшую скулу и непрерывно хихикая... В голове навязчиво билась мелодия, но он никак не мог вспомнить, где же слышал ее. Что-то знакомое... что-то... родное... Странно.
- Проспишься и сваливай к себе.
- А у меня квартира занята...
- Да мне все равно!
- Ну не скажу же я моей благоверной *иди на...* - Рауль снова залился счастливым пьяным смехом – Ей жить негде, а я все-таки люблю эту сучку...
Около минуты ушло у Пабло, чтобы переварить эту информацию.
- Как это негде?
- Ну да... ну это она так сказала...
Бустаманте решил оставить в покое полуспящего «друга» и вышел на кухню.
Как-то странно это... жить негде... А почему, собственно, его это должно интересовать... ***
Погода ей назло улыбалась ярким палящим солнцем с лазурно-голубого неба. Ветер игриво трепал непослушные волосы. И от этого становилось еще противнее. Отвращение к самой себе стремительно набирало обороты, переполняя и без того заполненное сердечко.
Безумно хотелось выть и курить. Последнее пересилило, поэтому через несколько минут Марица уже сидела под большим раскидистым платаном и жадно втягивала в себя горький сизый дымок, с наслаждением пропуская его через легкие.
В голове чуть-чуть посветлело. Мари с досадой вспомнила, что сегодня должны были быть три пары. Точнее не должны были быть, а они имели место. Только она не имела на месте их. Это означало две вещи – докладная и объяснительная, а в совокупности головная боль. Очередная головная боль. Ну и ладно... Одна за одной сигареты погибали смертью храбрых, унося с собой маленькую, но весомую часть боли, беспокойства и здоровья. Следом за ними, понуро склонив голову, отправилась и пустая пачка. Обидно...
С усилием встряхнув головой, Марица поднялась на ноги и медленно пошла по направлению квартиру своего экс-бойфренда, искренне надеясь не застать там никого, кроме тишины и покоя. При упоминании о Рауле в голове пронеслось: «Ты отлично трахаешься, детка!»
- Ты за это ответишь, козел! – зло прошипела Андраде, пнув пустую банку из-под пива. Девушка улыбнулась сама себе улыбкой, не предвещающей ничего хорошего – С возвращением! – и бодро зашагала дальше... ~13~ Don't speak
I know just what you're saying
So please stop explaining
Don't tell me 'cause it hurts
No Doubt Как Марица не напрягала память, но вспомнить закрывала она дверь или нет, так и не смогла. Как бы то ни было, дверь была распахнута настежь. Войдя в темную прихожую, девушка замерла, услышав до боли знакомый голос:
- Ты придурок, понимаешь?
- Да не помню я ничего! Отвали от меня! – ответил второй – Она меня послала. Я ушел. О чем тут говорить?
- Но ее нет.
- И что?
- А что если с ней что-то случилось?
- Почему тебя это так волнует?
Вопрос явно поставил «первый голос» в тупик:
- Я... я... Я просто помню, какой она была раньше. Эта ненормальная может выкинуть что угодно! Марица так же молча подошла к проему двери, за которой шел разговор, и облокотилась о деревянный косяк. Картина, представшая перед ней, была поистине занимательной: Рауль, неестественно скрючившись, наклонился над небольшим тазиком и рукавом вытирал капельки пота с холодного лба. Пабло же стоял к ней спиной и равнодушно курил в открытое окно. Ни один из них не заметил ее присутствия. После небольшой паузы разговор возобновился:
- Ты хорошо ее знал?
- Что? – Бустаманте отмахнулся от каких-то мыслей, словно от назойливой мухи или едкого дыма, лезущего в глаза. – Знал? Ммм... да, достаточно хорошо. Даже лучше, чем она думает...
- Правда?
Пабло резко повернул голову в сторону двери. В голове быстро и беспорядочно роились мысли: «...как долго она здесь стоит... как много успела услышать... зачем пришла... какая же она беззащитная... и красивая... безумно красивая...». Мысли дрались и отталкивали друг друга, мешая сосредоточиться над ответом на вопрос, который она задала. Но долго думать не пришлось, потому что в разговор очень кстати вклинился Рауль:
- Дорогая! Ты вернулась!?
- Как видишь... – ответила Мари, по-прежнему глядя в удивленные голубые глаза. – За своими вещами, если ты не возражаешь.
Ей показалось или блондин вздохнул с облегчением?
