Пятница, 29.03.2024, 08:05
Приветствую Вас Гость RSS
Esprit rebelle
ГлавнаяSeulement l`amour brutal - ФорумРегистрацияВход
[ Список всех тем · Список пользователей · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Разделы для v.I.p. .::. 50 messages on forum » Fan-fiction .::. Фан-фики » Seulement l`amour brutal (by krochka_boo)
Seulement l`amour brutal
katya_shev@Дата: Воскресенье, 10.04.2011, 20:30 | Сообщение # 1
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Репутация: 6
Статус: Offline
Автор: я, по всей видимости
Название: Seulement l`amour brutal
Статус: окончено
Размер: средний
Бета: Сну
Размещение: с разрешения
Персонажи/Пары (Пейринг): Пабло/Мари и много намеков на один… кхм… нестандарт
Жанр: ну, ангст, не без присутствия, естественно, романса, с легкими вкраплениями драматичности и элементами POV. А если уж совсем откровенно - сказка такая.
Рейтинг: PG - все очень-очень целомудренно
Дисклеймер: герои принадлежат не мне, от всех прав торжественно отказываюсь
Содержание (Саммари): тьфу, вот ненавижу этот пункт… "Все кончается, мой друг/Разрываем кольца рук/Свитые в тугую плеть/О, и сказка, свет и смерть"
Предупреждения: не самая милая и светлая атмосфера. Некоторые герои - найдем-ка эвфемизм - выступают не в самых привычных и замечательных ролях. Это не значит, что я их не люблю. Просто так надо. Много ковыряния в темных-темных уголках душ героев. Как уже упомянула, есть намеки на один весьма непривычный пейринг
От автора: я люблю почему-то этот фик, в кой-то веки могу это точно сказать

Часть первая

Глава 1.

It takes the pain away
But could not make you stay
It's way to broke to fix
No glue, no bag of tricks

Lay me down
The lie will unfurl
Lay me down to crawl
Placebo, The Crawl

Дверь ответила на удар каблуком мягким хлопком. Мариса инертно прошлась по комнате, и аккуратно села на кровать, заваленную разнообразнейшей одеждой. Пальцы инстинктивно перебирали пуговки светлой блузки. Она кинула чуть раздраженный взгляд на часы, предчувствуя, что и этот вечер ей суждено провести в одиночестве. Снова прошлась, рассмотрела любимые фотографии, висящие на стенах. Минут через двадцать раздумий она достала телефон и набрала номер Пабло. Привычно осознала, что абонент недоступен. В механическом голосе ей на секунду почудилась издевка. Андраде обвинила саму себя в параноидальной мнительности, но дурные предчувствия от этого только усилились. Определенно, она не могла сидеть просто так, когда решалось их с Пабло будущее.
У особняка Бустаманте она остановилась, нервно теребя ремешок сумки и прикусывая губы. Она глубоко, как могла, выдохнула, надеясь подавить в себе недостойный страх. Решительно поставила палец на кнопку звонка, оповещая о своем появлении.

- Мариса, - раскрыл объятия Серхио, - хорошо, что ты заехала, я как раз хотел сказать Паблито, чтобы он, наконец, пригласил тебя к нам.
Привычное гостеприимство мэра города обычно заставляло ее тепло улыбнуться и забормотать в ответ что-то столь же дружелюбное и вежливое. Но, мысли Марисы транзитом занесло анормально далеко, и на лице ее осталась лишь пустая улыбка.
- Пабло разговаривает с Морой, - вымолвил посерьезневший мужчина. - Я думаю, что он скоро подойдет. Давай пока выпьем с тобою чая или поужинаем, - он взял девушку под локоть и увлек вслед за собою в столовую.
Мариса прихлебывала чай, слушая ироничные и остроумные рассказы Серхио о своей работе. Обычно она любила вести беседы с Бустаманте-старшим, ей импонировала его проницательность, жизненный опыт и умение вовремя дать необходимый совет. Но сейчас ее каблуки отплясывали чечетку под столом, и ей стоило больших усилий кивать в нужный момент и умело растягивать тонкие губы.
- Я вижу, ты нервничаешь, - констатировал мэр. - Но я не понимаю, что же такое стряслось? Совершенно естественно, что мой сын когда-нибудь захочет жениться, завести семью и уехать… - он говорил спокойным и ободряющим голосом, его слова давали как минимум надежду, а в перспективе и уверенность была недалеко.
Послышалась легкая поступь шагов, Мари отставила чашку и скрестила пальцы. Серхио невозмутимо смотрел на супругу, кутающуюся в уютный кардиган, и на стоящего за ее спиной сына. Расположение сбивало с толку, он думал, что в роли главного спикера выступит сам Пабло.
- Я не еду, - все же он подал голос, и в полумраке лицо его казалось размытым пятном, только глаза блестели неестественно ярко, словно фальшивый бриллиант. - Я знаю, что ты меня обманула.
Мора только повела плечами, и удалилась, стуча каблучками по полу. Серхио уронил чашку, торопливо вскочив со своего места. Мариса так и осталась сидеть, смотря на расплывающуюся по паркету лужицу. Она не слышала звуков, только разрозненные кадры мелькали перед глазами.
Вот Серхио трясет сына за плечо, яростно жестикулируя; вот Мора неожиданно возникает рядом с сыном, словно привидение в ветхом заброшенном доме, пугая всех своим появлением; вот Пабло, судя по выражению лица, что-то кричит, а Мора кивает, как китайский болванчик, в такт каждому слову…
На этом вещание объявилось оконченным, Мариса вздрогнула, поняв, что перед глазами все плывет, и провалилась в гипнотизирующее обморочное ущелье…

Пробуждение в доме Бустаманте Мариса практиковала один-единственный раз. Правда, мысль о повторении вполне отчетливо сопровождалась рвотными позывами. Словно бы желая устроить ей глобальное deja vu и, как следствие, сбой в матрице, Мора, скептически сощурившись, склонилась над девушкой. Правда, тут же рядом всплыло обеспокоенное лицо Серхио.
Пабло же, лениво облокотившись о стену, стоял в другом конце комнаты, изредка кидая на нее индифферентные взгляды. В его позе было что-то ненормальное, неестественное и чужое, будто он решил вдруг примерить на себя неподходящую роль.
- Что случилось? - медленно процедила Мора. - Концерт на публику?
Мариса, с трудом настроив резкость, проигнорировала полное сарказма замечание. Эстафету бессмысленных вопросов тут же перехватил Серхио:
- Ты в порядке? - Ну да, конечно. - Может, вызвать врача?
Девушка приподнялась и отрицательно покачала головой, отказываясь в очередной раз понимать, что же случилось с ее Пабло.
- Ты сама уйдешь или мне позвать охрану? - он все-таки подошел, но взгляд был колючим и пустым, а тон - язвительным и жестким.
Ей вдруг стало все равно. Наверно, именно так чувствуют себя люди, которые в одночасье потеряли все. Апатия и индифферентность расширяют свои владения и начинают превалировать в оценке общей картины мира. Только где-то внутри жертвенный костер эмоций мгновенно, как под стеной дождя, тухнет, оставляя после себя чуть сырой хворост обиды и тлеющие угольки воспоминаний.
- Плевать, делай, что захочет левая нога, - она поднялась с кровати, не обращая внимания на молчаливую сочувствующую поддержку Серхио. - Знаешь, ты ведь именно так всегда поступал.
Мариса взяла в руки сумку, расправила плечи, демонстрируя окружающим балетную осанку, и отказала себе в удовольствии хлопнуть дверью.

Ее собственная квартира уже давно успела стать их, общей. На стенах висели совместные снимки и постеры любимых групп, две коллекции дисков причудливым образом перемешались, образуя единую, вещи в гардеробной лежали вперемешку, и Мариса каждое утро выдергивала из стопки своих вещей его мятые рубашки и потертые джинсы.
Теперь же она содрала глянцевые фотографии, и клочки с шершавыми краями покоились на полу, разлетаясь от малейшего движения. Да, это было по-детски, избавляться от всех совместно нажитых вещей. И еще более наивно было предполагать, что без изображений его светлого лика над столом и разнообразных подарков на полках и в шкафах ее чувства кардинальным образом сменят направление. Но куда же еще ей было сублимировать отрицательные эмоции? Из нанесенной обиды журчащим ручейком вытекала кровь, и Мариса не понимала, почему ее жизнедеятельность все еще продолжалась. Рефлекторно она кусала губы, и разве что не заламывала рук, но тривиальный вопрос "за что?" не прекращал пульсировать в мозгу. Она наклонилась, как-то боязливо подбирая наименее пострадавшую из-за ее яростной вспышки фотографию. Снимок ловко, будто бы сам по себе, отправился в карман халата…

Глава 2.

You could have been number one
And you could have ruled the whole world
And we could have had so much fun
But you blew it away

You could have been number one
And you could have ruled the whole world
And we could have had so much fun
But you blew it away
Muse, Uno.

Мариса гнулась у станка особенно старательно, занятия всегда помогали ей абстрагироваться от неблагоприятных событий. Она любила и балет в целом, и постоянные тренировки, и выступления в театре, и даже те ограничения, которые накладывало любимое занятие на ее собственный образ жизни. Сейчас ей казалось, что в успешных гастролях и изнурительных репетициях кроется единственно правильный выход из ситуации. Зачеркнуть, скомкать, выкинуть, забыть. Мари прекрасно знала повод, она фактически могла воспроизвести в уме рассказ Моры, могла представить себе реакцию Пабло, который, отличаясь экспрессивностью и спонтанностью, тут же, не утруждая себя разговорами, принял решение. И почему же она должна снова - в который раз - идти ему навстречу, объяснять и растолковывать? До следующего раза, пока Пабло не решит, что она ему изменила, и что об этом судачит весь город. Очевидно, что последний пункт его беспокоил более всего…
- Мариса, здравствуй, - голос на секунду показался ей похож на голос Пабло, и она инстинктивно поежилась, не готовая к подобного рода встречам.
Но, рядом стоял Серхио, и, повернувшись, она улыбнулась ему в ответ, накидывая на точеные плечи полотенце и заканчивая тренировку.
- Ты думаешь, что очередной разговор может что-то изменить? - сухо спросила девушка, уставшая от одних только мыслей о Пабло.
- Знаешь, он, конечно, должен был сам спросить у тебя, что случилось, а не слушать квинтэссенцию всех сплетен города, но… - бархатный голос Серхио действовал на нее успокаивающе, однако как только до нее дошел подтекст его слов, она вспылила:
- Да-да, я должна была все ему объяснить, и снова понадеяться, что Пабло поверит?!!.. - раздраженно предположила Мариса.
- Марисита, успокойся, - заботливо начал мэр, видя, что ее лицо залила злая краска, и, слыша, что интонации стали куда резче.
Ей вдруг стало стыдно кричать на человека, который всегда ее поддерживал и оберегал. Мариса шумно вздохнула и как-то беспомощно расплакалась.
Серхио привлек Мари к себе, в очередной раз поражаясь тому, какая она ранимая и трогательная. Он гладил девушку по голове, а в кармане его рубашки скапливались хрусталики ее слез.
Она отстранилась не сразу, ей нравилось чувствовать себя в сильных и надежных объятиях. Наконец, Мариса промокнула заплаканные глаза полотенцем, стирая потекшую тушь и тени. Что ты будешь делать дальше? - осведомился мужчина.
- Поедем с труппой на гастроли на пару месяцев. Потом, наверно, буду путешествовать. Я хочу куда-нибудь переехать, только пока страну не выбрала… - ее голос все еще дрожал, и Серхио было удивительно больно смотреть на юное страдающее создание.
Ему хотелось раскрошить челюсть собственному сыну, потом пинками пригнать его к Марисе и заставить Паблито елозить на коленях под ее окном.
- Вы собирались поехать с Пабло? - задал он бессмысленный вопрос.
Серхио чувствовал себя неловко, боялся задеть ее неосторожным словом, но вместе с тем ему хотелось расспросить Мари об отношениях с сыном.
- Я же говорила, - рассеянно ответила Мариса, распутывая сложносочиненный узел на голове, и распуская медово-каштановые волосы по плечам. Она сидела, обхватив руками колени, и казалась ему крошечной, будто Дюймовочка.
- Если хочешь, я поговорю с ним, - пообещал мэр, зная, что сын слушать его не будет.
- Ну да, а потом Мора придумает что-нибудь новенькое, и он в очередной раз уйдет… Нет, я больше не буду пытаться что-то изменить. Я хочу забыть Пабло, - она упрямо вздернула подбородок, словно ожидая, что Серхио начнет ее разубеждать.
- Знаешь, сегодня у нас дома будет очередной масштабный фуршет. Если хочешь, приходи, - предложил он.
Мариса едко усмехнулась.
- Тебя не смущает, что Пабло, едва завидя меня, бросится вызывать охрану? Тем более, я и сама не хочу его видеть…

В кабинете он был один, рисовал взглядом на стекле, и считал звезды на асфальте, слегка раскачиваясь в кресле.
Пабло скорее догадался, чем услышал, что у родителей очередной раут, и что гости наверняка хотят его видеть. В обычное время он бы с удовольствием развлекался, дразня и провоцируя престарелых красавиц и их спутников-толстосумов, выслушивая слащавые комплименты в свой адрес и отбиваясь от назойливых ухаживаний присутствующих дам. Но сейчас мысли о таком виде времяпрепровождения вызывали сухое отвращение. Тем более что большинство гостей, скорее всего, уже в курсе измены этой лживой суки. Черт!.. Он резко вскочил с кресла и подошел вплотную к окну, прикасаясь щекой и лбом к прохладной поверхности, надеясь, что его это успокоит. Едва ли. До дрожи кончиков пальцев хотелось ломать и крушить, хотелось перевязать саднящую и тупо ноющую рану, хотелось встретить Андраде, в темном и узком углу… о, он бы нашел, как поквитаться. Руки непроизвольно сжались, агрессия и ярость тщетно искали лазейку для выхода.
Звук открывающейся двери вызвал у него очередную порцию раздражения. Одиночество что, награда для избранных?
- Паблито, что с тобой? Не сиди у окна, простудишься, - в комнату чинно вплыла Мора.
Парень презрительно фыркнул.
- Может, прекратишь обращаться со мной, как с пятилетним?
- Я просто беспокоюсь. Почему ты не с гостями? - участливо поинтересовалась женщина, кладя руку ему на плечо.
Пабло сердито отбросил ее ладонь и отчеканил:
- Оставь меня в покое.
- Знаешь, я не виновата, что твоя любовь оказалась лицемеркой и предательницей, - видимо, пришла ее очередь сердится, - я предупреждала тебя с самого начала, - жестко сказала Мора.
- Спасибо, мам, ты мне очень помогла, - у Пабло даже не осталось сил на полнооперенную иронию. - Я пойду прогуляюсь. Может, переночую у Гидо… Кстати, скажи Карле, чтобы собрала мои вещи, я завтра с утра поеду к себе на квартиру, надоело у вас гостить.
- Хорошо, - кивнула Мора и обняла сына.