Она прошла к шкафу и достала почти не разобранную дорожную сумку, накидав туда несколько разбросанных по комнате вещей и забрав с подушки старого плюшевого медведя – призрака из прошлого. Мари попыталась поднять багаж. Получилось плохо. Еще одна попытка. Сумка сдвинулась на пару сантиметров...
Двое крепких взрослых мужчин в это время из разных углов комнаты тупо пялились на потуги хрупкой девушки, пока один из них все-таки не догадался ей помочь.
- Давай я возьму!
«Лучше бы ты провалился сквозь землю при рождении»
- Бери! – Марица пнула сумку ногой, крепче прижимая к себе медвежонка.
Не сказав больше ни слова, двое вышли из дома, оставив озадаченного Рауля сидеть в компании с тазиком. ***
Пока они шли до стоянки, их сопровождала тишина, но молчать на ходу было гораздо легче, чем сидя в машине на соседних сидениях в непосредственной близости друг от друга. Не выдержав напряжения, которое нарастало с каждой секундой. Мари протянула руку, чтобы включить радио. В этот момент тоже самое сделал Пабло.
Парень включил музыку, но услышав мелодию, которая полилась из колонок, хотел было переключить с диска на какую-нибудь радиостанцию, но не успел... Dije
No voy a volver
No voy a sentir
No voy a pensar Напряжение лопнуло, как мыльный пузырь, налетевший на острую ветку. Снова откуда-то набежали слезы... Он помнит...
- ...
- Только не надо ничего говорить – довольно резко оборвал ее Пабло. Y te vi
Y todo cambio
No pude negarme a tu mirada Марица замолчала, удивленно глядя на его профиль.
- Ты ушла. Значит так было надо... ты же никогда ничего не делала просто так. Если бы ты только знал... если бы...
Слезы больше не желали сидеть взаперти, а у Марицы больше не было сил их сдерживать, поэтому они, радостные, быстро начали прокладывать соленые тропинки на горячих щеках.
Бустаманте только сейчас понял, что не имеет ни малейшего понятия, куда ехать.
- Мари... А...
Словно прочитав его мысли или скорее отвечая на свои, девушка неопределенно махнула рукой куда-то в сторону, еще больше отворачиваясь к окну. Но по всей видимости для пабло этого было достаточно, потому что после этого жеста он резко перестроился в крайний левый ряд и прибавил скорость... ~14~ Bittersweet memories
That is all I'm taking with me
So goodbye, please don't cry
We both know I'm not what you need Ярко красная BMW 525i остановилась напротив единственного подъезда в двадцати четырехэтажном монолитном доме, напоминающем большой красный карандаш. Он даже заканчивался заостренной башенкой в готическом стиле, что придавала ему еще большее сходство с канцелярской принадлежностью.
Левая передняя дверца блестящей машинки распахнулась и выпустила наружу парня, более чем приятной наружности, лет 18-19 на вид. Высокий, плечистый, со светло-русыми волосами и непозволительно голубыми глазами, в котором безошибочно узнавался Пабло Бустаманте. Он обошел машину и открыл пассажирскую дверь.
Марица, явно не заметившая, что машина остановилась, не ожидала этого, поэтому вывалилась наружу, одной рукой цепляясь за сидение, а другой за ногу Пабло. Парень внутренне вздрогнул, но вида не подал. Он вытащил ее из машины, достал сумку с вещами и, не говоря ни слова, направился к красивой резной двери подъезда. Мари ничего не оставалось, как последовать за ним, глядя в небо и украдкой вытирая мокрые глаза и щеки. А небо все больше хмурилось, как будто предвидело что-то нехорошее, что-то, что могло бы положить конец долгой и не очень счастливой истории. Едва они зашли в подъезд, как на успевшую высохнуть землю, упала тяжелая горячая капля. Затем еще одна. И еще... Казалось, лифт нес их наверх целую вечность.
Пабло, как только мог, старательно отводил глаза, смотря на что угодно, только не на нее. На душе было паршиво... и откуда-то снова появилось ощущение нереальности... неправильности.
Как только раздвинулись железные створки, Марица буквально вывалилась из железо-пластмассовой клетки, хватая ртом воздух. Бустаманте открыл перед ней дверь, пропуская вперед, но видя, что девушка не шевелится и заходить не собирается, вошел сам. Андраде, хотя соображала плохо, но все же додумалась до того, что стоять на лестничной клетке бессмысленно и глупо, поэтому поспешила зайти следом.
Все так же молча прошли в зал. Пабло подошел к барной стойке, налил полный пузатый бокал коньяка и протянул Марице. Девушка отрицательно помотала головой – Не хочу. Пабло пожал плечами - Как хочешь – выпил сам и налил второй, снова протягивая его Мари. Она укоризненно посмотрела куда-то в сторону – Снова пьешь – но бокал взяла.