Пабло понимал, что в таком состоянии нельзя было вести машину, но оставаться в доме родителей и дальше казалось решительно невозможным.
В доме у Гидо во всех окнах горел свет, это показалось очередным издевательством - у друга наверняка гости. Люди, от которых он сейчас стремился убежать, их любопытствующие взгляды, сочувственный шепоток за спиной… Фак. Еще раз фак. Он хлопнул дверцей так, словно стремился навсегда избавиться от родного железа.
- Старик, рад тебя видеть! - Лассен похлопал парня по плечу. - Проходи, знакомься. У меня сегодня гости.
Он склонился к Пабло и выразительно прошептал на ухо:
- Такие цыпочки, закачаешься.
- Слушай, а можно я сегодня просто посплю где-нибудь на мансарде? - попросил он. - Не хочу никого видеть, даже от предков свалил. У них сегодня очередной прием, - слегка усмехнулся блондин.
- Как знаешь, друг, только потом сам не пожалей, - подмигнул Гидо. - Но если хочешь, иди сразу наверх, даже знакомить тебя ни с кем не буду…
Лассен хотел сказать что-то еще, но, бросив проницательно-изучающий взгляд на Пабло, подавился словами, закашлялся и вернулся к гостям.
Пабло торопливо проскользнул наверх, спасаясь от лишних взглядов, и понял, что в комнате спал кто-то еще.

Глава 3.

Просыпайся, королевна,
Надевай-ка оперенье,
Полетим с тобой в ненастье,
Тонок лед твоих запястий,
Шелком твои рукава, королевна,
Ясным золотом вышиты перья,
Я смеюсь и взмываю в небо,
Я и сам в себя не верю.
Мельница, Королевна.

There was a moon out in space
But a cloud drifted over its face
You kissed me and went on your way
The night we called it a day
I heard the song of the spheres
Like a minor lament in my ears
I hadn't the heart left to pray
The night we called it a day
Soft through the dark
The hoot of an owl in the sky
Sad though his song
No bluer was he than I
The moon went down stars were gone
But the sun didn't rise with the dawn
There wasn't a thing left to say
The night we called it a day

Diana Krall, The Night We Called It A Day

Когда он понял, было слишком поздно. В тусклом свете бокового бра ее волосы казались такими мягкими и блестящими, что Пабло просто не сумел вовремя отдернуть ладонь. Он провел большим пальцем по контуру лица… знакомая родинка, остановка по требованию на губах, кожа теплая и прозрачная…
Бустаманте яростно убрал руку.
- Интересно, кого ты ждешь на этот раз? - задумчиво обвел он взглядом комнату и постель.
Но, во сне она казалась такой нежной и родной, что мысль показалась кощунственной. И еще более парадоксальным и ранящим было осознание того, что Мари изменила ему… с другом… на семейном празднике…
…накануне свадьбы… Блядь!!..
Он шумно выдохнул.

Хоть Мариса, в силу характера, с детства привыкла корректировать список своих сердечных привязанностей, с Пабло так никогда не получалось. Привычный алгоритм действий: потосковать-повыть-пожалеть себя до оскомины и тошноты, исповедоваться всем-всем подружкам, исключить из режима время на размышления - и легко вернуться в обычное состояние - здесь не подходил. Мариса забыла, видимо, провести "работу" с подсознанием…
Пабло снился ей каждую ночь, а каждое утро она теряла зрение. И бесполезно было заливать в глаза Visine, запрещаемый окулистом. А эта ночь была всего лишь одной из многих.
Она уснула, прячась от повышенного внимания, и снова видела во сне Пабло. Непривычно тихий, он сидел рядом, держал ее за руку и гладил по волосам. Во сне отсутствуют защитные реакции, и вся территория ее души безраздельно принадлежала ему. Но ощущения были столь же острыми, как и наяву. Мариса, как маленький ребенок, который слишком много хотел за один день, и посему увидел продолжение своего списка желаний во сне, окончательно спутала сон с реальностью.
- Мари-Мари, зачем же ты это сделала? - прошептал Пабло, снова поглаживая ее по волосам.
Но девушка спала, и ответить ничего не могла. Он не знал, что бы сделал, если бы она сейчас вздумала открыть глаза. Легко быть нежным с нею, когда она спит. Но что ему сказать ей, когда наступит утро? Ему не хотелось больше упреков, но и простить ее Пабло попросту не мог. Да и нужно ли ей теперь его прощение? Наверняка за это время она успела забыть его и найти себе нового бойфренда. "Такие девушки, как Мариса не должны подолгу оставаться одни…", - подумалось ему. Она уже звезда, скоро станет примой… Действительно, зачем ей нужно на всю жизнь связывать себя с ним, если она - несбыточная греза для любого мужчины? И дело тут даже не в том, что она переспала с Томасом, а в том, что эта измена с ее стороны - всего лишь предоставление повода для разрыва.
- Я тебе не нужен, - вслух сказал он, убеждаясь, что и от мыслей можно испытывать физическую боль.
Когда под утро Мариса начала ворочаться и вздыхать, Пабло все-таки ушел.

В ушах звучала мелодия прошлой ночи, и не получалось отчего-то сменить аккомпанемент инертному существованию. Оказалось, что алебастровая кожа и рваный ритм дыхания украли у него столь легитимное право на полноценную обиду. Само по себе пришло осознание, что это именно он, он недостоин всего того, что имело несчастье случиться между ними. Нечего было долго питаться иллюзиями, думать, что все будет серьезно и навсегда, множить в уме картины стандартного счастья в подарочной упаковке - папа, мама, дом, собака. Пабло уже не пытался лелеять злость на Марису, но все то, что так привычно дислоцировалось в его душе, просто сменило форму и направление. Обернулось неожиданно бумерангом, и резко отдало все многочисленные долги…

- Привет, красавица, - приветливо начал Гидо. - Хорошо спала? - с намеком осведомился он.
- Хорошо, - вяло кивнула Мариса. - Извини, что я легла, испортила всем праздник.
- Ничего страшного. Пойдем лучше завтракать. Кстати, а где Пабло?
- Гидо, прекрати, ты прекрасно знаешь, что мы с Пабло расстались, - твердо прервала его Мари.
- Извини, конечно, но вчера он здесь был.
- Ты серьезно? - брюнет утвердительно кивнул. - О Боже, какой бред… - пробормотала она рассеянно. - Я спала и ничего не поняла… Гидо, прости, спасибо за вечер, я лучше сейчас уеду. Мне уже надо собираться, я завтра уезжаю. И на репетицию мне скоро, - заторопилась Мариса, донельзя взволнованная ночным переплетением сна и реальности.
- Ладно, пока, - чуть смущенный от острого непонимания ситуации, ответил он. - Только не забудь, что с тебя контрамарки на любой спектакль с твоим участием… - бросил он ей вслед.

Так странно, так ирреально, что кажется мистикой. Она не планировала видеть Пабло до гастролей, пока это будет причинять настолько пронзительную тоску и боль. А после… после следовало просто забыть, что когда-то они вообще были вместе, и заново знакомиться с ним на разного рода презентациях и выставках. А вышло иначе. Вышло банально и обидно. Их встреча, случившаяся даже не во сне, а где-то около, словно вызвана была наглядно продемонстрировать ей, что все наполеоновские планы, вносимые в ежедневник, и привычные советы от подруг "как забыть навсегда этого козла", совершенно излишни. Может, прошло слишком мало времени? Мариса меланхолично пожала плечами, отвечая на собственные мысли. Может. А может быть и так, что некоторые вещи в жизни оставляют не изгоняемый след. И что некоторые события даже ей невозможно форсировать. Пробудившийся фатализм неприлично громко вопил, требуя немедленно расслабиться и отдаться ходу событий…
Помимо новоприобретенного фатализма тихо завывало еще что-то, издевательски изящное, нематериальное и ускользающее, словно лунный свет из сложенных ковшиком ладоней…


 
katya_shev@Дата: Воскресенье, 10.04.2011, 20:31 | Сообщение # 2
We love you!
Группа: v.I.p.
Сообщений: 516
Репутация: 6
Статус: Offline
Часть вторая