Приятное, успокаивающее тепло, задержавшись на несколько секунд в груди, разлилось по телу. Стало как-то легче дышать и все страхи показались глупыми. И даже голубые глаза больше не пугали, как раньше...
Пабло показал на стул рядом с собой, предлагая присесть, достал еще один бокал, нарезанный лимон из холодильника и налил еще две порции. Девушка аккуратно присела рядом, словно боялась упасть, и влила в себя еще порцию янтарной приятной жидкости.
- Ты что-то хотела мне сказать в машине. Говори, я слушаю.
- Ммм... Что?
- Говори. Мне очень интересно, почему же ты все-таки сбежала. – Бустаманте решил действовать на прямую, чтобы не терять времени и сил на разговор с ней. Слишком дорого он ему давался.
- Я? Сбежала? – Марица затравлено улыбнулась, но бросив быстрый взгляд на парня, решила что лучше сегодня, чем еще через год. – Пабло... – сердце болезненно сжалось, как и каждый раз при упоминании о нем – я поступила очень глупо... очень, но поверь мне... у меня было оправдание...
- Я буду счастлив его выслушать.
Его холодный безразличный тон внушал такой ужас, что хотелось бежать и кричать, если бы не глаза... Глаза тонули в боли и непонимании, не хотели отпускать...
- Я не могу сказать...
- Почему?
«Действительно, а почему? Ведь это же он сделал мне ребенка»
Рассказ занял три минуты от силы... ровно одна выкуренная сигарета. За три минуты Марица передала год своей жизни и еще три месяца мучений... За три минуты Пабло шесть раз был готов умереть, чтобы только избавить ее от пережитой боли, чтобы стереть эти воспоминания. За три минуты Мари два раза чуть не лишилась чувств и только его глаза помогли ей рассказать до конца... I can't live this life
Without you by my side
I need you to survive
«Evanescence» Бутылка «OTARD’a» подходила к своему логическому завершению, а они так и не сказали друг другу ни слова с тех пор, как Мари закончила свой короткий рассказ. Каждый смотрел в свою сторону и искал утешения в своем углу. Интересно, как утешать в таких случаях... Да и непонятно кого нужно было утешать...
Все что нас не убивает, делает нас сильнее... Так кажется говорят...
И все же...
Казалось, что еще раз пережить те события, второй раз за день, стало равносильно для нее смерти... Бледная, растрепанная, с опухшими покрасневшими глазами... Мари вызывала скрытый ужас и тихую жалость... Хотя именно это чувство и он, и она ненавидели больше всего... Просто сидеть стало невыносимо... и невыносимо хотелось... ее... Вот такую... бледную и растрепанную... настоящую...
Три секунды... и они уже на полу... стараясь не касаться друг друга, как будто боясь, что видение исчезнет... боясь что снова утонут в одиночестве.... ~15~ «Всю ночь она пыталась найти ответ на вопрос, за что все это на нее одновременно свалилось, но ничего не добилась, кроме того, что замучила бедный вопрос, и он ушел в категорию риторических»
snusmumrik Серое мрачное утро обиженно стучалось в плотно занавешенное окно в темной спальне. Рассерженное тем, что на него не обращают никакого внимания, оно особенно сильным порывом ветра, распахнуло плохо закрытую раму окна и вдохнуло в комнату поток холодного свежего воздуха.
Девушка на кровати беспокойно зашевелилась и крепче прижалась к горячему мужскому телу, лежавшему рядом, уткнувшись губами в его плечо. Крепкие руки парня сильнее сжали талию рыжеволосой.
Утро, оскорбленное таким полнейшим равнодушием к своей персоне, решило действовать более настойчиво: моросивший до этого дождик начал усиливаться и колотить тяжелыми каплями по металлическому карнизу. Девушка улыбнулась, как улыбается ребенок перед тем, как проснуться окончательно, печально проводила последним вздохом прекрасный яркий сон, в котором она в очередной раз видела Пабло, и открыла глаза. Марица еле удержалась, чтобы не вскрикнуть, Увидя перед собой до боли знакомое лицо, а затем в общем-то и всё тело любимого человека. Значит, правда... значит....
Она слегка приподняла голову и стала рассматривать его лицо, не боясь быть пойманной на месте преступления опасными голубыми глазами.