Что ни говори, поступок муженька был ужасным. Можно было поискать скудные оправдания, но мне не хотелось. И так ясно, что лейтмотивом здесь выступала банальная человеческая глупость. Три сорванных договора, масштабный скандал и перенесенный на неопределенный срок ужин с гипотетическим соратником. А все ради того, "чтобы попытаться на миг залатать ту пустоту, прикрыть жалкой тряпицей почему-то еще нерастраченных иллюзий тот сосущий вакуум, что зияюще расплывался внутри". Это, конечно, по его собственному завуалированному признанию. Хотя, се действо можно было оправдать заботой о сыне, который неожиданно взял за шкирки Томаса и без обиняков расспросил его о случившемся. Узнав ту правду, которую Серхио не удалось вбить в его чересчур упрямую голову, Пабло навсегда разочаровался во мне, и в который раз замкнулся в себе. В своей холостяцкой квартире он некоторое время обрастал ужасного вида щетиной, не вставал с печи (то есть постели), ожидая как минимум озарения и четкого указания, куда двигаться дальше. Озарение явилось в виде разъяренного Серхио, который схватил изрядно пьяного отпрыска за ухо, и потащил в холодный душ. Далее чадушко выслушивало проницательные психологические замечания и тревожно бросалось из угла в угол. Было ясно, что надеяться на скорое прощение Марисы, которая еще и находилась за много километров от нашего семейства, Пабло едва ли приходилось. Ему вспоминались все те случаи, когда он подозревал ее, прогонял ее, оскорблял ее, и краска приливала к щекам. Может, поэтому он и остался дома, лежать на печи и жрать калачи, стыдясь самого себя и ожидая, что мечта всей его жизни явиться пред его светлы очи сию же секунду.
Если откровенно, не ожидала от Паблито такой оперативности. Слишком уж стремительно он пролил свет на всю эту историю с Марисой и Томми. Тут явно случилось что-то непредвиденное, не мог Томас так быстро рухнуть под слабым натиском сына. Хотя, я зря доверила такое дело этому сосунку. Но к кому бы еще я могла обратиться? К примеру, Гидо за такое предложение не церемонясь спустил бы меня с лестницы. Слишком уж этот мясник любит и рыжую дрянь, и моего сына. А славный Томми неоднократно был замечен в скрытых безответных заигрываниях с Андраде. Да и деньги он всегда любил куда больше, чем своего псевдо лучшего псевдо друга.
В общем, Серхио отправился в Париж, где сейчас блистала труппа Марисы в целом и Андраде в частности. Помнится, с новоиспеченной примой даже показали затяжное плохо смонтированное интервью по тиви. После этого Пабло окончательно тронулся и еще сильнее обвесился разноплановыми комплексами. Со мной он говорить отказывался, на все попытки отвечал, что я только порчу ему жизнь, и что он больше знать меня не хочет. Пришлось устроить истерику со слезами, соплями и асфиксией. Конечно, небольшое представление, пусть и не балет, но все-таки, смягчило "каменное" сердце моего мальчика, и он пообещал подумать о моем прощении. Интересно, как он себе представляет сей ритуал? Но такой доброты от него следовало ждать только в случае удачи с Андраде, которую он должен был увидеть еще не скоро. Так что пока у меня было время, чтобы понять, что предпринимать далее. Потому что если Мариса станет частью нашей семьи, она тут же утащит Паблито куда-нибудь в Нидерланды, подальше от плохого влияния членов семьи. Похоже, она все-таки смутно поверила тому, что я ей рассказала о своих взаимоотношениях с Паблито. Интересно, как после этого она вообще могла его жалеть его, пытаться вникнуть в подоплеку всех его поведенческих мотивов и застарелых детских комплексов? Почему не умыла руки?
К тому же, именно с ее появлением мой мальчик снова решил вернуться к занятиям музыкой. Даже у меня не получилось его переубедить, никакие увещевания не могли достичь его мозга, он словно бы находился под гипнозом, и достучаться не получалось. Угрозы о том, что музыка и внушительные материальные дотации с моей стороны - взаимоисключающие понятия, его не проняли. Предатель Серхио был полностью на их стороне. Интересно, дружные соратники Мариса и Серхио не понимали, ЧТО собрался исполнять мой сын? Та дешевка, которую ежедневно предлагают все радиостанции, музыкальные каналы и концерты на стадионах - это предел мечтаний Пабло? Я детства готовила его к иной жизни. Он много занимался литературой, языками, прекрасно разбирался в искусстве, писал стихи… Мальчик с детства был разносторонне одарен, он мог выбрать себе любой путь… Но он свернул на ту маленькую тропку, что вела в тупик. По-моему, это случилось именно в тот день, когда он познакомился с Андраде. Ежедневные занятия тут же прекратились, явно чужими словами сын объяснял мне, что не собирается заниматься тем, что не пригодится ему в будущем, что для разнопланового развития он уже получил достаточно знаний, а теперь ему следует сосредоточиться на своей будущей профессии. Когда я услышала, что он собрался петь, у меня чуть не случилась истерика. Конечно, он с детства посещал музыкальную школу, мог легко аккомпанировать мне не рояле, но ГИТАРА? У людей нашего круга этот инструмент ассоциируется исключительно с уличными музыкантами. На вопрос о столь резкой смене ориентиров он расплывчато и элегически повествовал о своем прозрении. Сначала он просто совершал насилие над своими природными ресурсами, пытался стать тем, кем быть никогда не сумеет, да и не желает. А теперь он понял, что в жизни надо всегда следовать велениям сердца, и идти тем путем, который подсказывает внутренний голос.
Конечно, все мы сталкивались, ни один и ни два раза, с такими суждениями. Силами либо дзен буддистов, либо народных мудрецов, либо мыльных опер, либо интеллектуальных авторов, либо Коэльо, умело упаковавшего все вышеперечисленное в модный формат.
Но едва ли его могло серьезно заинтересовать что-то подобное. То есть, Паблито много читал, имел обширные представления о дзен буддизме, во всяком случае, легко мог поддержать разговор на данную тему, но он не был страстной и увлекающейся натурой. Он знакомился с идеями различных авторов и аккуратно расставлял книги на полках, чтобы больше их не достать.
А эти слова показались мне совершенно ему несвойственными. Я не ошиблась. Через пару недель, наполненных вечным отсутствием без объяснений, странными ночными звонками и блестящим сумасшедшим взглядом, он с плохо закамуфлированной гордостью привел в дом явно дистрофичное бледное создание, с пылающими кофейными глазами, длинными каштановыми волосами и разболтанной походкой Лолиты.
Юная балерина в одночасье изменила моего сына. Поняв, что едва ли сейчас он будет меня слушать, я решила поговорить с Марисой. Сначала я трогательно рассказывала ей об образовании Пабло и большом светлом будущем. Она отвечала, что будущее он должен выбрать сам, что у них состоялся один-единственный разговор на эту тему, и что с ее стороны проявился только маленький совет, упавший, видимо, в благоприятную почву. Потом я напрямик призналась ей, что мальчик он слабый, нерешительный и беззащитный, что такой сильной, целеустремленной девушке не пристало всю жизнь волочить на себе этакую инфузорию. Она еще молода, и сможет найти вторую половину. Хитро улыбнувшись, соплячка ответила, что в теорию второй половины не верит, потому, как и себя, и всех окружающих считает цельными существами, и что если я хочу говорить гадости о Пабло, то это мое личное дело, но вот она его слабым отнюдь не считает. Пришлось пойти ва-банк. Я озвучила ей самую интересную версию детства Паблито. О ярко выраженном Эдиповом комплексе она слышала и без меня, с Фрейдом явно была ознакомлена, но применимо к вроде как любимому… Она ушла, не дослушав, но я поняла, что мои слова достигли цели. Она начала присматриваться к Пабло, начала анализировать его поступки, пытаться угадать прошлое, вызнавать историю жизни. Удивительно, но результаты исследований ее не испугали, скорее она просто начала относится к моему сыну как к довольно ранимому существу. И все.
Конечно, я неоднократно устраивала скандалы, запрещала ему ездить к Марисе, не давала ей ночевать у нас. Но чем больше я протестовала, тем сильнее Паблито привязывался к Андраде. Пришлось отступить. Я стиснула зубы и научилась улыбаться ей при встрече. Помнится, она приняла мои фальшивые улыбки за чистую монету и один раз даже осталась у нас ночевать. Пришлось показать ей класс сценического мастерства, чтобы сразу купировать все ее последующие поползновения в наш дом. Скандал и издевки помогли. После она появлялась у нас по государственным праздникам, поняла, что еще не выиграла, и что я не собираюсь вечно ее терпеть.
Единственной радостью было то, что музыкальная карьера у Пабло не ладилась. Правда, это не мешало ему тянуть из Серхио деньги и ничем толком не заниматься. Зато у Марисы все шло замечательно. Усиленные занятия балетом приносили ей не только кровавые мозоли на пятках, но и надежду на перспективную карьеру. По правде говоря, я видела много раз спектакли с ее участием. Она действительно талантлива. Я поняла это даже при первой с ней встрече. От нее исходит сумасшедшая энергетика, она подспудно обволакивает собеседника своим обаянием. А на сцене… даже я не могу отвести от нее глаз, моментально попадая в ее мир. И при взгляде на нее мои глаза так же, как и у моего сына, начинают светиться. От ненависти исключительной силы, но все-таки.
У Паблито, конечно, ничего такого и в помине нет. И блистал он всегда только при гостях, которые норовили пощипать его кто за щечку, кто за попку, в силу темперамента. Естественно, вся его неуверенность в себе резко обострилась и начала искать выхода наружу. Аккумулировалось это в дикую, неконтролируемую ревность. Мариса сначала пыталась не обращать внимания, потом мягко втолковывала ему, что он неправ, потом попыталась поговорить на эту тему с Серхио, но он только развел руками. После одного провального концерта он напился и, взорвавшись, начал обвинять Андраде в том, что именно она столкнула его в пропасть, и что его великолепные задатки пошли псу под хвост. Она только советовала ему проспаться. Я не понимала ни этого мнимого великодушия, ни сокрушающей мягкости по отношению к нему. Но Пабло наконец сорвался. Пришлось сделать эту реакцию каталитической. Он все-таки начал прислушиваться к моим словам, начал замечать, что слишком многие его друзья вдруг резко увлеклись балетом, что большинство боготворит Андраде отнюдь не как балерину, и что все эти двусмысленные улыбки и смешки происходят явно не на пустом месте. Я всего лишь ускорила процесс, дальше накручивал себя он сам. Вообще-то, Мариса всегда была благочестива как институтка, но в глазах Паблито ее обаяние и умение включаться по макушку во всех окружающих моментально стали распущенностью, а потом даже шлюховатостью. Очередной взрыв, только куда сильнее по сейсмической шкале, произошел после того, как его друг обнял Марису при встрече. Агирре доставили в больницу с легкими переломами ребер и руки, и устроенный Паблито скандал попал на первые полосы многих изданий. Конечно, мой мальчик был пьян.
Протрезвел он сразу во многих смыслах. Видимо, Ману все-таки удалось пару раз ударить его по голове, и достаточно скудные мозги стали на свое место. Он понял, что натворил. Поплакал у "одра" Мануэля, потом пошел извиняться перед любимой. Точнее, он полез, вполне в духе классиков - на ее балкон. И вполне в духе сериалов - с букетом в зубах и кольцом в кармане.
Самым удивительным было то, что она его простила. Простила сразу, без жеманства и набивания себе цены. С каждым ее "бескорыстным" поступком моя ненависть все крепла. Я не понимала ее мотивации, не понимала, зачем ей мой маленький мальчик, зачем она так упорно прощает ему то, что никогда не простил бы любой нормальный здравомыслящий человек? Мариса сама была из богатой аристократической семьи, ей не пришло бы в голову охотиться за капиталами сына мэра. Но что же тогда? Я каждый день изнывала от любопытства. У ее матери было в мире театров и антреприз куда больше связей, чем у нас с Серхио, так что вариант с продвижением балерины не подходил. На все мои прямые вопросы она только непонимающе и грустно улыбалась.
Далее следовала банальная сопливая идиллия. Скандал в прессе спровоцировал резкий рост спроса на его диски, Андраде не переставала радоваться его успехам, сама же она неожиданно стала еще более популярна, они упивались друг другом и планировали скорый брак. Но и здесь не обошлось без яблока раздора, которое мне удалось ловко подсунуть ему под нос. Паблито всегда хотел иметь детей, я с детства видела в нем нереализованный родительский инстинкт, а Мариса честно призналась, что становиться матерью пока не желает, потому что еще слишком юна, да и карьера балерины коротка, а роды и возможная прибавка веса ставят под удар все перспективы. Я рассказала ему о том, как многим жертвовали женщины, которые хотели детей; рассказала, что Андраде, скорее всего, просто слишком легкомысленна и не хочет связывать себя ребенком, ведь их отношения для нее лишь игра. Но здесь Мариса проявила неожиданную твердость, и одновременно умудрилась сохранить отношения. Когда Паблито озвучил ей мой краткий спич о самопожертвовании, она просто изучающе посмотрела на него, и спросила, жертвовал ли он в своей жизни чем-либо и куда делось вдруг его мнение о собственном пути? Или оно распространялось только на него самого? И все. Мой мальчик сразу устыдился, отвел глаза и закружил ее в объятиях.
Потом Марисе пришлось на некоторое время уехать одной, у них были какие-то семейные проблемы, а у Пабло намечались как раз съемки нового клипа…
В нашем доме тут же начали дневать и ночевать молоденькие очаровательные барышни. Но он не велся ни секунды на все провокации. Пришлось действовать напрямик. Я выбрала аппетитную брюнетку Паолу и "подсунула" в его постель. Интересно, до какой степени надо поклоняться Андраде, чтобы отвергнуть голую плачущую девушку, нежно повествующую о своих романтических чувствах и сильнейшем сексуальном влечении?
Но ход мне понравился, я сразу подумала, что Мариса наверняка попадется. По ее возвращении и под новые разговоры о скором браке и переезде ей вдруг признался в любви друг Пабло Томас. И увидела я их как раз в тот момент, когда он лежал на ней, пытался поцеловать и стянуть платье. Естественно, слушать ее объяснения я не стала. А потом рассказала все Пабло. То ли потому, что он помнил, как с праздника исчезли одновременно и Мариса, и Томас, то ли потому, что какие-то странности и сам заподозрил, но мне он поверил сразу.
Остается только догадываться, зачем он сунулся к Томми…
Неужели терпение Андраде и на этом не истончится? Неужели она простит его и на этот раз, оправдывая его трудным двойственным характером? Но зачем ей возиться с ним? Если у нее есть хоть какая-то гордость, она должна была попытаться забыть его. Кажется, ее гастроли и какой-то планирующийся фильм должны стать этапом новый жизни. Может, она уже нашла себе нового любовника, может, успела случайно залететь и пропустить сроки для аборта? Неужели ее загадочные мотивы настолько сильны, что она сможет переступить через природную спесь? Как будто Андраде не понимает, что такое его поведение уже давно стало системой, что ему не избавиться от природных склонностей, что его привычки всегда останутся с ним, как бы она не пыталась ему "помочь", какую бы наивную чушь не внушала ему день за днем…
Интересно, что Серхио будет плести Марисе? Они всегда были близки, а вот Пабло, хотя во многом скрыто, отца всегда ненавидел и боялся, что тоже является каким-то приветом из детства, и противопоставлением себя главе семьи. Мой так называемый муж проникся Андраде с первой встречи. Он всячески приветствовал их отношения, но так как дома бывал крайне редко, основную линию строила я. Потом он пытался что-то изменить, но у него не хватало времени на активные действия, не хватало влияния на Пабло, хотя он и всегда обожал сына.
Но что же делать, если ему удастся вернуть Марису или хотя бы подготовить к этому почву?.. Все мысли на этот счет давно уже меня оставили, стало просто противно представлять себе такое. Я не смогу теперь убедить его остаться дома… Серхио будет только потакать всем ее сумасбродствам…
Просто необходимо придумать что-то, когда все ходы уже недейственны…

Часть третья

Глава 1.

Все кончается, мой друг,
Разрываем кольца рук,
Свитые в тугую плеть,
О, и сказка, свет и смерть.

Просто чтобы каждый знал,
Что всему, что он искал,
Скоро тлеть углем в золе,
Скоро гнить в сырой земле.

Мельница, Мертвец.

Очередное обострение популярности, на сей раз еще более ярко выраженное, послужило для Марисы хорошим лечением. Время, отведенное на грустные мысли и жалость к самой себе, закончилось. Ей приходилось ежедневно работать, работать, работать… выступать и наслаждаться овациями… В ее жизни действительно начался следующий этап. Но иногда, чаще всего ночью, ее посещали воспоминания, иногда она видела сны, светлые и трогательные, обязательно с хорошим концом, иногда кто-то приносил его диски на репетицию… Не получалось у нее почему-то полностью погрузиться в новые глубины, словно что-то удерживало ее всякий раз, когда она получала очередное приглашение, и понимала, что стоит кивнуть, как перед ней возникнут новые эмоции и новые переживания…
- Понимаешь, Мариса, - пеняла подруге Мия, - так ты его никогда не забудешь. Тебе просто необходим новый роман.
Андраде только отнекивалась.
- Я сейчас не имею права никого впускать в свою жизнь. Обычно я симбиотик, мне нужно включаться в жизнь партнера. А на данный момент я неврастеничка, которая рыдает по ночам, потому что видела во сне волшебную сказку…
- Прекрати себя накручивать! А Пабло имел право впускать тебя в свою жизнь? Он выпил всю твою кровь, и ничего, живет себе припеваючи, новые диски множит…
- Мия, не надо толкать меня в объятия первого встречного, - устало улыбаясь, попросила Мари. - Как только я вдруг решу обзавестись новым б/ф, я сообщу тебе первой, честное слово.
Но разговоры все продолжались. Она слышала их каждый день перед репетициями и выступлениями, и даже перед сном, в совместно снимаемой квартире. Нельзя сказать, что сначала такие менторские беседы ее радовали, но потом она начала постепенно свыкаться с мыслью, что вот-вот в ее жизни появится кто-то еще, и хотя большую часть пространства в ее душе занимал Пабло, Мариса вдруг стала готова биться за каждый миллиметр.
Правда, все ее намерения и планы оказались эфемерными с приездом Мануэля. Друг убеждал ее не забывать Пабло, позвонить Пабло, поговорить с Пабло, понять Пабло, простить Пабло, зажить с Пабло долго и счастливо и пригласить их с Мией на свадьбу с Пабло и на крестины их с Пабло детей. Казалось, ни о ком и ни о чем другом говорить с нею он не мог. Обсуждения спектаклей, новинок кинематографа, музыки, литературы и прочих прелестей жизни всенепременно сводилось им к обсуждению их с Пабло отношений. Мари удивлялась такой душевной доброте, - Ману очень быстро забыл, сколько времени по вине Бустаманте он провел в больнице. Мия, конечно, только издевательски холодно улыбалась в ответ на его убеждения, пыталась его переубедить или попросту заставить замолчать, но Агирре вещал страстно и проникновенно.
Мариса и сама ощущала странную черную бездонную дыру внутри, которая образовывалась всякий раз, когда она на некоторое время расставалась с Бустаманте. Этот же их рекордный разрыв медленно и издевательски, по капле выцеживал у нее все силы.

- Мари, у нас для тебя сюрприз! - радостным тоном объявил Ману, горделиво обнимая свою невесту.
Мия только фыркнула, отбрасывая "предательскую" руку.
- Ты сделал из изображений Пабло фотообои? - скептически ухмыльнулась она. - Или решил его канонизировать?
- Прекрати издеваться. Серхио приезжает.
- У него дела какие-то здесь? Ну а мне-то что с того? Или тебя волнует теперь все, что так или иначе связано с Бустаманте?
- В данном случае меня волнует, мартышка неблагодарная, твоя судьба. - Получив многообещающий лукавый взгляд, он посерьезнел. - Мари, он же отнюдь не по делам службы приезжает. Об этом бы по ТВ бесперебойно вещали. Он приезжает с тобою поговорить, он мне звонил, и сам об этом сказал.
- Мило. А сам Паблито боится показываться мне на глаза? Или он о поездке отца не подозревает?
- Да кто их разберет. Но, по-моему, Пабло узнал правду.
- Неужели! - насупившаяся Мия всплеснула руками. - И теперь он снова хочет все исправить?! Знаешь, дорогой, даже в компьютерных играх иногда заканчиваются попытки! И я не понимаю, почему ты вечно защищаешь этого недоноска! Или ты не помнишь, что из-за него ты лежал в больнице? - обвиняюще вопрошала Колуччи.
Но ответ Ману она не услышала. Его размеренная, спокойная речь буквально утонула в разъяренном вопле Марисы.
- Хватит! Почему все норовят влезть в мою жизнь?!! Я сама решу, что мне дальше делать!! - Андраде подорвалась с кресла и хлопнула дверью.