Холодный воздух все больше и больше проникал в комнату, потому что в конец разгневанное утро перешло к крайним мерам, и дождь, благодаря ветру, переместился в открытое окно, заливая пол. Марица не заметила, как начала дрожать. Зато это заметил Пабло, который уже минуты две как проснулся, но глаза открывать не спешил. Он чувствовал на себе ее пристальный взгляд, словно боялся спугнуть огромные шоколадные бусинки, которые он видел даже сквозь сомкнутые веки. Бустаманте слегка переместился вниз, тем самым подвинув одеяло на ее оголенные плечи, и тут же почувствовал с какой силой забилось ее сердечко.
- Пообещай мне, что когда я открою глаза, ты не исчезнешь.
Сердце, будто почувствовав, что опасность миновала, потихоньку возвращалась к своему обычному ритму.
Марица молчала.
- Пообещай – уже настойчиво сказал Пабло, крепче прижимая ее к себе.
- Обещаю... – сказала девушка одними губами, но он услышал и открыл глаза. – Ты должен меня ненавидеть.
- А тебе не кажется, что мы все время слишком много были должны? Мы должны были притворяться, что ненавидим друг друга... должны были с маниакальным постоянством и последовательностью делать друг другу больно...
Пабло выдал эту гневную тираду, во время которой выражение его лица выражало крайнюю обиду трехлетнего ребенка. Марица засмеялась.
- Значит ты так это воспринимаешь?
- Не понял.
- Проехали.
Парень с недоумением смотрел на улыбающуюся девушку, как будто его только что посетила догадка, что она сошла с ума.
- С тобой все в порядке?
- Если не считать, что мне очень надо в ванную, то... да...
Андраде перекатилась на край кровати, потянув за собой одеяло, и скрылась за соседней дверью. Пабло, которого оставили голым, ничего не оставалось, как встать и начать одеваться... ***
Через 15 минут на кухне, где, собственно, и началась эта ночь, сидел полностью одетый Пабло, и Марица в мужской рубашке голубого цвета, как ни странно... Говорить не хотелось, да и не о чем было, поэтому оба в молчании пили отвратительный кофе, который любезно сварил Пабло.
Удрученный неловкостью, которая почему-то возникла между ними, Бустаманте ретировался в ванную, заканчивать свой утренний туалет, а Марица осталась наедине со своими мыслями, которые ждали своей очереди со вчерашнего утра. Но сегодня был не их день... как всегда, впрочем.
Резкий и очень противный звонок в дверь вывел ее из ступора. Несколько секунд потребовалось, чтобы понять, что открывать придется ей. На пороге стояла высокая девушка лет двадцати пяти, с осветленными, слегка пережженными волосами, и изумленно смотрела на Марицу. Андраде отвечала ей не менее удивленным взглядом. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Пабло, вышедший из ванной с мокрыми волосами, чтобы посмотреть, кто пришел.
Посторонний звук вывел девушек из оцепенения. Марица по старой (но за год забытой) привычке, оттолкнула вновь прибывшую и бросилась бежать вниз по лестнице. ~Эпилог~ У природы нет плохой погоды,
Каждая погода – благодать.
Дождь ли снег – любое время года...
Надо благодарно принимать. Бустаманте, мгновенно оценив ситуацию, втолкнул блондинку в прихожую и кинулся следом за Андраде. Долго искать не пришлось – Марица обнаружилась прямо перед подъездом на земле в насквозь мокрой рубашке и босиком. По лицу струились тройными потоками слезы.
Увидев Мари, Пабло слегка успокоился и тут же понял, что выглядит не лучше: джинсы (единственное, что было на нем надето) мокрые до нитки, с, и без того мокрой, головы лилась вода.
- Марица, ты всегда сначала делаешь, потом думаешь? – Он присел рядом с девушкой.
- Не подходи ко мне.
- Эта девушка... Элена...
- И что теперь? – Резко оборвала его Андраде. – Мне по хер, как зовут эту белобрысую.
- Это моя домработница.
- ...
- Ну, знаешь... такая... убирает... – Пабло изобразил поломойку.
- Правда?
- Нет, вру! Конечно, правда! Идем... – Он поднялся
- А почему она на меня так тупо смотрела?
- Потому что бедная девушка убирает у меня уже полгода, и за это время первый раз видит в моей квартире девушку.
Пабло взял Марицу на руки:
- Теперь ты не сможешь убежать. Странную картину являла собой эта парочка: парень и девушка, стоявшие по середине городского проспекта под проливным ливнем... раздетые и босые... Стояли и целовались... изредка слизывая капли по-весеннему холодного дождя с лиц друг друга...
|
| |
| |
|
|
 |