Она досчитала до ста, но это не помогло. Вероятно, самообладание никогда более к ней не вернется. Что ж, еще один пункт в список потерь. В сравнении с остальными он сразу терял свою значимость. Мариса села на каменные ступени и вытянула ноги. Ей просто необходимо немного поразмыслить…

Глава 2.

Не грусти, не плачь, не бойся,
Это просто проблеск солнца,
В темных путах наших снов,
Жарче всех оков.

Она же.

В ее волосах путались солнечные нити, а на лице красовалось тщательно ото всех скрываемое отчаяние. Я не мог поверить, что все это происходит из-за моего сына. Конечно, я всегда его очень любил, но просто представить невозможно, что такая девушка, как Мариса, может из-за кого-то так страдать. Я долго не решался к ней подойти. Было что-то неправильное в том, что я делал. Ведь не я же должен был объяснять ей ситуацию и просить ее вернуться. Но однако именно это я делал, тогда как Паблито пообещал приехать только "в случае чего". Наверно, этот самый случай представлялся ему необходимостью связать Марису и сунуть ее в грузовое отделение самолета.
Она все-таки меня заметила. Вероятно, Мануэль уже успел оповестить ее о моем приезде. И эта новость явно ее задела. Мариса попросту была раздосадована и обижена. Она хотела увидеть на моем месте Пабло. Ей не нужны были мои объяснения. Ей нужен был мой сын.
Она небрежно кивнула мне, и весьма ядовито улыбнулась.
- А почему Паблито не прислал своего продюсера?! Или какого-то еще представителя?
- Мариса, но ты же знаешь, что он чувствует себя виноватым и боится.
- Да неужели! С чего бы только?! - патетически говорила она, раздражаясь все больше и больше.
Я сел рядом, несколько минут она молчала, потом взволнованно начала:
- Прости, пожалуйста… Я не знаю, почему с тобою всегда веду себя как идиотка… Я иногда срываюсь… извини. Знаешь, вы с Пабло так похожи, что когда я вижу тебя, мне кажется, что я вижу его, и все мои чувства как-то подсознательно проецируются на тебя… - сбивчиво извинялась Мари. - Черт, опять несу чушь. - Прости, ладно? - воспроизвела она резюме своей речи, вопросительно заглядывая мне в глаза.
Ее фраза отдалась внутри меня каким-то странным эхо. "Все мои чувства проецируются на тебя…".
- Мариса, прекрати. Ни в чем ты не виновата, - натянуто улыбнулся, впервые за столь длительное время чувствуя себя по-детски неловко. - Пабло поговорил с Томасом, и все узнал об интригах Моры.
- Congratulations. Знаешь, я не желаю с тобою об этом беседовать. Он - единственный человек, с которым я могла бы это обговорить. И если он не хочет меня видеть, то и я об этом слушать не желаю. Пабло просто привык ничего не делать сам. Он даже самостоятельно обсудить ситуацию не может, - с горечью резюмировала Мари.
- Не хочешь говорить, - не будем, - спешно пообещал я, когда увидел, что ее глаза словно затянулись туманной дымкой. - Можем обсудить спектакли, не зря же я к тебе ехал. Пойдем пообедаем где-нибудь…
Я видел, что она поглощена своими мыслями, и точно знал, что она мечтает сейчас увидеть Пабло на моем месте. Ощущение отчасти напоминало спиритический сеанс, где я выступал в роли проводника. И это чересчур сильно и чересчур болезненно выводило из себя, заставляло задуматься о причинах…
Я проводил Марису до дома, и решил позвонить Пабло. Пусть он приезжает, только он может исправить содеянное. А я окажусь подальше от этого земляничного вихря, который с легкостью сметал на своем пути все живое…
Но конечно, я не уехал. Решил остановиться в отеле, снял люкс, дал Марисе свой телефон, позвонил Пабло, но сказал совершенно не то, что собирался, потому что понял вдруг, по ирреальной силе своей тоски, кто именно все это время был для меня самым необходимым человеком.
Кто-то талантливо перебирал струны моей души, и изнутри будто лилась чудесная мелодия, в который я слышал и сумасшедшее, вересковое отчаяние, и зимний холод, и последние, не скомканные еще надежды, и странное коричное томление…

Глава 3.

Все кончается, мой друг,
Это наш последний круг,
Не ищи судьбы своей,
В бледных призраках хрящей,

Все к чему вела нас страсть,
Скоро все должно упасть,
И за этот острый край,
Выходи гостей встречай.

И она же.

Он не приехал. Мариса чуть было не завела специальный календарь и не стала, как Робинзон Крузо, считать все проходящие дни, а его все не было. Пабло не звонил, не писал и не подсылал к ней больше никого. Было неясно, то ли он ждал ее триумфального возвращения на родину, о чем ей не переставал говорить Ману, хотя в его речи слышалось все меньше уверенности, то ли он просто решил ее забыть, как иногда с грустью предполагала Мия, то ли он сам не знал, чего хочет, и ждал действий от нее. Гастроли завершились, контракт был отработан, и Мариса все не могла решить, оставаться ли во Франции, или ехать домой.
Но Серхио удалось убедить ее вернуться. Он оказывал ей огромную каждодневную поддержку, рядом с ним она чувствовала себя уютно и защищено, как с отцом, которого никогда не видела. Но порой она ощущала необъяснимую неловкость, иногда вслушивалась в похожий тембр голоса, ловила похожий взгляд, и забывала на миг, что рядом с нею не Пабло…
Оказавшись наконец дома, и получив небольшой отдых от изматывающих гастролей, Мариса поняла, что дошла до той границы, за которой ей уже физически была необходима определенность. Она только развесила вещи в гардеробной, как ощутила, что в этой просторной квартире ей некуда скрыться от бесконечных воспоминаний.
Мари ответила на звонок Серхио, который видимо до конца решил работать секретарем Пабло, и пригласил ее к ним домой. Удивительно, но, не имея сил на отказ, она ответила вялым согласием. Ей нужен был всего лишь один разговор с Паблито, всего один разговор… Если он захочет, она его обязательно простит, потому что по другому у нее никогда не получалось…
В кабинете Серхио приказал сначала принести им кофе, а потом, внимательно глядя ей в глаза, пообещал серьезный разговор. Но как только она доверительно придвинулась поближе, у него внутри словно разлилась рвущая на клочки, разъедающая кислота.
Она ощутила жгучие, едкие прикосновения. Паблито тоже сначала целовался ядом, будто нарочно хотел сделать ей побольнее, но его странная привычка с каждым днем становилась все незаметнее, а потом сошла на нет…На этом вдохе спертых перечных надежд ей стало до дрожи не по себе… Дурацкая ситуация, но его руки были такие сильные, что отстраниться не было возможности, а кричать или царапаться она не представляла себе возможным… Он же был так близко к ней, как может быть только самый близкий родной человек, а теперь…
Серхио оторвался от нее только тогда, когда услышал легкий скрип двери и кожей ощутил испепеляющий взгляд Моры, которой все же предоставили легитимную возможность для интриг и злорадства.
Женщина стояла в дверях, с едва заметной торжествующей улыбкой. Серхио же выглядел как-то странно и отчасти безумно.
У одной Марисы эмоции появились только тогда, когда она услышала шумные шаги Пабло, и увидела его радостную физиономию.

- Любимая! Ты все-таки вернулась! Прости, прости… я больше никогда так не поступлю, прости… - жарко зашептал он, хватая ее за руки, и не слишком успешно пытаясь заключить девушку в объятия. - Почему ты запретила мне звонить и приезжать? Я сначала жутко боялся, а потом мне папа позвонил, и сказал, что ты меня едва ли простишь, и что видеться нам пока не стоит… Я думал, что ты решила поселиться во Франции, я даже сегодня билет купил, решил объясниться! - с искренней радостью шептал ей на ухо Пабло. Билет и в самом деле лежал в его кармане. - Если бы я случайно не зашел, я бы через пару часов уже сидел бы в самолете! Почему ты мне не сказала, что приедешь?.. Ты ведь правда ко мне вернешься?.. - она с трудом воспринимала сейчас его восторженную, довольно трогательную речь, но услышанное приводило ее в анабиоз.
Получалось, что, встретившись с нею, Серхио намеренно решил их развести? Или он именно с этой целью к ней приезжал? И что же, он был с нею не из добрых отцовских чувств, а пытаясь выгадать подходящий момент для сближения, пытаясь манипулировать ею, пользоваться сложными ситуациями? Он легко лгал ей в лицо, чтобы заставить ее забыть Пабло?
Мариса почувствовала себя абсолютно беспомощной, словно все тяготы мира обвалились на нее, и ей срочно нужно было как-то форсировать события, но не хватало ни идей, ни сил. Слишком часто прикладывались к источнику ее энергии, слишком тускл был свет, брезжащий вдали всего лишь скудной тонкой полосой. Она всегда летела на свет, но сейчас фактически оказалась во мраке.

В который раз у нее случались deja vu? Картина, навсегда сохранившаяся во всех вариациях в ее памяти. Работы талантливого живописца. "Мать и сын", и это уже далеко не триптих… Мора негромко, ей не нужен был резонанс, она и без того переживала волнующий момент, шептала ему на ухо о только что увиденной картине. Естественно, описанное не подразумевало двоякой трактовки слов.
Он все еще сжимал ее ладонь, все еще не мог поверить, что только что касался ее, что мог обнять, мог шептать на ухо всякие нежные глупости… Но после слов матери… после ее слов его рука рефлекторно начала разжиматься. Пабло клялся себе каждый день, что больше никогда не поверит ей, что все ее подлости для него в прошлом, что он женится на самой чудесной девушке, и что никто их не разлучит, и далее по списку. Но один взгляд на бледного мрачного Серхио и странно выглядящую Мариссу заставлял его задуматься, что происходило в кабинете за пару минут до его появления, почему Мари не хотела его видеть, тогда как проводила с Серхио столько времени, почему не предупредила о приезде, а сразу помчалась к его отцу…
Он посмотрел на нее, и во взгляде ясно выразились все его сомнения. Может, Пабло никогда не доверял отцу, всегда относился к нему с тщательно скрываемым соперничеством, а теперь не мог ему поверить… А может, он не мог, не умел верить именно Марисе?..
Мари как-то выжидающе глядела на Серхио, который должен был признать свою вину, развеять все сомнения любимого сына и расчистить дорогу его счастью. Но, все они молчали, а Мари чувствовала себя слишком усталой, чтобы в очередной раз оправдываться. Пабло должен ей поверить!
Но, он отпустил ее руку и отошел. В его взгляде были и муки, и мольбы, неизвестно только, к кому обращенные, и целая грозовая туча сомнений, и странные амбивалентные чувства. Но сомнения взяли верх. Его любовь всегда отступала перед его страхами.
Мариса не верила, что она и в этом фальшивом, затхлом спектакле выступала в главной роли. Она кивнула всем и вышла. Она проиграла окончательно, но помимо клубка горестных переживаний, где-то в глубине души всплыло осознание, что она поступила правильно….

Мора успела догнать ее у машины.
- Подожди, - она схватила Марису за рукав и как-то неожиданно просяще посмотрела на нее. - Помнишь, я тебя спрашивала, почему ты всегда оставалась с Пабло, чтобы он ни делал? - девушка сухо усмехнулась. - Так ты можешь все-таки сказать, почему?..
Мари только сейчас поняла, что этот перманентный вопрос был отнюдь не издевкой. Эта женщина и впрямь не могла понять, что могло заставить ее бескорыстно любить и прощать ее сына. Эта загадка мучила ее, как кого-то загадка старого ковра, и вот теперь она имела возможность узнать правду.
- Мора, вам, наверное, не понять… но я его люблю. Неужели вам это ни на секунду не приходило в голову? Я верю, что вы по-своему любите Пабло, но ваша любовь… она совсем… другая. И вы даже слова такого не употребляете в своей речи, я это сразу заметила… Вы не знаете, что такое прощение, что такое принятие человека таким, какой он есть, уж простите мне это морализаторство. И Пабло… его любовь чересчур специфическая. Он привык истязать тех, кого любит. И вы привыкли, и Серхио. Я люблю Пабло, но не могу больше быть с ним рядом. Он мне не верит. Он просто никому не умеет верить, даже себе. Я ведь пыталась ему помочь, но видимо, зря… - Она открыла дверь и завела мотор.
Мора с оттенком непонимания смотрела на эту странную девушку, глаза которой напомнили ей вдруг обжигающей кофе. Она не могла искренне осознать и принять ее слова, но ту часть правды, что ее так интриговала, она услышала.
- Прощай, Мариса, - с детской радостью улыбнулась она вслед уезжающему автомобилю.

Эпилог.

Это просто лунный свет,
Никакой защиты нет,
Сердца пламенный рубец,
Ты уже мертвец.

Им не стоило прощаться навсегда.
Мариса поняла, что ничего другого просто не могла сделать, она одна не могла изменить эту… сумасшедшую семью, в которой фанатичная любовь была замешана на презрении и ненависти, которая не знала об искренности и простых человеческих чувствах. Но она и не могла отказаться от мыслей о Пабло. Конечно, они со временем посещали ее все реже, но с годами так и не утратили своей остроты.
И Пабло тоже не сумел перестать мечтать о ней, вспоминать как о единственно светлом в жизни, и иногда, видя сказочные сны, он просыпался с влажными глазами и до тупой боли в висках гонял один-единственный вопрос: "Нам снятся те, о ком мы думаем, или те, кто думает о нас?". Почему-то именно это было ему наиболее важно.
Мора и Серхио продолжили упоительно ненавидеть друг друга, с обожанием ненавидеть своего сына за то, что он вырос таким слабым и инфантильным, с восхищением ненавидеть Марису, за то, что она на них так не похожа, и за то, что на миг приоткрыла занавес, отделяющий их от её манящего красочного мира.
Почему-то, каким бы причудливым образом не переплетались линии жизней, как бы далеко друг от друга они не находились, они продолжали метафизически присутствовать в судьбах друг друга.
***

Волшебной красоты танец на сцене оканчивается овациями и изящными реверансами. Рядом сидят двое похожих мужчин, на лицах которых словно стылой маской висит идентичное выражение странной растроганности, волнения и меланхоличной, неторопливой грусти, которая застревает комком в горле. Они аплодируют и зачарованно смотрят на сцену. Им кажется, что талантливая известнейшая балерина танцует только для них…


 
Форум » Разделы для v.I.p. .::. 50 messages on forum » Fan-fiction .::. Фан-фики » Seulement l`amour brutal (by krochka_boo)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Сайт управляется системой uCoz